Эдуард Успенский - Принц из киндер-яйца

Ознакомительная версия.

– А каким спортом надо заниматься?

– Лучше всего теннисом. Это аристократическая игра и очень полезная для пластики фигуры.

– А если нет теннисного корта?

– Тогда бадминтон.

Короче, жизнь с принцем становилась всё интереснее.

Однажды он спросил у девочек:

– Почему к вам ваши мальчики не ходят?

– Они все такие задаваки! – сказала Оля.

– Не все, – возразила Эля. – Редькин совсем не задавака.

– И Терлецкий немного, – согласилась Оля. – Но и они не сахарные.

– Сахарных мальчиков не бывает, – сказал Арчибальд. – А хотите, я про всех ваших мальчиков всё расскажу?

– Как? – удивились девочки.

– Очень просто. По фотографиям. Принесите мне фотографию вашего класса. Только не парадную, разукрашенную, а обычную – на лыжах там или во дворе.

– Ой, ой! – засуетились девочки. – Завтра же принесём.

Почти каждый день в дом приходил Редькин-старший и задавал свои противные технические вопросы. Вот и сегодня тоже явился. И как всегда стал задавать принцу вопросы:

– Какую энергию вы используете?

– Энергию окружающего пространства, – отвечал Арчибальд.

– Сколько энергии вы потребляете из окружающего пространства? – приставал Редькин-старший.

– Я не задумываюсь об этом, – отвечал принц. – Очевидно столько, сколько мне нужно.

– И всё-таки, откуда вы взялись, ваша милость? – приставал учёный. – Нам очень важно это знать.

– Да ниоткуда, – сердито вмешивалась Оля. – Понимаете, кое-кто может быть ниоткуда, просто «быть» и всё.

– Что ли, как Бог? Взял да явился?! – допытывался Редькин.

– Да, что ли как Бог! Взял да и явился, – подтверждала Эля.

– А я вас не спрашиваю, – сердился Редькин. – Я принца спрашиваю.

– Но это мой принц, – говорила Оля.

– И мой, – вторила Эля.

– Он наш, – говорили они вместе.

– Принц – он не твой и не ваш, – рассердился Редькин, – Он – народное достояние. Он, как метеорит, общий.

– Я не народное достояние, – сердито ответил Арчибальд. – Я сам по себе.

– А мы – народное достояние, – сказали девочки. – Нам в школе говорили.

– Да, вам правильно говорили, вы – народное достояние, – согласился Редькин. – Только вы никому не нужны, а он нужен стране.

– Так откуда вы взялись? – пытал Арчибальда Редькин. – Вы – неправильное явление.

– Я из потоков материи. Там энергией дышат, её пьют, ею умываются.

– Вы – парадокс, вы неправильный. Вас не должно быть.

– Это вас не должно быть, – рассердился Арчибальд.

В конце концов он завернулся в плащ и скрылся в домике.

Назавтра групповая фотография пятого «Б» была предоставлена принцу. Замечательные, с светящимися лицами, молодые люди двенадцати лет стояли в три ряда, один над другим, на фоне школьной доски.

– С кого начнём? – спросил принц.

– Давайте с верхнего ряда и направо, – предложила Эля.

– А девочек будем пропускать, – сказала Оля. – Мы про них всё знаем.

– Итак, – начал Арчибальд, – юноша с застенчивой улыбкой, аккуратно одетый и хорошо причёсанный. Любимец мамы. Очень остроумный и дружелюбный ко всем.

– Он просто трусишка, – сказала Эля.

– Нет, он не трусишка, – возразил принц, – он просто не смелый. Зато он ко всем людям находит подход.

– Это Алик Сердюков, – сказала Эля. – У него мама артистка.

– Дальше, – продолжил принц, – мальчик с горящими глазами в вязаной безрукавке. Видите, у него зализ на лбу. Ни минуты не сидит на месте, от него и на него так и сыплются неприятности. Хороший математик и скандалист. Дружить с ним интересно и рискованно.

– Это Витька Бармин, – пояснила Оля. – Недавно его побили свои же.

– И свои же его всё равно любят, – сказал принц. – Таких, как он, хорошо иметь в друзьях. Но в мужья брать не надо.

– Почему?

– Или высоко взлетит, или глубоко провалится.

– А этот? – показала Оля на Редькина.

– Этот?

– Да.

– Очень хороший мальчик. Умница, математик. Много читает.

– А чего же он всех цепляет?

– Он очень нервный. У него плохие отношения с родителями. Он и Терлецкий – лучшие ребята в классе.

– А вот этот? – Эля показала на худощавого, с одними глазами, мальчика в тёмной куртке.

