— Рон! — Дэви сел перед ним, скрестив ноги. — Ты вспомнил, куда задевал трубу?!
— Ну не зря же я лакал мышиную бурду Хон-Хельдара… Жаль только, что я не успел сказать ему, где лежит труба… Если мы не выберемся отсюда, вряд ли кто-нибудь когда-нибудь сможет ее отыскать…
— Конечно, мы выберемся! Слушай, а как ты вообще здесь очутился?! — Дэви оглянулся через плечо на кишащих в далеких деверях пауков. — И почему ты все-таки выпил пойло Хон-Хельдара?
— Ты мог бы догадаться и сам, бляха-муха! Когда в небе над Изумрудной Равниной тебя сгрябчила «сламона», я сразу понял, куда тебя понесет, как только ты вырвешься на свободу… Сперва я хотел перехватить тебя у Немой Горы, но вместо этого меня самого перехватил Хон-Хельдар, вцепился крепче «сламоны», японский городовой! Вот я и подумал — будет быстрее, если я хлебну его мышиного отвара, просто чтобы он отвязался…
— Но как тебе потом удалось отвязаться от него?
— Да я просто крикнул, что отправляюсь за трубой, а сам поднял Флейн-о-Норра на самые верхние облака и…
Рон вдруг резко приподнялся на локте и тут же закусил губу, чтобы сдержать стон.
— Флейн-о-Норр! Слушай, может, попробуем высвистеть наших скакунов? Вдруг здесь, на Вороньем Пике, магия все-таки немного действует? Раз ты так и остался взрослым, значит, русалочье волшебство не исчезло…
Дэви покачал головой.
— Ну, чтобы из взрослого превратиться обратно в малыша, нужно в тысячу раз больше магической силы, чем для того, чтобы просто остаться взрослым! Нет, думаю, свисти — не свисти, Огонь и Вихрь нас не услышат…
— И все-таки я попробую…
Рон облизал пересохшие губы и засвистел мелодию, которой обычно вызывал с небес Флэйн-о-Норра. Но облака, застывшие над Вороньим Пиком, остались безжизненны и мертвы. Все было мертвым вокруг проклятой горы: и небо, и степь внизу, и беспощадное жаркое солнце, и пыльный, дрожащий от зноя воздух… Даже пауки убрались из дверного проема — может, решили снизу взобраться на Вороний Пик? Дэви уже успел заглянуть за край и убедиться, что стены пика почти отвесны, — но паучьим лапам, в отличие от человеческих рук и ног, наверняка есть за что там зацепиться!
Значит, их с Роном единственной надеждой оставалась магия.
Вороний Пик все-таки стоял чуть в стороне от Немой Горы — может, проклятье, которое неведомо кто и неведомо когда обрушил на Немую Гору, сделав ее недоступной для колдовства, на этом пике действует слабее?
Дэви начал шарить в карманах в поисках кристалла Корвина. Легче всего было проверить, действует ли тут хотя бы самое слабенькое волшебство, с помощью магического кристалла.
— Да, ты прав, ничего не выходит, — еле ворочая языком, наконец прошептал Рон. — Черт, как хочется пить!
— Охэй! — вдруг воскликнул Дэви, вслед за кристаллом вытаскивая из кармана маленький камешек. — Посмотри-ка на это — узнаешь?
Рон стрельнул взглядом на невзрачный камень на ладони Дэви и через силу улыбнулся.
— Мой подарочек, падающая звезда… Ты до сих пор так и не истратил ее желание?
— Да все никак не мог придумать, что же мне загадать…
— Ха, уж сейчас-то ты не стал бы долго раздумывать, правда, старик?
Дэви тоже улыбнулся и швырнул камешек вперед и вверх.
— Хочу, чтобы мы с Роном оказались на берегу моря, — громко сказал он. — Лучше всего в Песчаной Бу…
ГЛАВА ВОСЬМАЯ. Запределье. Смерть негодяев
«Все можно, что не во вред другим, если эти другие — не негодяи»
Эрик Снайгерс, первая заповедь бродяги
— …хте…
Волна окатила его по пояс и чуть не сбила с ног.
Вслед за первой на берег ринулась вторая волна, расстелила по песку хлопья пены, и высунувшийся из волны прибойный бесенок ехидно показал Дэви язык…
Дэви попятился, споткнулся о ноги Рона и шлепнулся на мокрый песок.
— Что слу… Рон, где мы?!
Рон не ответил — он был занят тем, что, стоя на четвереньках, выкашливал воду.
Дэви ошалело осмотрелся по сторонам. За его спиной высился красно-коричневый кряж, впереди, совсем рядом, прибой азартно штурмовал песчаный берег, неподалеку блестящей ниткой вливался в море ручей, и фиолетовые перья рваных туч стелились над темно-лазурными волнами… У Дэви внезапно мелькнула мысль, что он спятил, что это всосавшийся в его кровь паучий яд заставляет его видеть то, чего нет и в помине, а на самом деле они с Роном все еще сидят на вершине Вороньего Пика!
