— Так ты до вечера пропоёшь, — засмеялся я и предложил Яше: — Давай зайдём в сарай и постучим чем-нибудь по крыше. Он испугается и слетит.
Мы взяли по полену, вошли в сарай и застучали по доскам. На нас тотчас посыпалась какая-то труха.
— Сильнее стучи, — смахивая с себя сор, попросил меня Яша и прильнул к щели между досками. — Не слетает всё.
Я со всего размаха стукнул по крыше и выбил одну доску.
— О! — всплеснул руками Яша и выбежал наружу.
Петух был уже на земле с другой стороны сарайчика, за частоколом. Он торопливо отряхивался, косясь на доску, которая упала с крыши и застряла между планками частокола. Яша побежал за молотком, чтобы прибить её. Но когда он вернулся, я уже влез на забор у сарайчика и сказал ему:
— Я отбил, мне и прибивать.
Яша протянул молоток. Я положил доску на крышу, ударил по ней, но молоток скользнул мимо гвоздя, доска подскочила и стукнула меня по голове. Не больно, но из-за неё я потерял равновесие и свалился. Вот тут я уже здорово ободрал ногу.
— Эх ты, прибивальщик! — засмеялся Яша. (Наверное, я в самом деле смешно падал.) Он взял молоток, легко влез на забор и очень быстро приколотил доску.
Мне стало неловко. Яша по сравнению со мной маленький, а такой ловкий и умелый. Нужно и мне в чём-то отличиться. А то так я совсем подорву свой авторитет. Я стал думать, что бы такое сделать, но Яша, очевидно, уже забыл о моём позоре. Он спрыгнул с забора и сказал:
— Отнесу инструмент и ворочусь.
Когда он вернулся, я всё же решил перевести разговор на другую тему:
— Слушай, а почему у вас в деревне совсем ребят не видно?
— Они все в Пояркове, — ответил Яша.
И тут я узнал от него вот что: оказывается, все деревенские ребята уехали на лето в межколхозный пионерский лагерь. И Яша уехал бы, если б не нужно было помогать отцу по хозяйству. Ведь они ещё не всё перевезли из Старой деревни. Даже свой участок не до конца обнесли частоколом. А в деревне сейчас жили ребята, которые приехали к своим родственникам из самых разных мест. К тёте Клаве, что живёт через улицу, напротив нашего дома, приехали две сестрёнки-племянницы. Это они помогли мне вчера кастрюлю отчистить. К учительнице Зинаиде Гавриловне брат полковник привёз жену с маленьким сыном. В крайней к лесу избе поселился племянник агронома, жуткий драчун и задира Женька. Яше уже досталось от него. Он задрал рубашку и показал мне синяк под лопаткой.
— Я одно дело надумал. Хотел Женьку в помощники позвать, да ну его, кулачника! — Яша махнул рукой и добавил: — Сегодня ночью один попытаюсь.
— Ночью? — удивился я.
— Ага. Надо мне кобеля тётки Клавы к себе приручить. Днём она к нему никого не допускает. Даже кормит сама. Так я его в ночь обхожу.
— В сад к ним залезть хочешь? — догадался я.
Яша сложил губы трубочкой. Должно быть, обиделся.
— Что я — вор? Я на этом псе буду свои способности дрессировщика развивать.
— Это как же?
— Сначала к себе приручу, после слушаться заставлю, а уж тогда на чучело натаскаю. Получится у меня всё это, значит, смогу я настоящих хищников дрессировать.
«Надо же, такой колипок, а о чём мечтает», — удивился я про себя и спросил Яшу:
— А вдруг хозяйка тебя с этим псом застанет?
— Откручусь, — уверенно заявил он. — Скажу, будто приручаю пса для общей пользы — лесных браконьеров ловить. Есть у нас такие. Пазы на соснах вырезают и через них сок-живицу гонят. Клей из него варят. А дерево через эти пазы сохнет.
— Слушай, — схватился я, — может, нам в самом деле браконьеров поймать? Приручим пса и поймаем. Это же геройство.
Я рассказал Яше про ребят из книги «Подвиг», которую уже почти прочитал. Вот это герои были! Они во время войны жили в деревне, занятой врагом, и тайно ходили в лес к партизанам. Нужные сведения им приносили. И ещё раненых солдат прятали.
— Выслеживать браконьеров тоже опасно, — сказал Яша, — бывает, что они стреляют в разоблачителей.
Ничего приятнее я не мог услышать. Вот будет здорово, если нас ранят! Тогда дед поймёт, какой я человек, и, может, постыдится, что не вымыл за меня тарелку со стаканом.
Я стал мечтать, как мы с Яшей, оба раненные, будем рассказывать спасшему нас врачу о поимке браконьера, но Яша прервал меня:
— Ты с этим делом лучше к Женьке подкатись… Он страх как воевать любит! А я вас научу пса на чучело натаскивать, тогда он браконьера враз с ног свалит. Тот, может, и выстрелить не успеет. — Яша шмыгнул носом, подтянул трусы и объявил: — Проголодался я. Пойду домой, подкормлюсь.
