ткнул Орсона в бок и, указав взглядом на угощение для невидимых помощников, хохотнул:
— Готовь серебряный.
— Рано. Ты на девицу ещё не п-посмотрел!
— Ну так, значит, сейчас посмотрю. Где её окно?
Энджи указала пальчиком на маленькое подслеповатое окошко и на всякий случай спряталась за спину Орсона, а Элмерик подкрался, встал на цыпочки, осторожно заглянул внутрь…
Сперва он увидел лишь пучки сухих трав и связки три сальных свечей. Потом — стол, за которым сидела вроде бы самая обычная девушка, Миловидная, круглолицая, румяная, с каштановой косой… а больше ничего и не разглядишь — слишком мутно. Бард прикрыл один глаз, затаил дыхание — а вдруг всё-таки фейри? — поднатужился, и… не-а, чисто! Ни тени личины, ни следа колдовства.
— Ты проиграл, — Элмерик обернулся к приятелю.
В этот момент окно распахнулось. Бам! — из глаз брызнули искры: ох как больно ему досталось тяжёлой рамой по затылку!
Элмерик охнул и сполз по стене в траву. Мало того, что ушибся, так ещё и ладонью наткнулся на злющую крапиву.
А Линетта, свесившись из окна, фыркнула.
— Дурные у вас развлечения, парни — неча в окно ведьме подсматривать. А ну как прокляну? Энджи! Это ты их привела, негодяйка малолетняя? — она заметила сестру за спиной Орсона.
— Н-не ругайся, госпожа Линетта! — вступился тот. — Энджи о тебе беспокоилась, п-попросила проверить, не п-подменыш ли ты, вот мы и п-пришли.
— Можно подумать, вы сумеете отличить человека от фейри! — красавица хоть и задирала нос, но смотрела на непрошеных гостей уже не так гневно. Наверное, ей польстило, что Орсон назвал её госпожой.
— Я не сумею. А вот мой друг сможет, — здоровяк указал на Элмерика, — он же бард. Мы ученики мастера П-патрика с мельницы.
Тут Элмерик решил, что пора встать, отряхнуть штаны и поклониться Линетте. А то небось она испугалась, увидев, как какой-то рыжий незнакомец в окне щурится и рожи корчит. Запоздало он подумал, что заглядывать в девичьи спальни — невежливо. Он же не Джеримэйн какой-нибудь… Ещё повезло, что Линетта в тот момент не переодевалась, а то могло бы выйти совсем неловко.
— П-простите, — от смущения он споткнулся на слове, как Орсон.
А у Линетты вдруг загорелись глаза.
— Так вы чародеи? Что же сразу не сказали? Заходите, заходите! Я вас чайком угощу. Как раз пирог яблочный поспел.
Запах свежей выпечки так манил, что Элмерика с Орсоном не пришлось долго уговаривать.
* * *
Энджи не обманула: везде на полу и впрямь были рассыпаны алые ягоды боярышника. Возможно, Линетта считала, что так должно выглядеть жилище настоящей ведьмы? В остальном дом был как дом — наверное, все травы, свечи и свитки с непонятной тарабарщиной девушка хранила у себя в каморке.
Усадив гостей за стол, она подтолкнула сестру в спину:
— Иди-ка погуляй.
Энджи наморщила нос, будто собираясь заплакать, но Линетта вручила ей леденец — и малышку как ветром сдуло.
— Простите за беспокойство, господа чародеи, — девушка поставила на стол блюдо с яблочным — с пылу, с жару — пирогом. — Должна признаться, всю эту историю с подменышем я выдумала. Не знала, как ещё отвадить сестру от комнаты, где занимаюсь чародейством.
— А п-почему бы п-просто не разрешить Энджи туда входить? — Орсон взял кусок пирога. — Она же ещё ребёнок. А значит, н-недозволенное манит её с удвоенной силой.
— Не хочу, — надула губы Линетта. — Я люблю побыть одна, помечтать, почитать, а она лезет и лезет. Болтливая — спасу нет! Ну, вы, наверное, заметили.
Элмерик вздохнул. Похоже, сёстры не очень-то ладили. Впрочем, кто он такой, чтобы лезть в чужие отношения? Не его это дело.
Пришлось сменить тему.
— А как тебе удалось приручить брауни?
— Ну я же ведьма, — девушка приосанилась. — У обычного человека не получилось бы, правда же?
— Ведьма или нет, а сердце у тебя д-доброе, — улыбнулся Орсон. — П-плохому человеку брауни п-помогать не станут.
Но не успела Линетта зардеться как маков цвет, как он добавил:
— Только ты не ври больше сестре и не пугай её. А то б-брауни рассердятся и уйдут.
— Это вообще-то шутка была, — девушка вцепилась в край скатерти, смяла в руке уголок. — Подумаешь, пару раз подменила молоко на прокисшее и ягодки рассыпала…
— А на языке фейри правда говорила? — Элмерик не мог не спросить.
— Что? Нет, конечно. Просто несла тарабарщину. Говорю же — шутила!
— Всё как я и думал, — бард протянул руку, и Орсон со вздохом положил ему на ладонь серебряную монету, а потом с улыбкой упрекнул Линетту.
— В-вот видишь, я тебе поверил, а теперь расплачиваюсь…
Губы девушки дрогнули. Улыбка сошла с её лица, щёки полыхнули, и Элмерик даже ткнул Орсона локтем в бок, мол, может хватит совестить бедняжку? Она и без того сейчас от стыда сгорит.
— Я больше не буду пугать сестру и притворяться подменышем… — Линетта шмыгнула носом.
И Орсон кивнул:
— Хорошо, я тебе в-верю.
Они посидели ещё немного, выпили по новой чашечке чая. Через некоторое время Элмерик понял, что чувствует себя лишним: девушка глаз не сводила с Орсона, если и заговаривала, то только с ним, а от Элмерика чуть ли не отмахивалась, как от назойливой мухи. Может, всё ещё злилась, что он в окно подсматривал? Что ж, насильно мил не будешь. По правде говоря, не очень-то и хотелось. Он засобирался, и Орсон — вот дурачок — тоже. Линетта вышла их проводить на крыльцо. Встала, подбоченившись, покрутила на пальце прядку у виска.
— А мы ещё увидимся?
Элмерик молчал, потому что вопрос явно предназначался не ему. А Орсон безо всякой задней мысли кивнул.
— П-почему бы и нет? Как-никак в одной д-деревне живём. Рано или п-поздно п-пересекутся дорожки.
— Тогда я попрошу у фейри, чтобы это случилось пораньше.
Линетта ещё долго стояла на крыльце и махала рукой им вслед.
* * *
— Ты мог бы быть полюбезнее, — сказал приятелю Элмерик, когда они отошли от ограды. — Видно же: ты девушке понравился.
— Да ну, быть того не может, — отмахнулся здоровяк.
— Ага, и именно поэтому она стреляла глазами и намекала на будущую встречу. Хоть бы на танцы её пригласил, балбес.
— Н-но я…
— Ой, да все знают, что ты по уши влюблён в Келликейт, — Элмерик пожал плечами. — Но я же не жениться на Линетте предлагаю. Отдохни, развейся, нечего смаковать свои печали. Каждому известно: лучшее лекарство от безответной любви — другая любовь.
Орсон покачал головой.
— Н-нет, это будет н-нечестно. Я так не могу.
Ну что ты с ним будешь делать? Рыцарь! Ещё не опоясанный, но
