Рано ли поздно ли, но добрался Илья Муромский до града престольного. Мешок с Соловьем на конюшне оставил, а сам князю доложиться пошел. Захотел тот сразу на диковинку посмотреть — Разбойника грозного, что столько лет народ в страхе держал. А Соловей, как Велес его силы лишил, обратно в мужичка кривоногого превратился. Увидел его таким князь Киевский и стал над Ильей потешаться:
— Ты кого приволок нам, добрый молодец? Старика первого на дороге сцапал, да теперь похваляешься, что Разбойника победил.
Как услышал Соловей слова обидные, так собрал все силы свои последние, да и свистнул пронзительно. Стражники секиры острые побросали и бежать бросились, птица домашняя в округе всей пала замертво, а князь — вмиг поседел. Только никому супротив воли Велеса идти не дозволено, и упал Разбойник замертво посреди двора.
Так и лежал он там до вечера самого — боялись даже к мертвому к нему подходить. А ночью по всему Киеву собаки протяжно завыли, и накрыла город тень зловещая. То Змей Горыныч прилетал сына своего со двора княжьего забрать.
* * *
А тем временем в лесу Заповедном радость великая наступила. Под началом Лешего Авдея духи лес дремучий почистили. Кости человечьи земле предали, ловушки Разбойничьи позасыпали, тропки распутали, а буреломы раскидали все.
Дворец Соловьиный не тронули. Не ими строено, не им и рушить должно. Но вскоре вернулись в него дети разбойничьи и опять куролесить начали.
Но это уже следующая сказка начинается.
А этой конец пришел.
О том, как вернулись соловьята в дом отчий, и что после этого стало, в главе одиннадцатой — «Неудавшаяся охота» сказывается.
А дальше нас повествование о Кикиморе ждет.
Как весна прошла, да дорожки с тропочками подсохли, объявилась в лесу Заповедном Кикимора.[17] Удивился Леший Тихон — хранитель местный, чего это дух домашний, около смертных живущий, во владениях его делает.
Подступил он к ней с расспросами, а та сразу в рев ударилась. Слезы рукой по лицу размазывает и все чего-то лопочет по-своему. Потащил её Леший к ручью, окунул с головой, чтоб успокоилась малость, и рассказать все по порядку заставил.
Оказалось, жила Кикимора в деревне глухой в тридевятом царстве. В лето засушливое налетел на них Змей огненный и все дома попалил. Так и осталась она бездомной совсем.
Засомневался Тихон, что Змей такое самоуправство учинить мог, но виду не подал. Видать, скучно ей стало в глухомани своей сидеть, вот и пошла по свету белому побродить, долю лучшую попытать. Духи местные, чай, давно мхом поросли, а ее дело молодое ещё.
А Кикимора глядит, вроде Леший ей верить начал, и проситься стала пожить во владениях его. Не устоял Тихон перед просьбой путницы бездомной и местечко на окраине леса Заповедного отвел. Только строго-настрого запретил живность местную обижать да деревья ломать.
* * *
Кикимора и рада-радешенька. С духами соседскими перезнакомилась, о жизни лесной посудачила. Те к ней тоже по-доброму отнеслись и чем могли, помогали. Сыновья Лешего избушку невеликую сладили, водяные утварь всякую принесли, а полевицы нарядов из трав и цветов понаделали.
Но особенно сошлась Кикимора с Бабой Ягой. Чуть не каждый день в гости заглядывала. То по дому прибраться поможет, то просто сидит, сказания древние слушает.
Только недолго жизнь ее спокойная продолжалася — не за тем она в лес Заповедный пришла. Стала Кикимора подслушивать и подглядывать — жениха себе богатого высматривать. Да и натура ее буйная вскорости проявилася. Как ночь на дворе — к чертям шастать повадилась. В плясках с ведьмами да духами водяными время проводить.[18]
Старики, хоть и ворчали потихоньку, но что поделаешь — молода еще. У самих деток до утра домой не загонишь.
А тут объявилось на Купалу в лесу соседнем чудище неизвестное.[19] Кикимора, как свист пронзительный услыхала, сразу разузнать надумала, что там да почему.
С утречка пораньше встала, овражек перешла, вдоль речки малой попетляла, да к опушке леса дремучего прямиком и вышла. Глянь, а туда идти и без нее охочие есть. Смертный какой-то, в латы забранный, прямиком по тропинке в глубь направился. Интересно ей стало, чего это он в дремучестях этих позабыл. Может, клад какой, под деревом схороненный, откопать хочет?