Я тоже сразу почувствовал себя голодным. Обед у меня был. Вчерашний, дедушкин. Только разогрей и ешь. Но растапливать печку я не стал. Пожалуй, опять весь прокопчусь. Решил подогреть суп и картошку на керосинке.
Глава седьмая. Женька-задира
Я стою под навесом, переворачиваю ножиком жареную картошку, чтоб не подгорела, и слышу, как у калитки щёлкнула задвижка. Значит, кто-то вошёл на участок. Обернулся — так и есть. Какой-то долговязый стриженый мальчишка в выцветших трусах и матросской тельняшке остановился у нашего крыльца и рассматривает меня, как пришельца с другой планеты. Смотрел, смотрел и вдруг спросил:
— Ты кто такой? Откуда взялся?
Ну и нахальный! Пришёл к нам в сад и ещё спрашивает, откуда я взялся? Об этом мне надо его спросить.
— А ты откуда? — спросил я.
Долговязый усмехнулся, озорно, сплюнул сквозь зубы и, вместо того чтобы ответить мне, опять спросил:
— Тебя как зовут?
— Утром — Сергеем, а вечером — Авдеем, — нарочно сказал я.
Ужасно не люблю настырных людей.
— А днём? — поймал меня долговязый.
— А днём — Петром, — ответил я ему в тон.
Тут мы оба не выдержали и рассмеялись. Чего, в самом деле, зря пререкаться.
— Петька, значит, — уточнил долговязый и хотел что-то ещё сказать, но в это время на крыльце своей избы появился Яша.
Он тотчас закричал долговязому:
— Женька, ты зачем себе рогатку сделал? Гнёзда разорять?
— Нужны мне твои гнёзда, — отмахнулся от него Женька.
— Лучше сломай рогатку, — предупредил Яша, — а то самому же хуже будет. Я как найду разорённое гнездо, тебя виноватым посчитаю.
Я посмотрел на худенького Яшу с уважением: «В самом деле он бесстрашный. Ведь Женька такого в момент в бараний рог скрутит. Он даже выше меня на целую голову». И, точно угадав мои мысли, Женька пообещал Яше:
— Выйди только, живым не выпущу.
— Кулаками правду не доказывают, — сказал я, заразившись Яшиной храбростью, и на всякий случай взял в руки половник. — Сделал рогатку, так признайся, зачем.
— А этого не хочешь? — Женька поднёс к моему лицу кулак.
Я невольно отодвинулся.
— Струсил! — обрадовался он и толкнул меня так, что половник вырвался из моих рук и перелетел через забор.
Досталось бы мне здорово, но он почему-то не стал драться, а вместо этого сказал:
— Хочешь быть моим ординарцем? Как Петька у Чапаева.
— Не хочу! — отрезал я. — Чапаев справедливый был. Он птичьи гнёзда не разорял.
— Сдались мне ваши гнёзда! — скривился в улыбке Женька.
— А не сдались, так помоги Петьке преступников выловить, — перелезая к нам в сад, пропыхтел Яша.
— Каких преступников? — спросил Женька и подозрительно покосился на меня: нет ли в Яшином предложении нового подвоха.
— Которые лес портят, — сказал я.
— Жуки-короеды, что ли? — присвистнул Женька.
— Зачем жуки? — возразил Яша. — Браконьеры лесные.
— Так разве ж за ними уследишь! — усмехнулся Женька и предложил: — Давайте на опушке леса шалаш построим.
— Давайте, — тотчас согласился я. — За браконьерами из шалаша здорово следить!
— Надо сделать подземный шалаш, — предложил Женька. — Выроем яму и замаскируем ее ветками. А из ямы перископ выставим, как у подводных лодок.
— А потом в нашу «подлодку» чья-нибудь корова ухнется и ноги сломает. Вот будет дело!
— А ну тебя! — махнул рукой Женька и предложил: — Двинем в городок. По магазинам пошатаемся.
— Ты что, разбогател? — спросил Яша.
— Не, — мотнул головой Женька.
— Чего ж тогда по магазинам ходить? — возразил Яша.
— Ну вас! — снова махнул рукой Женька и пошёл к калитке.
Мне почему-то захотелось пойти с ним. У себя в городе я тоже захожу иногда в магазины без денег. Листаю новые книги, пристраиваюсь к покупателям фотоаппаратов или телевизоров. Вместе мы проверяем их, интересуемся, как работают. Тут я был не согласен с Яшей. Разве дело в деньгах? И потом, у меня же есть девять рублей. Мы могли бы что-нибудь купить. Но я не успел сказать об этом ребятам, как Яша схватил меня за руку и зашептал, глядя вслед Женьке:
— Пусть уходит… Вечно у него какие-то несуразные мысли. Пойдём — только зря время упустим. А мы с тобой пообедаем и в лес сгоняем. Знаешь какой у нас лес! Залюбуешься!
