Ознакомительная версия.
И вот с тех пор я перестал бояться больших собак. Потому что лучше идти навстречу самой большой собаке, чем попасть под грузовик, так я решил. И что вы думаете? Я оказался прав! Сначала я боялся подходить к большим собакам совсем близко, а только не уступал им дороги и все, а когда они меня обнюхивали, я внутри все равно весь сжимался от страха, но потом я увидел, что чем больше собака, тем она добрее к детям, тем меньше ее нужно бояться, оказывается. И я так осмелел, что вообще перестал бояться всех собак и уже смело подходил к самой страшной собаке. Внутри немножко страшно, а я все равно иду прямо к собаке и говорю ей сразу: «Здорово! Как дела? Как ты себя чувствуешь? Давай поиграем!» И тут же начинаю чесать ей под подбородком. Они, знаете, как любят, когда им под подбородком шею чешут! Самое большое удовольствие.
Ну вот, в детстве я дружил с самыми разными собаками, но все-таки любимой собаки у меня не было. А первая любимая собака появилась у меня, когда я перешел в девятый класс и переехал с Украины на Кавказ, в город Баку. Там я сразу подружился с одной собакой по имени Тэжо. Вот это была собака! Огромный эрдельтерьер рыже-каштановой масти с седой бородой и двумя медалями за разминирование колхозных полей. Дело в том, что в молодости Тэжо был служебной собакой в городе Москве, и он был специалистом в поиске мин, которые еще после войны остались на полях, и вот он нашел столько таких мин, что получил за это две специальные медали! А потом, когда срок его службы кончился, его отдали одним людям, и они привезли Тэжо в Баку.
И вот в Баку я с ним и познакомился.
Это был замечательный пес!
Даже не знаю, с чего начать о нем рассказывать.
Ну, во-первых, он все понимал. Абсолютно. Например, его хозяйка Татьяна Алексеевна устраивала даже целые спектакли — показывала, что Тэжо понимает человеческую речь. И делала она это так. Они — Татьяна Алексеевна, ее сын Слава и Тэжо — жили в квартире из двух комнат с верандой. И у Тэжо было свое место во второй комнате под роялем. Он там всегда лежал целыми днями. Наверно, потому, что это было самое прохладное место в квартире, Тэжо имел очень густую теплую шерсть, а в Баку ведь так жарко! Ну вот, лежит, значит, Тэжо себе во второй комнате, а мы — Татьяна Алексеевна, Слава, я и еще два-три наших со Славой одноклассника — сидим в первой комнате, чай пьем или просто болтаем. И вот Татьяна Алексеевна говорит:
— А хотите, я вам покажу, как Тэжо человеческую речь понимает?
— Хотим, — говорим мы. — Конечно.
— А вот смотрите, — говорит, — я даже его имени называть не буду, а вы увидите, как он будет себя вести. — И после этого она начинает говорить так: — А знаете, ребята, как я нашу собаку люблю! У нас замечательная собака. Придешь домой с работы усталая, замотанная, а он навстречу тебе выбегает, ласкается, головой трется, улыбается…
И вот, знаете, стоило ей заговорить об этом, как из другой комнаты приходит Тэжо — хотя ведь его никто не звал! — садится перед Татьяной Алексеевной, смотрит на нее, слушает и улыбается. Да, да, честное слово, так приоткроет рот, то есть пасть, и улыбается, честное слово. А Татьяна Алексеевна продолжает:
— Одно только плохо — ужасно он кошек не любит. Вот идешь с ним по улице, гуляешь и вдруг — где-то там вдали он кошку увидел. Все, совершенно глупым становится пес, рвется из рук, рычит, я его, конечно, удержать не могу, срывается с поводка и бегом за кошкой. За это я его, прямо скажу, не люблю!
Вы бы видели, как Тэжо реагировал на эти слова!
Он опускал голову низко-низко, обижался, вставал и уходил в другую комнату — понуро, на согнутых ногах. Там он вздыхал, залезал под рояль, ложился и вздыхал до тех пор, пока Татьяна Алексеевна не начинала его опять хвалить. Она говорила:
— Но все равно, я его очень люблю! Он у нас такой добрый, ласковый, все понимает, и с ним всегда уютно дома. Вот вы, мальчишки, вечно где-то носитесь, пропадаете, а я сижу с нашей собакой дома, и мне не так одиноко, мы с ним тут и музыку слушаем, и радио…
И вот представьте себе, ведь она его опять даже по имени не позвала, она ведь только с нами разговаривала, а не с ним, а он приходит из второй комнаты, садится перед Татьяной Алексеевной, смотрит на нее, слушает, как его хвалят, и — улыбается. Вот какая была собака! Я очень любил ходить с ним гулять на Бакинский бульвар, к морю. Там, на берегу моря, я читал Тэжо свои первые стихи.
