его за две анны купил.
Хамид с презрением посмотрел на бубен:
— Да если мои щипцы захотят, они твоему бубну брюхо разорвут. Подумаешь, игрушка! Взяли натянули кусок кожи, она и гудит. Намокнет чуточку — и конец. А мои храбрые щипцы и в огне, и в воде, и против бури — везде устоят.
Щипцы покорили всех мальчиков. Однако денег ни у кого уже не было, да и от ярмарки они отошли порядочно. Шел десятый час, и солнце начинало припекать. Надо было быстрее возвращаться домой. Даже если как следует пристать к отцу, все равно уже было невозможно купить щипцы. Ну и хитрец же этот Хамид! Вот почему, оказывается, он берег деньги!
Теперь дети разделились на две группы. В одной были Мохсин, Махмуд, Самми и Нуре, в другой — один Хамид. Начались споры. Самми оказался отступником и перебежал к противнику. Оставшиеся верными друг другу Мохсин, Махмуд и Нуре, хотя и были на год-два старше Хамида, не могли противостоять ему. На стороне малыша была сила правды и логики. Глине противостояло железо, непобедимое и губительное. Если вдруг нападет лев, то водонос задрожит от страха, солдат бросит свое глиняное ружье и убежит, и господину адвокату плохо станет: спрячет голову под мантию и прижмется к земле. А храбрые щипцы — настоящий индийский Руста́м [16] — бросятся на льва и вырвут ему глаза!..
Хамид пустил в ход последний аргумент:
— Водоносу пригрозить, так он бегом побежит за водой и станет у дверей поливать.
Мохсин был повержен, но на помощь пришел Махмуд:
— Если твои храбрые щипцы схватить, связать да привести в суд, так они сразу повалятся в ноги господину адвокату.
Хамид не нашелся что ответить на такой сильный довод и спросил:
— А кто нас может схватить?
— Вот этот солдат с ружьем, — гордо сказал Нуре.
— Этот несчастный солдатик схватит моего храброго индийского Рустама? — насмешливо проговорил Хамид. — А ну, давай его сюда, пусть они поборются. Да солдат убежит, как только Рустама увидит! Схватит он, дожидайся!
Мохсин нанес новый удар:
— Твои щипцы каждый день будут в огне гореть!
Он думал, что Хамид не сумеет возразить. Однако этого не случилось.
— Эх, ты! В огонь ведь только храбрые прыгают, — тотчас ответил мальчик. — Ваш адвокат, солдат и водонос будут дома прятаться, как английские леди. Не каждый в огонь прыгнет. Это может только мой герой.
Тогда снова заговорил Махмуд:
— Господин адвокат будет сидеть на стуле за столом, а твоим щипцам так и валяться в кухне на полу!
Этот довод придал силы Самми и Нуре… Молодец Махмуд, здорово сказал!.. Конечно, что еще делать щипцам, как не валяться в кухне?
Не найдя подходящего ответа, Хамид стал задираться.
— Мои щипцы на кухне валяться не будут! Если господин адвокат сядет на стул, то они сбросят его на землю, а его законы загонят ему в живот!
Ответ был так себе, пустым бахвальством. Однако слова о законах, загнанных в живот, подействовали, и подействовали настолько сильно, что трем растерявшимся смельчакам ничего не осталось, как молча переглянуться. Это было похоже на победу маленького воздушного змея, летающего на тонкой нитке, над большим змеем, привязанным на заговоренный шнурок… Загнать законы в живот — вещь хотя и необыкновенная, но, если подумать как следует, не такая уж невозможная — ведь они через рот выходят… Да, Хамид победил. Теперь и Мохсин, и Махмуд, и Нуре, и Самми — никто не сомневался, что его щипцы — настоящий индийский Рустам.
Почести победителя, которые вполне естественно оказывают ему побежденные, достались и Хамиду. Его приятели истратили денег по три, по четыре анны, а ничего полезного не купили, Хамиду же и трех пайс хватило, чтобы всем нос утереть. Действительно, что толку от игрушек? Сразу же разобьются. А вот щипцам Хамида ничего не сделается многие годы!
Начались переговоры об условиях мира.
— Дай-ка мне немножко подержать твои щипцы, — попросил Мохсин. — А ты пока поиграй моим водоносом.
Предложили свои игрушки и остальные.
Хамид не возражал против таких условий. Каждый по очереди подержал его щипцы. А игрушки товарищей тоже побывали в руках мальчика… Красивые все-таки эти игрушки!..
Хамид решил утешить побежденных.
— Я ведь вас нарочно дразнил, — сказал он. — Разве сравнить железные щипцы с вашими игрушками? Они как живые: вот-вот заговорят!
Однако утешение не подействовало. Щипцы окончательно завладели воображением детей — приклеенную марку уже не смыть водой.
— Да-да… А похвалит ли нас кто-нибудь за игрушки? — усомнился Мохсин.
— Ишь, чего захотел! — воскликнул Махмуд. — Смотри, как бы еще не попало! Мать обязательно скажет: «Неужели вы на ярмарке не нашли ничего лучше этих глиняных игрушек?»
Хамиду пришлось согласиться, что ни одна из матерей не обрадуется игрушкам так, как его бабушка, когда увидит щипцы. Ведь у него было всего три пайсы! И, уж конечно, совсем не приходится жалеть о том, на что они израсходованы. К тому же щипцы стали индийским Рустамом и падишахом над всеми игрушками!
На обратном пути Махмуд захотел есть. Отец дал ему бананов. Махмуд поделился только с Хамидом. Остальные глотали слюнки. Вот что значат щипцы!
В одиннадцать часов деревня огласилась радостными возгласами:
— С ярмарки пришли!..
Маленькая сестренка Мохсина, припрыгивая от восторга, подбежала к брату и стала вырывать у него из рук водоноса. Водонос упал и тут же обрел царство небесное. Брат кинулся на сестру, началась драка. Оба заревели. На шум подоспела мать и, рассердившись, отшлепала обоих.
У адвоката конец был более славный, как и подобает столь достойной особе. Адвокат не может сидеть на полу или на обычной полке в стенной нише. С его достоинством надо считаться! И в стену были вбиты два гвоздя. На них положена дощечка, прикрытая ковриком из листа бумаги, и господин адвокат важно уселся на троне, как раджа Бходж [17]. Нуре решил обмахивать его веером: в суде должно быть прохладно! Там и шторы и электрические вентиляторы. Неужели здесь для адвоката не найдется хоть обыкновенного веера! Над законами-то, пожалуй, попотеешь! Нуре схватил бамбуковый веер и принялся обмахивать им адвоката. И кто знает: то ли игрушку сдуло, то ли мальчик задел ее веером, но только господин адвокат с небес блаженства мгновенно перенесся в царство тьмы, и его глиняная мантия рассыпалась по глиняному полу. Смерть господина адвоката была горько оплакана, а останки его выкинуты на помойку.
Оставался еще солдат у Махмуда. Ему сразу же было приказано охранять деревню. Но ведь полицейский солдат не простой смертный,
