Ознакомительная версия.
– Может быть, – пожала плечами Оля.
– Но тогда надо будет спуститься и проверить, – сказала я.
– Вы что-нибудь поняли про дыхание? – зевнула Танюсик. – А то я уже осипла.
– Почти, – кивнула я.
Хотя нужного платья мы сверху не разглядели, внизу было много интересного. Оказывается, в этой мастерской шили не только платья, но и маскарадные костюмы. Среди манекенов мы увидели несколько мужских и даже детских карнавальных костюмов – тут были Пират, Арлекин, Буратино, Белоснежка, Йети, гномик – наверное, в мастерской шили костюмы для театров, цирков и балов. И еще тут уже начали готовиться к Новому году – в дальнем углу стояли несколько Дедов Морозов и Снегурочек.
Но больше всего нам понравились шляпы. Они были надеты на манекенах, лежали на столах, висели на крючках вдоль стен. Некоторые были до того красивыми, что с трудом можно было удержаться от жалобного вопля. Видя наше волнение и беспокойство, Танюсик отложила учебник и выхватила у меня бинокль.
– Вау! Вот это да! Вот это шляпы! – запричитала она, беспрестанно двигая окулярами. Она была похожа на азартную охотницу, выслеживающую дичь. – Моя чур желтая! С мимозой, яблоками и бананами!
– А моя чур белая! – воскликнула я. – С лилиями, розами и взбитыми сливками!
– Я тоже белую хочу! – запротестовала Оля. – Это мой цвет.
– Там есть еще одна белая, – сообщила я, внимательно оглядев мастерскую. – Только она другая. У нее поля не такие широкие, и она как будто посыпана снегом…
– Это, наверное, шапочка Снегурочки! – обрадовалась Оля. – Как раз для меня! Я во втором классе на утреннике Снегурочкой была, помните?
Мы и правда вспомнили то чудесное время. А потом Танюсик сказала:
– А Брыкало был Дедом Морозом. Он мне сам рассказывал. Только он тогда не у нас учился, а в третьем.
– А Леха был Пиратом, – вздохнула я. – Еще когда в Мурманске учился. У него был парик, шляпа с широкими полями и пером, кожаная жилетка и черная повязка на глазу.
– Не надо о парнях, а? – жалобно попросила Оля.
– Не будем, – согласились мы, и так как внизу ничего интересного пока не происходило, снова занялись уроками.
Экстремальная обстановка заставила собраться и не отвлекаться, мы помогали друг другу, и на все про все нам хватило часа.
– Всегда бы так, – удивленно произнесла Оля, захлопывая учебники. – А то я дома за три часа ничего не успеваю.
– Да, сидеть в засаде, оказывается, очень полезно для учебы! – согласились мы с Танюсиком.
Ровно в шесть работницы начали собираться, цепочка людей потянулась к большим металлическим воротам, и в шесть пятнадцать мастерская опустела. Основной свет выключили, осталось только скудное ночное освещение. На галерее стало совсем темно и так тихо, что слышно было, как где-то из крана капает вода.
Но это поначалу. Потому что в то время, как жизнь внизу замерла, у нас наверху, наоборот, стали раздаваться подозрительные стуки, шорохи и вздохи. Как будто кто-то тяжелый ворочался, тяжело вздыхал, шаркал ногами, волочил что-то по полу…
– Это и вправду йети! – в ужасе прошептала Танюсик. – Он тут!
Задрожав, мы сбились в кучу и зажмурились. А потом Танюсик вздохнула и тихо сказала:
– Надо пойти поискать «Хрустальный ручей».
Она была права. Все-таки мы пришли сюда по делу и раскисать не имели права.
Фонарик включать было опасно, так что мы пробирались на ощупь, осторожно, стараясь не наступать на мусор и не задевать наваленные вокруг предметы. Это было непросто, поэтому мы передвигались очень медленно.
И тут мне показалось, что впереди мелькнула огромная тень… От страха прошиб холодный пот, коленки стали ватными… Йети! Он тут, рядом с нами!
А потом внизу послышалось громыхание ведра и чертыханье.
– Уборщица! – хихикнула Оля. – Вот вам и йети!
Это действительно оказалась уборщица, и мы с облегчением перевели дух. Пришлось снова затаиться, но за долгое время, проведенное в засаде, мы чувствовали себя тут почти как дома.
Нельзя сказать, чтобы после уборки стало намного чище. Но это и понятно – для того чтобы по-настоящему тут убраться, понадобилось бы несколько грузовиков для вывоза мусора.
Спустившись в цех и осмотрев стойки с одеждой, мы не обнаружили ничего интересного – это были самые обычные средненькие платья, ничего особенного. Потом, огибая столы с машинками и подсвечивая себе мобильниками и фонарем, мы направились к манекенам.