Тут я должен сказать, что в те годы я был очень влюбчивым. Я влюблялся в самых красивых девочек с нашей улицы и в соседней школе: когда я учился, школы были раздельные, мальчики учились отдельно, девочки отдельно. Так вот я влюблялся во всех красивых девочек соседней школы, но они не обращали на меня никакого внимания. Потому что я был маленького роста, рыжий и веснушчатый, а девочки в девятом — десятом классе любят только высоких брюнетов или, в крайнем случае, блондинов. Поэтому мне ничего другого не оставалось, как писать всякие грустные стихи и на берегу моря под шум волн читать их чужой собаке по кличке Тэжо.
Но зато как хорошо Тэжо понимал мои стихи, как прекрасно он чувствовал мое настроение и мою душу! Я прожил длинную жизнь, я читал потом свои стихи самым любимым женщинам, я читал их со сцены в переполненных залах, но никогда я не видел таких добрых, таких сочувствующих, таких всепонимающих глаз, какие были у этой собаки там, на берегу Каспийского моря, когда я читал ему свои самые первые стихи о любви!
И вот после всех этих стихов, после всего того, что Тэжо знал обо мне, а он знал обо мне буквально все, потому что, во-первых, как вы уже знаете, он понимал человеческую речь, а во-вторых, я ему про себя все-все рассказывал и даже читал ему все свои стихи, так вот после всего этого произошла такая история, что я чуть было не обиделся на него на всю жизнь.
А было вот что. Однажды я заболел. Простудился, наверно, потому что целый день гулял под дождем и сочинял стихи о несчастной любви. В школу не пошел с утра — представляете себе? — а пошел на бульвар сочинять стихи и промок под дождем. А домой идти не хотел, чтобы бабушка не ругалась, что я весь мокрый. Я решил пойти к Татьяне Алексеевне и моему школьному другу Славе. Прихожу, а их дома нет. Но я знаю, что они ключ от квартиры всегда под ковриком оставляют, поэтому я спокойно беру этот ключ, открываю квартиру и вхожу. Тэжо увидел меня, подошел, поздоровался, мы с ним поговорили немного, ну, точнее, я ему сказал, что я себя плохо чувствую, простудился, наверное, всего знобит. Поэтому я вскипятил чайник, попил чаю с бубликами, лег на диван и уснул. Просыпаюсь — уже шесть часов вечера. На улице темно, зимой дело было, пора мне домой бежать, а то там уже паника, наверно, я с утра в школу ушел и весь день дома не был. Ну вот, вскочил я с дивана, смотрю — ни Татьяны Алексеевны, ни Славика дома еще нет. Ну, я им записку пишу: «Так и так, был у вас, ждал, не дождался, ухожу домой. Эдик». После этого иду себе к двери, вставляю ключ в скважину и хочу дверь от крыть. И что вы думаете? В этот момент ко мне подходит Тэжо, так спокойно берет пастью мою руку, которой я дверь хочу открыть, и держит эту руку, не дает ключ повернуть в двери. Понимаете? Не кусает, не лает — ничего, только не дает дверь открыть, и все.
Я прямо обалдел, я говорю:
— Тэжо, ты что? С ума сошел?! Это же я! Я же не вор какой-то! Я тут ничего не взял. Ты же меня знаешь. Я тебе столько стихов прочитал! Пусти, мне нужно домой идти! — И только хочу ключ в двери повернуть, чувствую, он мне зубами руку прижимает, в глаза смотрит и так тихо-тихо рычит — мол, я тебе по-хорошему говорю, даже не думай уйти, пока хозяева домой не придут. Ну? Представляете? Вот какая была умная собака — впустить меня в квартиру впустила, а вот выйти — даже мне, которого он так хорошо знал, все равно выйти из квартиры без разрешения хозяев Тэжо не позволил.
И я просидел целый час, пока Татьяна Алексеевна не пришла с работы. Конечно, я на него обиделся тогда, но потом понял, что он был прав — без разрешения хозяев я, конечно же, не должен был в их квартиру входить.
А другую мою любимую собаку звали Майкл. Я с ним познакомился на иранской границе. Вы знаете, что такое иранская граница? Там сейчас война идет, и всякие события происходят, но тогда, двадцать лет назад, там войны не было, но все равно собаки охраняли границу, помогали шпионов ловить и всяких нарушителей.
И вот я приехал в этот район писать фельетон о всяких жуликах, которые даже в пограничных колхозах воруют всякое народное добро. Встретил меня секретарь местного райкома партии — это такой самый главный начальник в этом месте, и фамилия его была Ибрагимов, так вот встретил он меня на станции и поселил в замечательном домике в саду прямо при райкоме партии. Вот я думаю сейчас, как вам, иностранцам, объяснить, что такое райком партии, и не могу придумать. Но, в общем, вам это и знать не надо, слава Богу, просто имейте в виду, что в Советском Союзе это самые главные организация, а секретари этих организаций — самые славные начальники.
Ознакомительная версия.
