— Достаточно. Видно, что ты внимательно читала книгу. А не помнишь, кто написал ее?
— Марк Твен.
— Хорошо, — похвалила Нина Ивановна и посмотрела на ребят. — Ещё будете спрашивать или хватит?
— Номер «300»! — торопливо сказал Витя.
— «Четвертая высота», — прочитала Нина Ивановна в тетради.
Ну, о жизни Гули Королёвой можно говорить сколько угодно. Я тоже читала эту книгу. Очень интересная…
Ребятам понравилась игра. Они хотели называть ещё и другие номера, но Нина Ивановна не позволила — сказала, что довольно мучить Марину таким трудным экзаменом.
— А мне ничуточку не трудно. Хоть весь день спрашивайте, — сказала довольная Марина.
Потом Нина Ивановна посоветовала всем ребятам завести такие тетради.
Ребята обещали завести.
А я здесь же, в классе, достала из портфеля чистую тетрадь в линеечку и на обложке написала: «Тетрадь № 2. Для книг, которые я прочитала».
Ведь старая тетрадь может и не отыскаться. Так пусть это будет новая тетрадь, номер два.
На втором уроке пошёл снег. Да так неожиданно! Вдруг замелькали белые хлопья. Чаще, чаще. И пошёл валить, и пошёл!
А мы уже столько времени не видели снега! С прошлой зимы. Все, конечно, обрадовались, зашумели.
Нина Ивановна видит, что сейчас нас трудно заставить писать в тетрадках упражнение, и говорит:
— Уберите книги и тетради. Будем смотреть на снег.
Мы ещё больше обрадовались. Ну до чего же хорошая наша Нина Ивановна! На всём свете нет такой учительницы! А Нина Ивановна даже позволила нам выйти из-за парт.
— Только чур — не шуметь! — предупредила она.
Когда все собрались возле окон, она показала на улицу и спросила:
— Красиво?
— Красиво, — зашептали все ребята.
— А почему красиво?
Мы стоим и молчим. В самом деле, почему красиво, когда идёт снег?
— Снег белый и пушистый, — сказала Марина.
— Верно. А ещё?
— Можно в снежки играть, — сказал Андрюша.
— Можно крепость построить из снега, — сказал Игорь.
— И на лыжах кататься с гор, — добавил Витя Зайцев.
— А мы зальём во дворе ледяное поле и будем играть в хоккей! — радостно сообщил Гоша.
— А думаешь, мы не будем! — усмехнулся Саша.
— Ещё снежную бабу можно слепить, — сказала Рита.
Нина Ивановна взглянула на меня:
— Ты, Наташа, что скажешь?
— Я не знаю, почему красиво, — ответила я. — Просто когда идёт снег, мне хочется улыбаться. И всё кругом становится будто новое — белое-белое. И будто наступил праздник.
— Ну, молодцы! — сказала Нина Ивановна. — Очень хорошо про всё рассказали. И про снег, и про зиму, и какие она радости дарит вам… А кто может придумать какую-нибудь загадку о снеге? Свою загадку, новую.
Минуты три в классе стояла тишина.
— Я, я придумал! — сказал Петя Зорькин. — Летом — чёрная, зимой — белая.
— У тебя получилось не про снег, а про землю, — усмехнулся Алёша.
— Всё равно я хорошо придумал! — настаивал Петя.
— Конечно, хорошо, — подтвердила Нина Ивановна. — Ну, а кто ещё?
— Вчера, — черно, сегодня — бело, — сказала Марина и смутилась. — Первый снег… Но это как у Пети.
— А вот моя загадка, — сказал Игорь. — Белым зерном все поле засеяно.
— А вот — моя, — следом за ним сказал Андрюша. — Тысячи пуль летят, а все люди живы.
— Мою послушайте, — воскликнул Гоша. — Футбольное поле зеркалом накрыли, клюшки застучали.
— И это не про снег, — заметил Витя.
— А ты и такой не придумал! — Гоша показал командиру язык.
— Я не придумал? А это что! Почему белый дождь до весны не тает? Не знаешь? Потому что это снег.
Наконец и я придумала загадку. Смотрела, смотрела кругом и заметила, что на тротуаре, под ногами прохожих, белый снег превращается в серую грязноватую кашицу. И сочинила загадку:
— Рис не варился, да в кашу превратился.
И Таня Михалёва с первой парты сочинила. Глаза её под очками так и засветились от радости.
— Лежит сахару гора, да никто его не лижет.
Нина Ивановна посмотрела на часы и сказала:
— Прекрасные загадки придумали! Я и не ожидала, что вы такие мастера на выдумки… А теперь садитесь на свои места. До звонка осталось три минуты. Успеете записать задание на дом. Каждый должен придумать и написать по три предложения о первом снеге. А кто сможет, пусть напишет загадку о снеге.
Только мы написали задание — звонок.
