Лицо у неё было ужасно знакомое.
«Кто такая?» – подумал Боря. И прочёл: «Аня Залетаева, ученица 512-й школы, староста класса».
Так вот, значит, о ком шла речь… Но почему у этой Ани Залетаевой такое знакомое лицо? Где Боря её видел? Откуда он её знает?..
Взгляд у Ани был строгий и застенчивый.
«Наверно, ужасно умная, – подумал Боря. – В шахматы играет. На пианино, конечно, тоже. Не то что я – „Чижик-пыжик“!»
А Аня Залетаева всё смотрела на Борю Дубова.
– Ну вот, я готов, – вдруг услышал Боря и вздрогнул от неожиданности. – Ага, нашёл её? Видишь, какая девочка хорошая! Можешь себе представить, за всю свою жизнь ни одной четвёрки не получила!
– Откуда ты знаешь?
– Да у нас на работе все это знают!.. Ирина Васильевна Залетаева очень милая женщина, но у неё есть один недостаток. Когда она начинает говорить о своей дочери, остановить её невозможно… Ну как, пошли?
– Пошли, – сказал Боря и незаметно сунул в карман куртки журнал «Пионер».
Разговор в саду железнодорожников
Дубов-старший и Дубов-младший шли через Сад железнодорожников.
Сквозные лавочки по бокам дорожки выгибались, как будто пытались скинуть с себя снег. Рядом рылись голуби. Чёрные деревья протягивали к ним свои ветки. Было тихо и спокойно, и Борис Борисович, размахивая на ходу правой рукой, увлечённо рассказывал сыну об австралийских аборигенах.
– Папа, – вдруг сказал Боря, – а эта девочка… Аня Залетаева… Ты её когда-нибудь видел?
Борис Борисович прервал свою речь и даже остановился от неожиданности.
– Видел. А что?
– Да так, ничего.
Но когда Борис Борисович стал рассказывать дальше…
– Папа, – сказал Боря, – а где ты её видел? Она что, приходила к вам на работу?
– Та-ак… – сказал Борис Борисович. – Кажется, сегодня у нас торжественный вечер, посвящённый Ане Залетаевой. А я-то болтаю о каких-то аборигенах… Так что тебя интересует? Где я видел Аню Залетаеву? Отвечаю: в нашем институте. Уточняю: на первом этаже, в вестибюле, возле автомата с газированной водой… Ну, достаточно?
– Она, наверное, тут недалеко живёт?
Борис Борисович посмотрел на сына так, как будто видел его первый раз в жизни.
– Да нет, – сказал он, – где-то на другом конце города. А что?
– Да так… – смутился Боря.
А на следующий день Боря Дубов снова отправился на работу к отцу. Но на этот раз он и не подумал войти в отцовский кабинет, а принялся расхаживать по длинному жёлтому коридору взад и вперёд, взад и вперёд…
«А вдруг придёт Аня Залетаева?» – думал он.
Но Аня Залетаева не приходила.
Тогда от нечего делать Боря принялся изучать объявления, которыми был обклеен коридор. Прочёл объявления о постройке кооперативных гаражей. О том, что институтскому детскому садику требуются нянечки и посудомойки. О том, что для желающих отдохнуть, в месткоме имеются путёвки в дом отдыха «Красная Пахра»…
Потом Боря принялся за изучение противопожарных плакатов. Рассмотрел красиво нарисованных красных петухов и испуганных детей со спичками в руках. Прочёл стихи:
Без мамы и папы ты спички не тронь!
Это вызовет в доме огонь!
И ещё другие:
Граждане, берегите ваших детей
От спичек и прочих опасных затей!
А Аня Залетаева не приходила.
Тогда Боря стал читать стенгазету «Пищевик», которую он изучил уже от корки до корки. В этой стенгазете была одна заметка, читать которую Боре не надоедало никогда. В ней директор института Мочалова Виктория Валентиновна очень расхваливала начальника отдела Дубова Бориса Борисовича за важное изобретение в мясо-молочной промышленности.
Боря Дубов прочёл эту заметку пять раз подряд и оглянулся. Ему показалось, что по коридору идёт Аня Залетаева.
Но это была не Аня. Это была киоскёрша Клавдия Ивановна. Она несла под мышкой газеты.
– Здравствуй, Боренька, – сказала Клавдия Ивановна. – Ты что же это в коридоре стоишь?
И тогда Боря понял, что стоять и ждать в коридоре в самом деле глупо и бессмысленно. Можно хоть целый год простоять, а Аня не придёт. Ведь живёт она далеко, на другом конце города.
«Эх, знал бы я её адрес!» – подумал Боря.
«Ну, и что бы ты тогда сделал? – возразил он сам себе. – В гости, что ли, к ней заявился? „Здравствуйте, я ваша тётя!“ Да она бы тебя сразу за сумасшедшего приняла!»
«Ну почему обязательно в гости? Взял бы, например, и письмо ей написал…»
«Письмо?! Вот дурак! Кто же это незнакомому человеку письма пишет? Да и что бы ты там написал?»