И вот тут-то стало ясно, что именно здесь и выставлен эксклюзив. Среди великолепных бальных нарядов было несколько Олиных моделей – в том числе «Весенний сон» и «Розовая мечта», которые я увидела сверху.
А потом Оля указала на манекен в самом центре и прошептала одними губами:
– Вот оно! «Хрустальный ручей»! Видите? Вон то платье с серебристым чехлом и прозрачной шифоновой накидкой.
Платье было восхитительным. Поверх серебристого чехла фасона «карандаш» с большими разрезами сбоку струился прозрачный шифон. Это и в самом деле было «Хрустальный ручей»!
– Девчонки, как хотите, а я хочу его померить! – заявила вдруг Танюсик.
– С ума сошла! – всполошились мы. – Нашла место и время!
Но если подруге втемяшивалось что-то в голову, остановить ее было невозможно. Взбудораженная Танюсик потащила манекен куда-то в темный угол и, продемонстрировав чудеса скорости в переодевании, возникла перед нами минут через пять – уже в новом платье.
– Ну, как вам? – спросила она. – Размерчик мой, как влитое!
Надо отдать Танюсику должное – ее появление было эффектным и ошеломляющим. Даже в синем тусклом свете подруга была так ослепительно красива, что невозможно было отвести глаз.
– Вот только прическа не того, – посетовала Танюсик. А потом огляделась, с радостным воплем бросилась к своей любимой желтой шляпе и водрузила ее на голову. Как ни странно, получилось здорово, а Танюсик стала еще красивее.
– Дай-ка я тебя сфоткаю, – сказала я и начала отщелкивать кадры. Вспышки разогнали темноту, и фотки вышли что надо – хотя цвета были немного необычными, как будто мы снимались в «Сумерках».
А Оля забегала вокруг Танюсика, освещая ее фонариком и восхищенно ахая.
– Я же еще не видела «Хрустальный ручей» в готовом виде, – щебетала она. – Это же был только эскиз! Я и не представляла, что это так красиво! Воплощение мечты! И качество пошива отличное…
Танюсик позировала, то изгибаясь и закидывая руки за голову, то выпрямляясь и скрещивая руки на груди.
А я посмотрела на «Утреннюю звезду» и подумала – а почему бы и нет? Почему бы и мне не попробовать? Потому что мне тоже вдруг страстно захотелось примерить платье и сфоткаться в нем.
Позабыв обо всем на свете и не слушая Олиных охов, я схватила манекен в охапку и тоже отправилась в угол. Здесь было так темно, что переодеваться можно было только на ощупь. К груде Танюсиковых вещей на стульчике вскоре прибавились и мои, а я облачилась в «Звезду» и, потрясенная и ошеломленная собственной красотой, впилась взглядом в висящее на стене замызганное зеркало.
Эх, жалко, туфель нет подходящих! Ну ничего, тут темно и платье длинное, под ним моих ботинок не видно.
«Если бы я всегда была такая, Леха ни за что бы мне не изменил!» – подумала я и, гордо выпрямив спину, отправилась на фотосессию.
– Ну, как вам? – с торжеством спросила я и радостно улыбнулась, увидев в глазах подруг искреннее восхищение.
А потом Оля озабоченно произнесла:
– В целом отлично, но, по-моему, немного великовато. Дай-ка я чуть-чуть уберу!
Она нашла рядом с одной из швейных машинок булавки и стала возиться за моей спиной, утягивая платье.
А Танюсик принесла мне ту самую белую шляпу с лилиями и розами. Когда я надела ее, мы вместе поплыли к замызганному зеркалу и вертелись перед ним до тех пор, пока рядом с нами не возникла вдруг сияющая Снегурочка.
Конечно же, это была Оля, и теперь мы вертелись перед зеркалом втроем, и ничто не могло нарушить эту идиллию, если бы из-под ног вдруг не выскользнула темная тень…
…И через мгновение мы уже сгрудились в кучку на столе в самом центре зала.
– У меня сейчас сердце выпрыгнет, – пожаловалась Оля.
– Уже без двадцати пяти семь, – сказала Танюсик, и…
Свидание у «Хрустального ручья»
…И в этот момент металлические ворота в торце стены со скрипом отворились, и на пол упала полоска света.
– Есть тут кто? – громко крикнул резкий девчачий голос.
Мы в испуге замерли в тех позах, в которых нас застал этот окрик: я с открытым ртом держалась за поля шляпы, Танюсик, наклонившись, поправляла подол, а Оля, откинув голову с закрытыми глазами, прижимала руки к груди.
Раздался четкий стук каблучков, и около нас возникла плотная приземистая фигурка. Это была девчонка в черном пальто-колокольчике и сапогах на высокой танкетке. Желтый шарф обвивал шею, темные волосы обрамляли лицо львиной гривой…
Ознакомительная версия.
