— Кто? Редактор? Обрадовался. Позвонил Абакумову. А вскоре мне уже выдали расчет.
— С Князевым все понятно. Как к этому отнеслись ваши коллеги?
— Как отнеслись к тому, что я призналась?
— Вы не признались, Галина Аркадьевна, вы оговорили себя. Как отнеслись к тому, что вас выгнали с работы, выгнали подло и незаконно.
— Зря вы так, Арсений Васильевич. Во-первых, законно…
— То есть?
— Я написала заявление об уходе с работы по собственному желанию. Ведь все равно бы жизни не дали…
— Сволочи! — Покровский встал, налил себе полную рюмку водки и выпил, не закусывая. Елена с удивлением смотрела на него, такого Покровского она еще не видела.
— Сволочи! — повторил он. — опять повторюсь:? Не понимаю. Ну не понимаю! Откуда в нас такое? Был клопиком, комариком, махоньким! — хлопнешь — никто не заметит. Но вот насосался кровушки, набрался силушки и все — теперь он царь и бог. Вы посмотрите, ведь не просто надо отомстить, надо растоптать, уничтожить, но одновременно, чтобы все по закону было, по собственному желанию… Ну и где этот гребаный закон? Там где сильный, там где кровососы?
— Арсений Васильевич, милый, да не переживайте вы так. Ничего же не изменилось. Это было мое решение и …
— Галина Аркадьевна, все понимаю — и не понимаю одновременно. Кстати, «а товарища выручай», говорите. Повторю, и как же «товарищи» отреагировали, особенно один меня интересует?
— А вы знаете, очень хорошо. Лариса Ивановна пошла к Князеву, просила не звонить Абакумову. Потом они, девчонки наши, вообще такое придумали… Забастовку объявить, представляете?
— Какие девчонки?
— Лариса Ивановна, Людмила Михеевна, все, одним словом.
— Что, и дочь Тяпкина?
— Так она это и предложила.
— Надо же! Ну и что дальше?
— Я их отговорила. Не хочу, чтобы из-за меня…
— Недоговариваете, ох, недоговариваете, Галина Аркадьевна.
— Ну, почему же, Арсений Васильевич, я действительно отказалась…
— Не сомневаюсь, что так и было…
— Арсений, Леночка, почему вы опять так на меня смотрите? Хорошо, хорошо, вы правы. Я понимала, что Орлов…
— Откажется бастовать? Ты не хотела окончательно…
— Да, не захотела. Он и без того морально чувствует себя ужасно…
Они замолчали.
— Ребята, что мрачные такие? Не пьете, не едите… Так не пойдет… Помните, в песне одной поется: «А не спеши ты нас хоронить».
— Конечно, помним, — ответила за всех Елена. Потом она повернулась к Покровскому:
— Арсений Васильевич, но ведь мы должны помочь Галочке? — Было не совсем понятно, спрашивает она или говорит утвердительно. — Помнится вы хотели письмо про энские безобразия в газету написать. Ту самую…
— «Энские безобразия» — хорошее название для статьи, — казалось, что Покровский успокоился, однако столь обычная на его лице улыбка так и не появилась. — Я понял вас, но статьи не будет.
— Почему? Неужто боитесь? Или для статьи фактов мало. Кстати, я бы и начала с этого позорного факта — расправы с Галиной.
— Все проще, — вздохнул Арсений, — писать больше некуда.
— Неужели газету закрыли? Говорили же, что те ребята, журналисты, никого не боятся.
— Что вы заладили, Елена Евгеньевна — боятся, не боятся. Простите…
— Прощаю. Так в чем же дело?
— Формально газета продолжает существовать. А фактически… Ее выпускали на деньги одного бизнесмена, а он теперь их не дает. Помещение, где размещалась редакция, тоже было его. Он попросил освободить. Причина проста: этого бизнесмена вызвали куда надо и все объяснили — толково и понятно.
— А куда надо — это куда?
— К губернатору. Ну, может быть, не к самому губернатору, но так ведь и в Энске у Абакумова есть Тяпкин… Одним словом, бизнесмен все понял и взял под козырек. Не дурак же он, на самом деле, с властью отношения портить.
— Неужели это все из-за одной статьи про Энск?
