Потом я кинулась наверх, посмотреть, как дела у Конфетки и Аса. Подозрительная тишина. В игровой их нет, а на полу целая куча приглашений. Они нашли еще гостей для вечеринки: Конфеткиного медвежонка Рози и двух куколок Братц, а еще медвежонка-тигра Аса и несколько маленьких игрушечных солдатиков. Все «гости» как попало валяются на полу, словно уже вернулись с вечеринки пьяные вусмерть.
Я услышала шепот и хохоток. Конфетка и Ас в моей комнате. Я бегом бросилась туда. Они не просто в моей комнате. Двери шкафа настежь распахнуты, и кукольный домик полностью разложен: они оба в Городе-Гардеробе! У них в руках мисс Пушиха, и мистер Толстопятый, и Ням Ням, и Балетка, они дрыгают ими и говорят за них смешными голосами.
— Что вы тут делаете? — закричала я.
Конфетка и Ас виновато оглянулись. Они знают, что Город-Гардероб — запретная территория. Несколько недель назад я бы уже сорвала горло, похватала бы своих драгоценных жителей и взашей вытолкала бы Конфетку и Аса из своей комнаты. А сейчас — так странно, но мне практически все равно. Город-Гардероб больше не реальность для меня. Это милая игрушка, с которой я когда-то играла, а теперь Конфетка и Ас тоже хотят играть в него.
— Прости, Солнце! Мы сейчас все расставим по местам, — быстро сказала Конфетка.
— Все в порядке. Я дам вам поиграть с кукольным домиком, но только если вы будете аккуратны и только с моего разрешения. Пригласим эту медведицу, мисс Пушиху, на вечеринку?
— Да, конечно! Она хочет прийти на мой праздник для принцесс, — ответила Конфетка.
— Только смотри осторожней. Она будет чувствовать себя совсем крошкой рядом с твоей Рози.
Всех жителей я положила обратно на их любимые места в доме. Долго-долго роюсь в маленьких ящичках и заглядываю под крошечные кроватки.
— А где Арахиса? — спросила я.
— Кто это? — не поняла Конфетка.
— Маленькая девочка из розового пластилина.
Оба смотрят на меня в ужасе, особенно Ас.
— Что вы с ней сделали? — потребовала я ответа.
— Ничего такого, — быстро ответил Ас.
— Кажется, мы ее случайно раздавили, — призналась Конфетка. — И приготовили из нее угощение для медвежат.
— Бедняжка Арахиса! — сказала я. — Значит, по вашей милости все остальные члены семейства стали каннибалами?
Я пыталась сказать это сердито, но невольно расхохоталась, и они со мной.
Мы собрали игрушки, рассадили их в игровой комнате, а потом Конфетка и Ас раздали им приглашения.
— Не забудь про свою большую куклу, — сказала я. — Как ты ее назовешь, кстати?
— Не знаю еще. Я не умею придумывать людям имена, — ответила Конфетка.
— Пусть она будет принцессой Розабель.
— Мне нравится это имя, очень.
Я — Принцесса Розабель,
Мое имя — словно трель.
Я прекрасна! Я устрою
Вечеринок карусель.
На ходу я напела мелодию. Потом задумалась о продолжении.
Я на цыпочках танцую,
Я сестренку поцелую.
Буду песню распевать,
До утра с сестрой играть.
Эту песню сложно назвать песней, но Конфетка с удовольствием напевает ее снова и снова. Ас тоже потребовал себе песню.
Вот он рычит!
Вот он кусает!
Вот он клыки свои вонзает!
Могуч, свиреп и полосат
Мой Тигрмен, мой Ас, мой брат!
Ему страшно понравилась моя песня, но слова и мелодию он пока не может запомнить и вместо этого кричит «Рааа!», или «А-а-ам!», или «Ата-та!».
— Вечеринка начинается! — объявила я. — Забирайте гостей и спускайтесь вниз.
И пока они рассаживают кукол и медведей на кухонных скамейках, я готовлю бутерброды с яйцом, вставляю зубочистки в сардельки и красиво раскладываю закуску по тарелкам. Не знаю, сколько ставить приборов. Я подошла к двери и крикнула:
— Мам, мы начинаем. Ты спустишься?
Я не ждала ответа. Небось снова в постели с бутылкой вина. Но потом я услышала шаги на лестнице: цок-цок-цок, а это значит, мама надела каблуки. Когда она вошла на кухню, у нас даже дыхание перехватило, до того была она красивая. Мама надела лучшее платье — с серебристыми пайетками с глубоким вырезом, подол длинный, до щиколоток, и в свете кухонных лампочек мама вся блестит и переливается. Она вымыла и начесала волосы, получилась легкая и пышная прическа. И макияж тоже обновила: подвела глаза серебристыми тенями и черной подводкой, как у Клеопатры, на щеки нанесла розовые румяна, но губы по-прежнему очень бледные, как у привидения. Никакой помады.