Ох, и хитренькая наша Нина Ивановна! За партами не сидели, книжки убрали, а всё равно целый урок прозанимались.
Гоша Белоусов всё дело нам портит. Если бы не Гоша, мы бы давно обогнали первое звено Марины. Во всём. Потому что наше звено самое дружное. По классу мы дежурим лучше, чем первое и третье звено. И железную трубу отыскали ребята нашего звена. Из-за этого весь класс наградили билетами в цирк. В нашем звене двое отличников и шесть хорошистов. А у Марины в звене, хотя отличников тоже двое, зато хорошистов всего четверо. Так что и по учебе наше звено должно бы идти впереди.
Должно бы… Гоша держит нас. Всё дело в нём. То задачку дома не решит, то тетрадку забудет, то стихотворение не выучит. А в диктантах больше всех ошибок делает. Беда с ним. Прямо измучилась я. И правила заставляю повторять, и свои книжки ему ношу — всё уговариваю, чтобы читал, и объясняю, как решать задачки. Нина Ивановна даже второй ключ мне от класса дала.
— Оставляй, — говорит, — его после уроков, если нужно.
Ага, попробуй оставь его! Как конь, несётся после звонка. Пулемётом не удержишь.
Вчера я взяла с него честное октябрятское, что он придёт ко мне домой и будем вместе решать задачки.
Жду его сегодня. Сделала зарядку, позавтракала, сорок минут занималась музыкой, закончила читать книжку «Принц и нищий», а Гоши нет и нет.
Без десяти двенадцать явился. Стала его ругать, а он только зубы показывает. Весело ему. А потом как ни в чём чем не бывало говорит:
— Давай телевизор включим. Скоро фильм начнут показывать.
Я как тресну его по спине!
— Садись, — говорю, — сейчас же за стол! Задачки будем решать.
Он сразу послушался. Сел, взял карандаш, посмотрел в учебник и так зевнул, будто три ночи не спал.
Я закрыла книжку и придумала свою задачку:
— Четверо рабочих сделали 29 табуреток. Первый сделал 7 штук, второй — на 3 меньше. А третий рабочий сделал на 1 табуретку больше, чем четвертый. Сколько табуреток сделал четвёртый рабочий?
Гоша так широко открыл рот, что мне стало смешно.
— Закрой, — говорю, — рот. Простудишься. Лучше запиши условие задачи.
Кое-как он записал.
В это время пришла Марина. Просто так пришла. В уголки поиграть, в «балду» или кто лучше придумает загадку, или погулять вместе. Я бы и сама с удовольствием загадки отгадывала бы и по двору с ней погуляла, да ведь надо с Гошей заниматься. Марине хорошо — у неё в звене такого Гоши нет.
Сидит Марина у окошечка в кресле, чтобы не мешать нам, листает «Мурзилки», а я с Гошей мучаюсь. Ох, и бестолковый он! Всё ему разжевала: и сколько табуреток сделал второй рабочий, и сколько сделали первый и второй вместе, и как узнать, сколько сделал третий… Ничего не понимает. Только глазами по комнате водит и зубы показывает. Я снова уже собиралась треснуть его по спине, да Марина помешала. Села за стол напротив Гоши и говорит:
— Ты о чём, Белоусов, думаешь? О табуретках или о хоккее?
— А всё равно шведы нашим продуют!
Марина потрогала Гошин лоб и сказала:
— Температуры вроде нет… Слушай, Белоусов. Слушай внимательно. Ты четыре часа без отдыха играл в хоккей. Понял?
— А думаешь, не могу? Я и пять часов могу!
— Молодец! — сказала Марина. — Станешь большим — возьмут тебя в сборную команду СССР… Значит, понял: играл четыре часа. За это время ты забил 29 шайб…
— Ух! — обрадовался Гоша. — Теперь уж точно возьмут в сборную.
— В первый час ты забил 7 шайб. А во второй — на 3 меньше…
— Всего четыре шайбы? — сразу сосчитал Гоша. — Хотя ничего, 11 шайб за два часа!
Марина подморгнула мне и продолжала:
— А в третий час ты забил на одну шайбу больше, чем в четвертый час. Сколько шайб ты забросил за последний час?
Гоша наморщил лоб, поморгал, облизал губы и выпалил:
— Восемь!
Я обняла Гошу и чуть не задушила от радости. А потом к самому его носу поднесла кулак и сказала:
— Ты, оказывается, всё понимаешь и можешь. Только ты, Гоша, лентяй и хитрец. Но больше меня не обманешь. И если теперь не станешь сам решать задачки, то не обижайся, Гоша, на нас. Всем звеном отлупим тебя.
А Гоша, видно, и сам очень обрадовался, что сумел решить трудную задачку. Он улыбался и на мой кулак смотрел так, будто это был вовсе не кулак, а яблоко или пирожок.
