Снежевинка и сердце зимней владычицы - Анастасия Карп

Вот раздобыли одеяния для старика. Облачился Морозко в людские одежды и пошёл в гости к Ивану с Марьей. Идёт по деревне, а ребятишки его обступили, как всегда бывало, когда путники приходили в их деревню. И всё выспрашивают: откуда дедушка и куда путь держит, к кому пожаловал… А Морозко не растерялся, смекнул. Достал из-за плеча свою сумку-мешок, и вроде бы как из сумки достаёт леденцы, а сам руку в сумку засунет, наколдует и вытащит петушка на палочке сделанного изо льда. Вот на радостях, что по гостинцу получили, вся детвора и разбежалась. А у Морозко на душе так светло стало! Нравились ему детишки, а порадовать их оказалось — большим счастьем.

Так первый визит в деревню и прошёл легко и радостно. И не прятался старик за углами, да деревьями, как раньше было.

Иван с Марьей приняли гостя, как и положено, с почётом. Стол праздничный накрыли, угощений наставили. Морозко никогда так не встречали. Сидит довольный, за обе щёки ароматный хлеб с молоком уплетает. И родители убедились, глядя на него, что старик не зло для их дочери. Теперь и вовсе со спокойной душой стали отпускать Снежевинку с Морозко по лесам, да по полям дозоры снежные вести.

А баба Яга в это время, глаз не смыкая, во все очи глядела — как бы девчонка-то одна осталась. Тогда бы она её — хвать! В избушку! И ноги уносить! А там, в печи девку растопила бы, чтобы пар один остался. Сердце Мары-то, поди, из небесного льда сделано. Простой огонь не возьмёт его. Здесь особый, колдовской нужен.

Но Снежевиночка то с Морозко, то с другими зимними жителями, то в деревне с родителями или с девчатами-подружками… Никак одна не остаётся. А Яга злится. Совсем ей старухе тяжко день и ночь за девчонкой ходить. Кости ломят, суставы скрипят, спина ноет, шея колит… Одно утешает, что как только она сердце-то заполучит, все её болячки канут в прошлое. Станет молода, резва и прекрасна.

Не терпится старухе молодость свою обрести. И решила она хитростью девчонку выманить. Поймала зайца, запутала его в сухих травяных ветках, чтобы выбраться не смог. А сама обернулась девчонкой.

Снежевиночка в это время с подружками на санках по улице каталась.

Прибежала Яга: от подружек не отличишь. Девчонка как девчонка. Никто и не заметил, что чужачка.

— Снежевинка, Снежевинка! — закричала Яга детским голосочком. — Там зайчик в беду попал! Скорее.

А сама в сторону леса направилась. Снежевиночка конечно же за ней побежала.

— Скорее! Скорее! — подбадривала её Яга. — А то вдруг волк объявится, или замёрзнет замертво без движения сидеть.

Привела Яга Снежевинку к месту, где зайца привязала. Видит девочка, что зайчик в сухую траву запутался так, что выбраться не может. А коли не вызволить — либо хищнику достанется, либо от мороза заледенеет. Пищит косой, извивается, но ещё больше запутывается.

Кинулась Снежевиночка распутывать зверька, а тот не успокаивается, как обычно бывает, когда девочка помочь пытается. Ведь всегда звери чувствовали её добрые намерения. А тут ещё сильнее зайчик пищит, беду чует, что над Снежевинкой нависла.

А Яга снова собой стала и подкрадывается сзади с мешком к девочке. Но тут Метели налетели, замели старую колдунью, в бегство обратили. Это снегирь, который у Снежевинки питомцем был, увидал, как баба Яга зайца в траву запутывала, понял, что ловушку готовит злая старуха, и полетел звать на помощь. Вот и привёл сестёр Метелей.

Вот так и не вышло похищение Снежевиночки у бабы Яги. И снова старая думы думает, как девчонку-то заполучить. Теперь решила сама несчастным зверем сделаться.

Ждала, ждала Яга подходящего момента, да и выждала: Снежевинка с подружками на речку по льду кататься отправилась. Обернулась колдунья уточкой. Крякает громко-громко — лапка в проруби примёрзла, на помощь зовёт.

Девочка увидела несчастную уточку, поспешила на помощь. Растопила прорубь. А уточка, хромая и крякая, нырь в кусты камыша — не далась Снежевиночке, чтобы та лапку посмотрела. Девочка за ней кинулась.

— Стой же ты, глупая! Лапку дай исцелю! — кричала Снежевинка, пытаясь найти крякающую уточку в зарослях камыша.

А Яга дальше в камыш завела девочку, где мешок уже зажидался. Обернулась старухой, да и накинула мешок на Снежевинку. Взвалила на плечи. Хоть и стара, да хрома, а силища-то, ой-ёй-ёй какая! Недаром ведьма. Понесла к избушке свой трофей, семенящими шагами. А избушка у кромки леса дожидается. И вот уже видно её крышу замшелую, стены бревенчатые, да лапы куриные…

А тут сам Морозко преградил старухе путь. И снова снегирь помощь привёл, не оставил свою любимую хозяйку в беде.

Так до весны у Яги и не вышло Снежевинку похитить.

Вот и солнышко в небе засветило ярче, день прибавило. Люди в деревне стали поговаривать, что Ярило за руку юную Лёлю ведёт, что Весной-красной зовётся. Побежали ручьи звонкие, журчащие по проталинкам. Снег, что лежал повсюду стал тяжёлым, серым, а местами и вовсе растаял, показывая чёрную землю, отдохнувшую за зиму и готовую к новым урожаям.

Снежевинке эти перемены в природе странными кажутся, непонятными. Хмурая да грустная ходит. А люди в деревне радуются, ликуют, ещё больше Весну кликают.

Собрались бабы да девки в деревне в хороводы и гугукают — зиму прогоняют, и люлюкают — весну призывают:

Дети носятся по улице, крошки рассыпают, жаворонков — вестников весны, заманивают. А в руках те же жаворонки только ароматные, печёные.

Вот и Марья тоже жаворонков напекла. Снежевинке даёт:

— Пойдём, дочка! Весну-красну звать, песни распевать. Полно тебе грустить! Вон девчата бегают, тебя всё зовут, а ты хмурая ходишь.

А Снежевиночка всё вздыхает. И Морозко ушёл, и Метели давеча прилетали, с ней распрощались до следующего года, и братья Морозы откланялись. Да всё ей наказывали: с деревни не выходить, в лес не ходить, да у бабы Яги на поводу не идти больше.

Вот снова девчата-подружки Снежевинку зовут гулять. Марья видит, что дочка их совсем невесёлая стала, да и уговорила Снежевинку выйти.

Схватили подружки за руку девочку и потащили хороводы водить. Вроде развеселилась Снежевинка. Разрумянились щёки бледные от плясок и хороводов, глаза прежними искорками заиграли. А подружки видят, отогрелась Снежевинка, снова радостная стала. Стали уговаривать её пойти первые цветы —