— Нет, конечно. Они опубликовали письмо одного священника из какого-то маленького городка. Этого священника отец Леонид хорошо знает, он-то мне историю и поведал. Отец Андрей, тот кто письмо написал, очень много с детьми из трудных семей занимается, с наркотиками они борются, детские летние лагеря организуют. На все деньги нужны, вот они и создали фонд. Даже какой-то грант областной выиграли. Половину денег им перечислили, а половину обещали потом. Под эти обещания деньги отец Андрей занял у кого-то, чтобы достроить что-то, подробностей не знаю. Только, одним словом, в конце концов, кинули его.
— В каком смысле? — спросила Галина Аркадьевна.
— В прямом. Денег он так и не получил. Сверху ему намекнули, мол, радуйся и тому, что дали. Можно только догадываться, куда оставшиеся деньги делись, но молчать отец Андрей не захотел и обратился с открытым письмом к властям. Вот после этого газета тихо и незаметно прекратила свое существование. Грустно, конечно, но сейчас меня больше волнует Галина Аркадьевна.
— Я вас волную? Это приятно слышать.
— Галя, не переводи все в шутку. Пожалуйста. Я согласна с Арсением Васильевичем. До пенсии тебе еще…
— Еще работать и работать, Леночка.
— Куда ты теперь пойдешь?
— Разве что в уборщицы, и то вряд ли возьмут.
— А можно сказать мне? — Это была Наташа. — Предлагаю сейчас ничего не решать.
— Почему, дочка?
— Все равно ничего не решите. А утро вечера мудренее.
— Это понятно, Наташенька, только сейчас мы все вместе собрались, а помнишь, как Тихон любит говорить? «Двое-трое не как один».
— Нет, ребята, не уходите, пожалуйста, — взмолилась Галина Аркадьевна.
— Так я и не предлагаю уходить. Ты же сама говорила, что это был твой первый литературный вечер за много лет. Вот об этом говорите, стихи почитайте, а решать не надо.
— Но только представь, дочка, Галя утром проснется, а вокруг четыре стены.
Наташа только плечами пожала:
— А нас, что, рядом нет?
— Так ей работать надо.
— Ты же не работаешь?
— Нашла с чем сравнивать! У нас другая ситуация…
— Та же самая. Просто мы с тобой знаем, что Бог никогда никого не оставлял. А Галина сомневается, есть ли Бог вообще.
Галина Аркадьевна подняла на девочку свои темные глаза и грустно сказала:
— Ты права, солнышко. Иногда очень сильно сомневаюсь…
Неожиданно Покровский улыбнулся, впервые за весь вечер.
— Дорогая Галина Аркадьевна, хочу вам сказать, что не вы первая, не вы последняя. Вам имя Фома ничего не говорит? Помните, апостол такой был? Пока сам, говорил, не убедюсь… не убежусь — не поверю. Но ведь убедился же. Убедитесь и вы, вот увидите.
* * *
Вот так и получилось, что только эти несколько людей видели, как в Энск пришла зима…
16.05.2008 г.
* * *
Это все, что Виктор успел написать в своем новом романе. 19 мая 2008 года его не стало. Последние два дня он не мог работать, говорил, что сюжетная линия должна поменяться, настраивался на новый рубеж. Но, Господь забрал его, не дав возможности дописать книгу. Не знаю, почему так случилось, такова была воля Господа. Знаю только, что все герои нового романа — люди, которых Виктор встречал на своем жизненном пути в последние несколько лет. Они достойны того, чтобы о них узнали читатели.
Хочется надеяться, что книга выйдет. Каждый сам додумает судьбы героев: что станет с Арсением и Еленой, выживет ли Наташа, как сложится дальнейшая судьба Галины Аркадьевны. Хотя о ней нужно сказать отдельно.
На одной из встреч с читателями в Твери Виктору подарили сборник стихов местной поэтессы Галины Безруковой. Рассказали о ее судьбе. К сожалению, Галина рано ушла из жизни, попала в автокатастрофу. Виктор был потрясен талантом Галины, очень сожалел о том, что с творчеством ее мало кто знаком. Не меняя традиций написания своих книг, он наполняет их стихами, в данном случае это стихи Галины Безруковой. Какую судьбу готовил Виктор Галине Аркадьевне — мы уже никогда не узнаем, я думаю, что ему очень хотелось таким образом продлить ее творческую жизнь.
Анна Лихачева.
