суметь вставить горбатую пилку, с ершистыми зубчиками, похожими на зубы щучки. Когда эти зубья вставишь в станок инструмента, пилка распрямляется, позабыв про свою горбатость, и теперь она готова совершать немыслимые извороты в мастеровых руках, оставляя на заготовке из фанеры замысловатые фигуры, похожие на лабиринты средневековых городов. Рисунки можно выпиливать разные, но вначале их следовало перевести через чёрную, как уголь, копировальную бумагу на фанерную дощечку. А мастером выпиливать узоры среди ребят слыл друг Венька, который так же искусно умудрялся украшать выжигателем поверхность выпиленного рисунка, придавая ему вид свежекопчёной воблы.
Венька был рослым и щуплым мальчиком, жил с матерью за углом на соседней улице. Отца у него не было, и он днями трудился, помогая матери по дому. Домишко у Веньки был небольшой, с одним окном, расположившимся почти у самой земли. Небольшая завалинка под окном с серыми, выгоревшими на солнце досками, была любимым местом встречи друзей, собиравшихся в утренние часы, когда солнце ещё разгоралось и, не набрав силы, старалось задорно расплескать свои яркие лучи, которыми согревало и ослепляло лица ребят, ещё не успевшие свыкнуться с утренней прохладой. Иной раз их встречи нарушал голос матери Веньки.
― Ты бы не гонял лодыря, а шёл помогать по хозяйству, ― добродушно приговаривала она.
Тогда Венька, словно кузнечик, спрыгнув с завалинки, спешил во двор, с завистью озираясь на ребят, беззаботно болтающих о своём, еле слышно прикрывал за собой калитку, напоследок озорно оглянувшись, изображал необычную для его лица гримасу. Это был момент расставания, и ему оставалось только ждать новой встречи, освободившись от опеки родителей.
Небо всё больше озарялось солнечным светом. Косые тени заборов ложились ещё на мокрую от утренней росы траву. От неё тянуло прохладой и сыростью, и от укрывавших землю теней становилось зябко. Едва заметные бусинки росы, густо укрывшие траву, сверкали, пытаясь скрасить своим сиянием полумрак, затаившийся подле заборов. Это обстоятельство ещё больше заставляло поскорее выбраться на солнце, на Венькину завалинку, от которой, как обычно, по утрам исходил яркий свет и ласковое тепло, которое так притягивало и согревало души ребят. Коля тревожно и радостно ждал новой встречи с друзьями. В этот раз завалинка была пуста.
«Похоже, Венька ещё не выходил, разве что дома опять чем-то занят», ― подумал он. По счастью, Венька оказался дома, мать отошла в город, и он не был занят домашними делами. Теперь они сами могли распоряжаться своим временем, не опасаясь, что их будут понукать старшие. По избе тянул запах палёного дерева, хоть святых из избы выноси.
― Давай показывай свои поджарки, ― с улыбкой произнёс Коля.
Венька отложил в сторону выжигатель, повертел в руках на половину поджаренной фанеркой, наслаждаясь проделанной работой.
― Ну так как? ― произнёс он, протягивая собственноручно изготовленный узорчатый кусок фанеры.
― Неплохо! Только что означает твой рисунок?
― Осенний лес! ― терпеливо объяснил Венька. ― Видишь, на рисунке кругом желтизна на деревьях?
Колька внимательно вгляделся в рисунок, потом бросил взгляд в окно. Только сейчас он обратил внимание, что листья клёна, росшего под окном, приобрели какой-то загадочный цвет, слегка подрумянившись по краям, багровели к основанию листа, едва заметно раскачиваясь на деревьях, словно разноцветные качели в городском парке. Тут ему опять вспомнилось, что на самом деле лето уже позади и не за горами осень. Пора в школу!
― А ты, Венька, к школе готовишься? ― спросил Коля. ― Про летнее задание спросит учитель, ты что-то приготовил?
― А что к ней готовиться? Мамка подштопала школьную форму. А сам я всегда готов! Вот только доделаю осенний пейзаж и на школьную выставку «Как я провёл лето» отнесу.
― Ты это здорово придумал! А мне нечего нести.
― Эх ты, шляпа ― пальто из драпа, ― с улыбкой проронил Венька.
― А ты дай мне тоже рисунок. Может, и я успею выпилить что-нибудь. Время ещё есть. А выжигать поможешь? Идёт?
― Не знаю, если успею сам управиться.
Тут Коле вспомнилась предновогодняя история с героями из сказок, которых предстояло выпилить из фанеры. Тогда вдвоём с отцом они отправились выполнять порученное задание к новогодним праздникам.
Предстояло выпилить фигуры размером с человеческий рост.
Декабрь стоял люто холодный. Солнечный диск в окружении морозного ореола светился, словно королевская корона, переливаясь всеми цветами радуги, испуская холодный солнечный свет на промёрзшую землю. В натопленной столярной мастерской было тепло, пахло лесом, смолянистыми древесными стружками; по углам мерещились таинственные лесные звери. Большие заготовки из фанерных листов с нарисованными изображениями героев из сказок «Конёк-горбунок», «Машенька и медведь» ждали своей очереди, прислонившись к стенам мастерской. Им с нетерпением хотелось как можно скорее воплотиться в фанерных героев и очутиться на новогоднем ребячьем празднике. Тогда выпиливать фигуры Кольке пришлось настоящей ножовкой, которую с трудом приходилось усмирять в руках, выпиливая контуры предстоящих героев. Ножовка вертелась в руках, то и дело норовила уйти в сторону, огрызнувшись острыми зубьями о край фанерного листа. Коле хотелось как можно скорей вырезать образ конька с развивающейся на ветру гривой и выпустить его на волю, по заснеженной дороге навстречу вьюгам и буранам.
― Не торопись, сынок! Дело мастера боится! ― временами подсказывал отец, наблюдая со стороны. ― Аккуратность во всех делах нужна!
Эти слова надолго запомнил Коля. Вот и теперь, когда задумал к началу школьных занятий выпилить осенний сюжет лобзиком, этот наказ, казалось ему, вполне мог пригодиться.
― Ну что, даёшь мне рисунок? ― пытаясь напомнить свою просьбу, произнёс Коля.
― А тему тебе не слабо подсказать?
― Какая ещё может быть тема? Птичка лето красное пропела, оглянуться не успела, а зима катит в окно. Видишь, за окном уже
