кивнул: в конце концов, у каждого из Соколят были свои тайны. Обычный человек ни за что не попал бы в ученики на мельницу в Чернолесье.
Элмерик повернулся к Энджи и сказал строго, как только мог:
— Ты останешься у телеги, поняла? Кто-то должен будет придержать лошадь. Они чувствительны к чарам. Кобылка мастера Патрика, конечно, смирная и всякого навидалась на своём веку, но всё равно может взбрыкнуть.
Девочка с готовностью спрыгнула на землю и схватила повод. Не удержит, конечно, куда ей, пигалице. Но Элмерик хотел не этого, а чтобы Энджи не лезла близко к подменышу. Мало ли, что может пойти не так?
Они с Орсоном подкрались к самой ограде — так близко, что Элмерик содрогнулся, заглянув в глаза лже-Линетты. Её зрачки были мутными, как у мертвеца.
Под ногой барда предательски хрустнула ветка.
— Проклятье! — Не теряя времени, Элмерик выхватил флейту и заиграл.
С первыми же звуками колдовской мелодии фейри-подменыш замерла, выронив верёвку. Её платье побелело, на нём показались тёмные берёзовые отметины, сквозь каштановые волосы проступила желтизна осенних листьев. Элмерик сморгнул и девушка вдруг исчезла, а на её месте проявилась стройная берёзка, обвязанная алой лентой.
— В-вроде раньше её тут не росло… — задумчиво произнёс Орсон.
«Конечно не росло — это же подменыш», — хотел ответить Элмерик, но ему нельзя было переставать играть. Ведь фейри уже наверняка поняла, что её раскрыли. А значит, как только замолкнет флейта, сразу же попытается удрать в лес.
Орсон поспешно вытянул шнурок из ворота своей рубахи, потом шагнув ближе, отщипнул кусочек коры и забормотал:
— Мы с тобою не враги — отвечай мне и не лги.
Это было похоже не на настоящее заклинание, а на глупую ведьмину присказку. «Только бы он не вздумал писать огамом», — с запоздалым ужасом подумал Элмерик. Орсону не давались письменные чары, хоть убей. Порой он лепил такие глупые ошибки, что наставник хватался за голову… но, к счастью, сегодня ему и не пришлось.
Один из шрамов на правой руке Орсона вдруг побагровел и лопнул, на коже выступило несколько капель крови… Элмерик поёжился. Не самый приятный способ колдовать, наверное? Зато действенный — это стало ясно, когда Орсон, выставив вперёд руку с щепкой, задал первый вопрос.
— Ты — фейри, п-подменившая Линетту? Отвечай без утайки!
Кусочек коры на шнурке закрутился вправо. Это означало «да».
— Линетта жива?
И снова поворот вправо. Уф, наконец-то хорошие новости. Орсон тоже посветлел лицом, заулыбался, но в следующий момент нахмурился.
— Её надо искать в лесу?
Щепка закрутилась влево. Значит, нет.
— На поле?
Опять влево.
У Орсона на лбу выступил пот. Похоже, ему было непросто придумывать вопросы, ответить на которые можно было бы ответить лишь «да» и «нет». И вообще, не рыцарское это дело — допрашивать. В голове Элмерика же, напротив, роились идеи, но он мог лишь играть на флейте и надеяться, что приятель сам справится.
— Где-то в деревне?
Щепка повернулась вправо. Ага, значит, теплее.
— У ручья?
Да, но какое-то неуверенное.
— Её п-похитили лесные фейри?
Нет.
— Болотные бесы?
Тоже нет.
— Тогда может это произошло по вине какой-нибудь ведьмы?
Надо же: да! Орсон попал пальцем в небо.
— Это ведьма отсюда, из Чернолесья?
— Да.
— Она желала зла Линетте?
Щепочка замерла в нерешительности. Скорее всего фейри не знала, что ответить.
— Значит, Линетта скоро вернётся?
Нет.
— Ладно, п-попробуем узнать имя виновницы, — вздохнул Орсон. — Скажи, это бабушка Мэринэн? Нет? Тогда, может, старая Шеллиди? Ах да, она же умерла недавно… О, знаю! Сама Линетта виновата в том, что пропала?
Щепка на шнурке задумчиво качнулась, но всё-таки повернулась влево.
— Я ничего не п-понимаю… Что же это за ведьма такая? — Орсон запнулся, понимая, что вопрос получился глупым. На такой щепочка не сможет дать ответ.
— П-погоди… б-болотные бесы! Да чтоб тебя!
Шнурок беспорядочно задёргался, и Элмерик понял, что колдовство рассеивается. Так бывает, когда язык чародея опережает его ум, а дальше всё — момент упущен. От волнения Элмерик тоже сбился с ритма. Этой заминки хватило, чтобы с веток берёзки спрыгнула белка, порскнула в кусты — и только её и видели. Деревце рухнуло, став трухлявым бревном, а щепка в руке Орсона вдруг зависла в воздухе, указывая прямо на их телегу, — так сперва показалось Элмерику. Но в следующий миг он понял: не на телегу — на Энджи.
Ученики чародея переглянулись. Девочка непонимающе захлопала глазами:
— Дяденьки-колдуны, я…
— Никто тебя не обвиняет, Энджи, — твёрдо сказал Орсон, шагая к ней. — П-просто расскажи нам, как всё было. П-по п-порядку.
Убежит девчонка! — подумал Элмерик. — Как пить дать убежит! Может, это и не ребёнок вовсе?… Ох, во что же мы вляпались?
Тревожные мысли пришли вместе с порывом холодного зимнего ветра. Кажется, тот даже принёс несколько первых колючих снежинок, Элмерик снова схватился за флейту, заранее готовясь к худшему. Но иногда ветер — это просто ветер, а маленькие ведьмы не знают своей силы, поэтому не ведают, что творят.
Энджи шагнула навстречу Орсону, обхватила его за талию, уткнувшись лицом в живот и сдавленно всхлипнула.
— Я больше не буду, дяденьки-колдуны! Только верните бедную Линии домой!
А ведь Элмерик как чуял, что с этой девчонкой, похожей на лисичку, что-то не так.
— Чего ты «не будешь»?… — недовольно начал он, но Орсон шикнул на друга, а потом предложил:
— П-пойдёмте в дом. А то насквозь п-промокнем. Если ты, конечно, не п-против гостей, Энджи.
Маленькая ведьма (ну кто бы мог подумать, а?) закивала.
— Ага, я приглашаю… Только пирогов, извините, нет. Хотите, малиновые листья заварю?
Элмерик отказался: мало ли, что хитрая малявка решит подсыпать в чашку? Они же ещё не выяснили, не нарочно ли та решила извести сестру. Впрочем, он больше себя накручивал, потому что кто-то должен был проявить бдительность. А Орсон для этого был слишком доверчив. Вон уже и за стол сел, напиток пригубил…
— Рассказывай, — здоровяк сказал это очень мягко, но Энджи всё равно втянула голову в плечи и промямлила, пряча взгляд.
— Это были мои брауни. Линии думала, что её, но они мои! Я должна была доказать ей, поэтому велела им уйти.
— И они обиделись?
— Ещё как! Особенно Тимми Колючка.
— Что ж, одной загадкой меньше, — Элмерик подбадривающе улыбнулся. — Значит, твоя сестра — фальшивая ведьма, а ты — настоящая, так? И тебе было неприятно, что она притворяется?
Девочка горько вздохнула.
— Не в этом дело. Ей же верили, и за гадания мзду несли: кто пончиками, кто сливами, кто отрезом ткани. А знаете, почему гадания сбывались? Как карту али фэду