— Мама, ты потрясающе выглядишь! — сказала Конфетка.
— Ты такая красивая, мама, — прошептал Ас.
— Мама, спасибо, что пришла на наш двойной праздник! — сказала я.
— Я бы ни за что его не пропустила! — ответила она.
Мама села с одного края стола, а я с другого, Конфетка и Ас примостились каждый на своей скамейке, то и дело вскакивая, чтобы поднять очередного упавшего гостя.
Мы едим угощение, и Ас с Конфеткой щедро кормят всех приглашенных, так что я постоянно утираю медвежьи носы и пластмассовые губы. Мама только отщипнула от бутерброда и положила себе маленькую ложку фруктового салата. Мы все привыкли, что она очень мало ест, потому что вечно на диете. Конфетка и Ас, напротив, едят с аппетитом.
— Солнце, ты так хорошо готовишь! — сказала Конфетка.
— Тигрмен говорит: вкуснятина! — подхватил Ас.
— Не надо было варить яйца и жарить сардельки, Солнце. Ты могла обжечься, — сказала мама. — И все равно молодец. Прекрасная идея. Нам очень хорошо вместе, да, ребята? Как же весело у нас тут, правда?
Ничего веселого, конечно, но мы вчетвером старательно делаем вид, что так оно и есть.
Так проходит день за днем, и мы продолжаем уговаривать себя, что все в порядке. В субботу приехал папа, а когда мама не открыла ему дверь, он попытался вломиться в дом, но она закрыла на засов обе двери, и переднюю, и черный ход. Папа кричал и барабанил в окно. Конфетка и Ас прижались ко мне и расплакались, не зная, бежать ли к папе или спрятаться от него. Мама ведет себя так, словно папа — самый страшный на свете человек и желает нам зла. Мы, конечно, знаем, что это чушь собачья, хотя выглядит это как будто мы держим осаду, а папа — плохой парень, который вот-вот ворвется и сделает нам больно. Потом папа звонит по телефону, снова и снова набирает номер, пока телефонным звоном не наполняется весь дом, но в конце концов он сдается и уезжает.
Мама даже повеселела. А мы не знаем, что делать, веселиться или плакать. На следующий день папа не вернулся. И мама торжествует:
— Вот видите! Если бы папа вас любил, он бы сегодня первым делом примчался. Я бы на его месте с ума бы сходила, пока вас всех снова не увидела, мои сокровища!
Она все думала, чем бы нас занять, и придумала устроить DVD-вечеринку на всю ночь, с попкорном, шоколадом и мороженым, а себе подать много-много вина.
— Никаких скучных «рано в кровать». Если захотим, не будем спать всю ночь. С мамой гораздо интересней, я вам точно говорю!
Мама заснула первой — на диванчике — с бокалом вина в руке. Она даже не пошевелилась, когда я пыталась ее разбудить. Пришлось мне самой тащить Конфетку и Аса наверх спать, потом спуститься к маме, накрыть ее одеялом и только потом лечь.
На следующее утро мы спали до десяти утра. Мама не просыпалась целую вечность, и я приготовила Конфетке и Асу на завтрак кашу, а потом, так как школа закончилась, мы решили поиграть в школу. Я села за кухонный стол вместе с ними, с принцессой Розабель и игрушками всех сортов. Мы играем в старомодную школу. Если кто-то из игрушек плохо себя ведет и заваливается на скамейку, я слегка его трясу или ставлю в угол, а на голову в наказание надеваю кастрюльку. Ас специально не слушается: ему нравится стоять в углу с лихо съехавшей набок кастрюлей на голове.
Звонит телефон, а я не знаю, что мне делать. Мама запретила нам отвечать на звонки. Но ведь она спит. И ничего не узнает. Кажется, мне действительно надо поговорить с папой, наверное, он за нас волнуется. Я осторожно подняла трубку.
— Папа? — прошептала я.
Но это не папа, это Роуз Мэй.
— Алло, Сюзи? Почему так долго не брала трубку? Ладно, слава богу, что наконец ты прекратила эти идиотские игры в «обойдемся без тебя и твоих денег». А теперь, дорогая моя, слушай…
— Это не Сюзи, это Солнце.
— Что? — Роуз Мэй нетерпеливо вздохнула. — Солнце, пожалуйста, позови маму к телефону.
— Не могу. Она еще спит.
— Ну так пойди и разбуди ее, уже двенадцатый час!
— Даже если я это сделаю, она откажется говорить.
— Господи ты боже мой, у нее совсем крыша съехала? Я не насчет Дэнни звоню. Я насчет Конфетки.
— Конфетки?
Конфетка подняла на меня взгляд, отвлекаясь от принцессы Розабель, которую на уроке английского учила писать букву «Р».