Но мысль мелькнула — и отступила, как прибойная волна, потому что все вокруг было явно взаправдашним!
На его лице оседала морская пыль, прибой гудел, как большая раковина, воздух пах молниями и водорослями, в его мышцах нетерпеливо перекатывалась вернувшаяся львиная сила, и оживший меч подрагивал за его спиной, бросая на песок голубые блики!
Рон подобрался к ручью и стал взахлеб глотать свежую прозрачную воду.
— Ну что, старик, — наконец прокашлял он, садясь и вытирая мокрый подбородок, — неплохую штуку я тебе подарил?
Дэви резко повернулся к нему.
— Ты что же, думаешь, нас сюда забросила падающая звезда?!
— А кто же — случайный ветерок?
— Р-рон! В Немой Горе даже Великий Бернгард не мог колдовать! Ты так что там мог сделать крошечный космический камешек?!
Дэви еще раз огляделся по сторонам и ужасно глупо добавил:
— К тому же я просил, чтобы мы оказались на берегу Песчаной Бухты Иннэрмала, а это, по-моему, южное побережье Висса…
— А вот и нет, кха-кха, ты, наверное, так и не успел договорить свое желание до конца, когда звезда упала на землю! — возразил Рон. — Так что получай, что попросил — просто берег моря… Не пойму, чем ты недоволен?..
— Я недоволен?! Я очень доволен! — гаркнул Дэви, вскакивая и сбрасывая на песок голубой меч. — Мы свободны и живы, охэй! Делли-морра-дилл!
Вся Древняя Сила, застоявшаяся в нем в Немой Горе, воспользовалась этим заклинанием, чтобы радостно вырваться на волю.
К небесам взметнулись разноцветные светящиеся шары, рассыпались трескучим фейерверком, некоторые огоньки превратились в чаек, и Дэви взмыл в небо вместе с орущей птичьей стаей, а потом камнем упал вниз и нырнул. Все глубже, глубже в сине-зеленую воду — и вот он уже мчится над самым дном, распугивая прибойных бесенят, зажигая огни на щупальцах актиний, швыряя жемчужины во все встречные открытые раковины, лавируя между разноцветными рыбешками. Но плыть в одежде и сапогах было непросто — и Дэви рванулся вверх, с шумом вынырнул из воды — и превратился в птицу. Не в чайку, не в альбатроса, а в какую-то неизвестную большую черно-белую птицу. Он поймал ветер широко распахнутыми крыльями, с восторженным счастливым воплем круто взмыл вверх и попытался сделать кувырок через голову. Это ему не удалось; он не сладил с выгнувшимися крыльями и камнем засвистел вниз, но над самой водой все-таки выравнялся, пропахал волны лапами, напоследок превратил морскую пену в сахарную вату к шумному восторгу прибойных бесенят — и упал на прибрежный песок уже самим собой, с сапогами, полными воды, в одежде, зеленой от облепивших ее водорослей.
— Рон, ты видел, мне удалось превратиться в птицу! Впервые удалось! Нет, ты видел, а?..
— Да, это было здорово, — серьезно ответил Рон. — Впервые видел летающего пингвина! Если ты уже наигрался, может, рванем за волшебной трубой? Пока ты хлопал крыльями, я тут высвистел наших скакунов…
Все морские дьяволы и черти! И вправду, в тени склона стояли рядышком Флэйн-о-Норр и Снежный Вихрь. Дэви не сразу их заметил, потому что они вели себя на удивление тихо и смирно. Скакуны стояли бок о бок, виноватые и понурые; Огонь-в-Ночи даже слегка потускнел, а белый Вихрь, наоборот, порозовел от стыда и так низко опустил голову, что его витой рог воткнулся во влажный песок… Заоблачный конь и снежный единорог явно переживали, что не смогли помочь своим хозяевам в сражении с пауками у Немой Горы.
— За трубой так за трубой! — согласился Дэви. — Но сначала я заговорю наши раны. Кстати, а куда ты все-таки задевал трубу?
Последние огоньки фейерверка с шипением падали в волны, и прибойные бесенята, покачиваясь на лазурных волнах, радостно доедали сахарную вату…
* * *
Недалеко от Изумрудной Равнины в Радужном Океане торчит из воды Китовая Скала, о подножье которой любят чесать спины дельфины и киты; посередине этой скалы есть пещера, где когда-то жил крылатый маг Свелер. Потом маг переселился в Королевство Крылатых — Висс, но хотя он покинул пещеру больше ста лет назад, в ней до сих пор было уютно и чисто. Домашние заклинания все еще действовали, и в углублениях на стенах по-прежнему неярко горели голубые шары-светильники, вход был хорошенько заговорен от ветра и волн, пол был усыпан мелким мягким песком…
Два часа назад Дэви и Рон спрыгнули на этот песок со спин своих скакунов, отпустили Флейна и Вихря порезвиться на кучевых облаках, сами уселись рядом на пороге пещеры — и с тех пор над океаном и берегом разносился голос волшебной трубы, наигрывающей протяжную медленную мелодию.