Кикимора следом за молодцем ратным крадется, по кустам прячется, ступать неслышно старается. Вот добрался тот до дуба векового, посреди леса стоящего, и передохнуть решил, подкрепиться малость. Только в тенечке присел, как из ветвей свист пронзительный раздался. Вблизи-то он еще противнее был. Шишки от свиста этого с деревьев попадали, белки бежать врассыпную бросились, а латник, заслышав его, аж побелел весь. Бросился с перепугу куда глаза глядят, да в соседнем овраге шею себе и свернул.
А Кикимора в кустах все сидит, чего дальше будет, высматривает. Тем временем мужичок коренастый да кривоногенький с дуба спустился. Смертного назад из оврага приволок и наверх к себе забираться собрался.
Захотелось Кикиморе мужичка этого получше рассмотреть. Шею из кустов вытянула и вперед подалась. Но не удержалась, видать, да наземь со всего размаху и грохнулась.
Опомниться не успела, а свистун уж тут как тут оказался. За волосы схватил крепко, и допытывать начал:
— Ты чего здесь, приблудная, делаешь?
От страху Кикимора заикаться начала:
— П-посмотреть п-пришла. Свист небывалый п-послушать.
Но быстро от испуга оправилась и сама наступать начала.
— Ты волосы-то отпусти, не для тебя, чай, растила да расчесывала.
А мужичок будто и не слышит ее вовсе.
— Любопытная, значит, очень. Так я тебя быстро от этого отучу. Вмиг к Чернобогу в пещеры огненные отправлю.
Как представила Кикимора ужас мира подземного, так и заголосила сразу:
— Не надо меня, дяденька, к Чернобогу отправлять. Я молчать обо всем буду, никому не скажу.
Видит мужичок — баба ладная, хоть и кикимора. Пусть, думает, поживет пока. И говорит ей:
— Я за тобой следить буду — с дуба моего высокого все видать. Коли скажешь кому — сразу разделаюсь, косточек не соберешь.
А потом как свистнет не сильно так, но Кикиморе и этого хватило. Бросилась она со всех ног из леса дремучего. Так и неслась до избушки своей, не оборачиваясь. А как вбежала в нее, за печку забилась и три дня носу оттуда не показывала. Все боялась — вдруг кривоногий передумает.
* * *
На четвертый день вылезла Кикимора на свет божий и к Бабе Яге отправилась. Стала у ней выпытывать, кто это такой в лесу соседнем поселился и свистом всех пугать вздумал. И так Старую расспросами своими замучила, что рассказала та про внучка своего — Соловья-Разбойника. Но за это клятву страшную взяла. Коль проговорится она кому, в жабу болотную тут же и оборотится.
Хоть и трудно было Кикиморе новость такую при себе держать, но в жабу еще меньше превращаться хотелося. Конечно, Бабка отойдет вскорости, но может по старости заклинание обратное и позабыть.
Со временем страх у Кикиморы перед Соловьем прошел потихоньку. И стала она о нем по-другому думать. Хоть и кривоногенький да невзрачненький тот был, но сразу видно — мужичок основательный, а о сокровищах папки его — Змея Горыныча, давно легенды ходили.
Заявилась она к Яге как-то. По дому прибраться помогла, а потом и говорит просительно:
— Бабусенька Ягусенька, я уж давно девка на выданье и собой ничего. Сосватайте меня за внучка вашего.
Бабка сразу поняла, неспроста Кикимора в лес соседний шастала, да за Соловушком подглядывала. И все бы хорошо было, только слухи о похождениях ее ночных давно уж по лесу бродили. Внучек ее и так не сахар был, а вместе они точно всех духов против себя настроить могут.
Долго Яга с Кикиморой судачила. Пообещала она ей получше жениха подыскать. А та и рада-радешенька. Может, и богатым Соловей был, вот только на вид уж больно неказист. А ей хотелось мужа статного, солидного, с которым не стыдно и в лесу Заповедном показаться.
Но вскоре услышала она, что Яга бабу смертную Соловью сосватала. А как заставила та Разбойника дворец в дремучестях строить, завидно стало ей.
Вновь Кикимора к Бабе Яге собралась, выполнение обещанного требовать. А та все отнекивается. Нет, мол, пока жениха подходящего, красавице такой под стать.
Поняла она тогда, что Бабка за нос её водить вздумала, и решила сама счастье попытать.
* * *
В конце дальнем леса Заповедного болото большое раскинулось. Жил в нем Водяной не старый еще. Духом считался зажиточным, с семейством своим в доме ладном на дне обосновался.
Стала Кикимора к болоту этому наведываться. То кусты клюквенные проредит, то мох на кочках расчешет красиво. Удивился Водяной, кто это в хозяйстве его порядок наводить помогает. Птиц соседних порасспрашивал, те и рассказали ему обо всем. Стал он к приходу Кикиморы на поверхность выбираться. Сядет на кочку и смотрит, подходить стесняется.