– С этим мальчиком плохо, – сказал Арчибальд.

– Да, – согласились девочки, – он в санатории лежит. У него туберкулёз костей.

– А как с ним дальше будет? Он выздоровеет?

– Всё, – сказал принц. – Идите учиться.

– Ну, Арчи, ну миленький, давай ещё, – просили девочки.

– Всё, – повторил принц. – Аудиенция закончена.

И он скрылся в домике.

– Вы знаете, – внушал старший Редькин девочкам в свой очередной визит, – принц – это вам не кукла какая-нибудь. Это удивительный выверт пространства. Он совершенно поставил в тупик нашу науку.

– Он вам не выверт, он – принц. Он – его милость, – сказала Оля.

– Ну да, он – его милость. И он нуждается в защите государства. Он – сочетание живой материи с техникой. Такие существа называются биороботами.

– Он никакое не существо и не биоробот, он – принц, – возмущалась Эля.

– Правильно, – уступал Редькин. – И ему надо создать комфортные условия для работы.

– Какой работы? – удивлялись девочки.

– Для работы с нами. Мы будем его изучать. Ему нужны песок и солнце.

– Что значит «песок и солнце»? – спросила Эля.

– Песок и солнце – день чудесный, – объяснил Редькин. – Это значит хорошо освещённый вольер с песком и большой лампой. А потом мы перенесём его в наш институт и сделаем несколько двойников. И я уверяю вас, первый же двойник будет предоставлен вам.

Когда Редькин ушёл, Эля сказала:

– Как здорово! У них принц будет, и у нас будет.

– А может, он не хочет быть размноженным, – заспорила Оля.

– А что он, дурак, когда много братьев – хорошо.

– Когда много братьев – хорошо, когда много принцев – плохо, – возразила Оля. – Вот ты и бери себе второго принца, а у меня пусть первый останется.

Девочки чуть не поругались. Вернее, они поругались, но чуть-чуть.

Ближе к закату Арчибальд спустился по верёвочной лестнице к пруду. К нему немедленно подплыл Филипп.

– Как дела, брат?

– Я уже два круга над двором сделал.

– Молодец, братец. Тренируй крылья, нам далеко лететь. А как другие братья?

– Они не хотят летать. Они гуся слушают.

– Какого гуся, у нас нет гусей.

– Есть один. Это самый толстый гусёнок. Он говорит, нам и в курятнике хорошо.

– Эх, вы! У вас даже утятника нет. Ладно, давай летай, брат. Скоро нам понадобится твоё умение.

Принц обнял брата и поцеловал его в холодный клюв.

Дело с принцем Арчибальдом запуталось. Комиссия учёных просмотрела материалы из министерства обороны и пришла в ужас. Этот ужас тотчас же засекретили.

– Что же это у нас министерство такое кровожадное? – возмущались учёные с городскими лицами. – Это же надо – «тысячи самолётиков в пять минут уничтожают город».

– А что, – говорили другие учёные, с сельскими лицами. – А если этот город – оплот вражеской державы? Мы же должны защищать Родину!

– Может быть, с нас хватит Хиросимы? – говорили первые.

– Да, Хиросима погибла, но она закончила войну, – кричали вторые. – Японцы сразу сдались.

Но поскольку комиссия была сильно засекречена, учёные возмущались и кричали не очень громко. А время, слава богу, шло.

Время, слава богу, спокойно шло. Приближалась холодная осень. Пока время шло, принц тренировал Филиппа.

– Давай, милый, давай! Скоро, я чую, нам лететь.

– Куда лететь?

– На север.

– Почему на север?

– Там больше энергии.

– Но все утки летят на юг.

– Да, все утки летят на юг. И ты полетишь на юг. Но сначала ты полетишь на север.

И Филипп летал и летал. Поднимался по короткой воде, делал круги и бесшумно садился на прудик.

Как-то к девочкам пришёл Редькин-младший:

– Они для принца клетку готовят.

– Кто они?

– Мой отец и его учёные.

– Так это хорошо.

– Вы что? Они увезут его в институт. Они его изучать начнут, будут на части разбирать.

– Но он не согласится, – спорили девочки.

– А его и спрашивать не будут.

– Откуда ты знаешь?

– А вы зайдите в сарай папин. Там столько разобранной техники лежит: и лазеры, и гипнозеры, и подслушиватели, и веселители, и оглушители. Всё это техника, какую они изучают. Скоро там рожки да ножки от вашего принца окажутся.

– Но ведь это же твой отец всё делает.

– Во-первых, это не отец, а отчим. А во-вторых – ваш принц живой, а они этого не понимают.

Ознакомительная версия.