«Что хотел бы с ней подружиться…»
«Подружиться! Да очень ты ей нужен! У неё и без тебя друзей полно!»
«А я бы всё равно написал!»
«Ну что ты заладил – „написал, написал“! Адрес-то у тебя есть?»
Боря вздохнул. Адреса у него не было.
Алик и Тося составили план. План был такой.
Зайти к Тосе, взять бинокль. А потом отправиться к дому, где жил опасный преступник, и ждать, когда он выйдет из подъезда. И пойти за ним. И рассмотреть, какого цвета у него глаза. И убедиться в том, что они серые. Серые, как сталь. Как осеннее небо. Серые. Холодные. И жестокие.
Они направлялись к громадному двенадцатиэтажному новому дому, где жила Тося. И чтобы скрыть волнение по поводу предстоящей опасной встречи, Тося всю дорогу рассказывала Алику Спичкину, как раньше она жила в двухэтажном деревянном доме, как его снесли и как им дали новую квартиру.
– Да, мы жили в одной комнатке, – говорила Тося. – И дом у нас был старенький. Вокруг росли деревья. А весной можно было прямо из окна дотянуться рукой до цветущей яблони. А комнатка у нас хоть и маленькая была, но зато в ней была печка. Знаешь, какая печка замечательная! Белая, кафельная! Её можно было гладить рукой. Мы с Нинкой Кошкиной всегда играли, как будто мы её топим. Мы зажигали бумажки и клали внутрь. Жалко, что в новом доме такой печки нет!..
Тосиной бабушки, к счастью, дома не оказалось, и старый полевой бинокль спокойно перекочевал с полки на антресолях в Аликин портфель.
– Ой, Алик, я так волнуюсь, ты не можешь себе представить! – сказала Тося.
Выпив на дорожку по чашке компота, они двинулись в путь.
Прошли мимо магазина с башнями из консервных банок в витрине. Мимо жёлтого детского сада. Мимо гаража снегоуборочных машин, где во дворе стояли эти самые машины, расставив, как раки, свои клешни. Прошли мимо рынка… И оказались возле большого серого дома.
– Тут, – сказал Алик.
Оглядываясь по сторонам, они вошли в подъезд. Поднялись в лифте на седьмой этаж и в сумраке лестничной клетки прочли на двери фамилию «ТАРАСОВ».
Потом они спустились вниз, во двор, вошли в беседку для малышей, пригнулись и стали ждать.
Алик вынул бинокль и повесил себе на шею.
Но преступник Мишкин не появлялся.
Они ждали уже целый час.
Преступника Мишкина не было.
– Алик, у меня спина устала, – сказала Тося. – Может, мы напрасно здесь сидим? Может, он в другой город уехал? Или, может, он дома, в тепле, а мы тут мёрзнем… Давай мы к нему в дверь позвоним! Ты не бойся. Если он открывать станет, мы убежим.
– Он нас догонит, – сказал Алик.
– Ну, тогда я одна пойду, – сказала Тося. – Мне надоело тут мёрзнуть.
Она поднялась на лифте, дрожа от волнения, нажала на кнопку звонка и приготовилась было бежать. Но когда за дверью послышались быстрые шаги, с Тосей произошло что-то странное: ноги её налились свинцовой тяжестью, и она не смогла заставить себя даже пошевелиться…
Дверь распахнулась.
Перед Тосей стоял «опасный преступник». Лицо у него было круглое, волосы светлые, на левой щеке родинка.
Он стоял в жёлтой рубашке и в старых джинсах.
– Кого тебе, девочка? – спросил «опасный преступник», весело глядя на Тосю.
Глаза у «опасного преступника» были синие-синие. За его спиной стояли на полках книги. Маленькая репродукция в рамке висела на стене. На ней был мужчина в старинной одежде, а рядом бутылочка с гвоздиками.
– Мне надо товарища Мишкина, – храбро сказала Тося.
– Таких тут нет, – улыбнулся «опасный преступник». – Очень сожалею.
И закрыл дверь.
Алик и Тося возвращались домой.
Алик был настроен мрачно.
– Ты наверняка не разглядела! – в который раз говорил Алик.
– Да разглядела я! – смеялась Тося. – Чудак! Неужели я не могу хорошего человека от преступника отличить?! Только ты не расстраивайся!.. Мы ещё сколько хочешь преступников найдём!
– «Найдём, найдём…» – ворчал Алик. – Где их теперь найдёшь? На всю Москву три преступника расклеены… Это тебе не Япония!
– Как семечек хочется! – сказала Тося. – Пойдём на рынок, семечек купим, а?
И они пошли на рынок. И походили там между рядами с картошкой и морковью. И смотрели, как тётки в ватниках вешают на весах солёные огурцы. И вдыхали этот замечательный острый запах солёных огурцов… А потом Тося купила полстакана жареных семечек, и они стали их грызть, и Алик понемногу снова пришёл в хорошее настроение.
