всё! Даже то, чего не может помнить. Иногда как начнёт про совсем дремучие времена рассказывать, будто сам всё видел, а я думаю: он же ещё и не родился тогда, как у него так получается рассказывать? Вот с ним я и решился поговорить про то, о чем боялись родители.
На моё удивление, дедушка обрадовался! И болтали мы с ним на эту тему до самого вечера. Главное, что я точно узнал: смерти нет! Это была отличная новость! Потому что я очень переживал за родителей… Дедушка говорил со мной не для того, чтобы меня успокоить или обмануть. Он был очень честным в этом разговоре. И сколько бы я ему дополнительных вопросов ни задавал, отвечал мне снова и снова. И нигде не запутался. Точно не соврал. Не доверять ему по этому поводу у меня оснований не было. Тем более что он всё рассказал мне про свою жену, которая до сих пор с ним, в этой самой квартире, хоть все остальные и думают, что она умерла. Но дедушка знает, что она не умерла, потому что она всегда рядом, и если очень хорошо прислушаться, можно услышать, как она ласково называет его по имени.
Мы с ним сели на диван и решили помолчать и подождать. Где-то час так сидели в тишине. И мне показалось, что я тоже слышал. Ну не чудо разве?
Нет, конечно, я ненадолго уснул, буквально минут на пять, но я точно что-то слышал! Я ж не дурачок. Меня не так легко обмануть. Только имя не запомнил, но как-то она его назвала.
И тогда я понял! Вот почему он просто «дедушка» и имени своего никому не говорит. Может, оно у него типа Костика, и никто, кроме жены, его не умеет произносить так, чтобы приятно было. А зачем тогда вообще?..
Однажды я был очень сильно влюблён. Я никому не сказал. Ни с кем не поделился, но время прошло, и теперь я ещё больше уверен, что это была любовь.
Мне было пять лет, и мы с мамой пошли в гости к её подруге в дом № 10.
Мамина подруга жила на третьем этаже в квартире со своими родителями, дочкой, братом и его женой. Им там было тесно, хотя мне показалось, что у них было много свободного места. Мама объяснила мне, что не все люди вместе уживаются и им нужно разъезжаться, чтобы не испортить отношения.
Я тогда немного испугался, что однажды мои родители со мной не уживутся и мне придётся уезжать, но потом подумал: ну как так? Такое даже представить себе невозможно. Глупости.
У других, оказывается, такое случается. Тётя Марина не ужилась с женой брата, и они все вместе решили, что им с дочкой Таней нужно поехать жить отдельно. Там была какая-то сложная не детская схема. В пять лет не понять.
Тане тоже было пять лет. Мы ходили в разные садики, и во дворе я её встречал редко, поэтому рассмотреть и хорошо запомнить до этого не успел. Была зима, скоро должен был Новый год наступить, и в большой комнате у тёти Марины стояла красивая ёлка. Больше в квартире никого не было, только Таня и тётя Марина.
Мама спросила, обещаем ли мы играть мирно, не будет ли нам скучно? Мы с Таней пообещали и сказали, что скучно не будет, хотя и не были в этом уверены. Тогда мама с тётей Мариной ушли на кухню, а к нам в комнату закрыли дверь. Я знал почему – шушукаются. Мы с Таней были не против посидеть одни. Хотя нам очень хотелось послушать взрослые разговоры.
Таня сказала: «Болтают». Я ответил: «Да». С этого началась наша с ней беседа.
Таня сказала: «Когда они разговаривают, всё время меня в комнате оставляют и дверь закрывают, так что я даже не могу посидеть и послушать, что они обсуждают». Я подумал: зря взрослые считают, что в пять лет человек ничего не понимает.
Тане было совсем не жалко показать мне игрушки на ёлке и даже разрешить подёргать их немного. Почему-то их всегда хочется подёргать. Особенно на чужой ёлке. Одну игрушку я даже сломал. Не разбил. Она небьющаяся была, но погнул как-то. Мы её перевесили поближе к стене, чтобы взрослые не заметили. Хуже не стало.
Потом мы стали думать, во что бы нам поиграть. Таня достала коробку с конструктором, который ей подарили давно, наверное, на день рождения. Она эту коробку даже не открывала, потому что не очень любила конструкторы. Вдвоём всегда веселей и легче с любой новой игрушкой разбираться.
Это оказался не очень девчачий конструктор. Я такой как-то раз с папой собирал. Он несложный, если второй раз собирать. В результате получается что-то похожее на динозавра. Но чтобы было интересно, нужно хотя бы любить динозавров. Таня их не любила.
Я сказал, что если ей будет совсем скучно, то мы можем придумать другую игру. Но Таня оказалась вежливой девочкой и сделала вид, что ей нескучно. Мы даже смеялись, когда я вместо передней присоединил динозавру заднюю лапу. А я специально так сделал, чтобы ей было веселей. Когда я отсоединил лапу от неправильного места, я дал Тане детальку, чтобы она попробовала присоединить её сама, и показал, куда правильно. И она так смешно это делала! Сначала тоже для шутки присоединила не туда, и мы смеялись оттого, что у нас такое кривое чудище получается.
А потом она разломала то, что я уже собрал, и решила начать всё заново. Мне было совсем не обидно. Это же не мой конструктор. Это же её подарок, а я был в гостях. И потом – она так смешно себя вела, что мне становилось всё веселее и веселее, будто в меня смешинка попала. Я так хохотал! И она хохотала! И тут случилось чудо…
Вдруг совсем расхотелось смеяться, и мы молча уставились друг на друга. Я не знаю, что такое интересное она увидела во мне, но вот она оказалась красивее всех, кого я видел раньше.
У неё были белые-белые брови и желтые ресницы. Почти золотые. И какие-то очень яркие щёки, как у куклы, будто она их накрасила, но я точно видел, что не накрасила. И две веснушки – одна на щеке, а другая
