Ознакомительная версия.
А в Ромкину палату в это время вошла его мама. Она недовольно посмотрела на прижимающего к уху трубку Рому, потом укоризненно взглянула на Эмму. Роман понял, что и ему придется соблюдать маскировку.
– Да, Вася, это я! – ответил он, накрываясь с головой одеялом. Она ответила, он говорит с ней! Сердце прыгало в груди как бешеное.
– Неужели тебе наконец-то купили мобильник?
– Нет, Вася, мне дала его Эмма.
– Передай ей большой привет и огромное спасибо!
– Передаю, она как раз тут сидит, рядом.
– Как ты себя чувствуешь? – Юле было неважно, что говорить, лишь бы слушать его голос.
– Теперь отлично. А ты?
– И я.
Это был странный разговор: молчания и вздохов в нем было больше, чем слов. Но оба собеседника чувствовали, что могут продолжать в том же духе бесконечно, и были очень расстроены, когда Эмма собралась уходить.
– Я завтра пораньше приду, – пообещала сердобольная подруга, забирая у Ромы телефон. – И денег положу побольше!
Вот так и развивался этот странный роман. Возможность общаться по телефону почти примирила влюбленных с заточением в больницах. Вскоре они уже знали друг о друге почти все – от любимого шампуня до размера ноги. Если бы кто-то поинтересовался, Ромка мог бы рассказать о Юле все. И она о нем!
А вскоре произошло еще одно важное событие – Эмма познакомилась с другом Романа Васей. Случилось это в палате у Ромы. Когда-то ребята учились в одном классе, потом Вася, пройдя огромный конкурс, поступил в математическую школу. Теперь друзья встречались редко, Вася даже летом целыми днями просиживал над учебниками или у компьютера, лишь изредка объявляясь, чтобы рассказать об очередной победе на очередной олимпиаде.
Вот и сейчас он совершенно неожиданно возник в дверях палаты с букетом цветов. Судя по неровным стеблям, он или сам оборвал ближайшую клумбу, или перекупил букет у сделавшего это раньше предприимчивого пациента больницы. На лице математика застыло недоуменное выражение, светлые волосы топорщились надо лбом, очки съехали набок – в общем, он был таким, как всегда.
Увидев друга, Роман хихикнул и обратился к сидящей за столом Эмме:
– Спорим, сейчас он скажет «С Новым годом!»
– Давай! – согласилась Эмма – она была заядлая спорщица. – На один звонок Юльке.
– Идет! – и ребята разбили сомкнутые руки.
Вася, взъерошив волосы, недоуменно огляделся – как будто не понимая, где он находится и как сюда попал. Потом взгляд его остановился на Роме, лицо расплылось в улыбке, он открыл рот для приветствия и… перевел взгляд на Эмму.
– С…с…Спокойной ночи… – пролетепал он, заливаясь краской.
Эмма и Рома прыснули и обменялись быстрыми взглядами – в глазах Эммы светилось торжество, а Рома развел руки в показном огорчении.
– Это… это вам, – пролепетал Вася, протягивая букет Эмме.
– Можно на «ты», – насмешливо прищурилась девочка. – А ты не ошибся? Я, вообще-то, здоровая.
– Это очень хорошо! – Васина улыбка стала еще шире. – В наше время так редко можно встретить здорового человека!
– Особенно в больнице, – кивнул Рома, изо всех сил сдерживая смех.
Эмма вздохнула и, многозначительно посмотрев на Рому, пошла за банкой для цветов.
– Кто это? – спросил Вася, едва за девочкой закрылась дверь.
– Подруга моей подруги, – объяснил Рома.
– А у нее есть парень? – деловито осведомился Вася, и Рома чуть не упал с кровати – ни разу за время их многолетней дружбы приятель не проявлял интереса к противоположному полу.
– Ты сам и спроси! – ухмыльнулся он.
Однако увидеть, как это произойдет, Роме не удалось – когда Эмма вернулась с банкой и поставила в воду букет, Вася замолчал. Он словно воды в рот набрал и за все время, что провел у друга, не произнес больше ни слова. Зато цвет его лица постоянно менялся – под взглядами, которые то и дело бросала на него Эмма, он то краснел, то бледнел, то вдруг на лбу выступали капли пота…
А потом вдруг, не говоря ни слова, Вася сорвался с места и выбежал из палаты.
– Эх, жаль мы не поспорили, как он попрощается… – начал было Рома, но Эмма вдруг тоже вскочила и выбежала из палаты следом за Васей.
– Да, дурное влияние заразительно… – задумчиво протянул Рома, потянувшись к оставленному на столе мобильнику. Ему не терпелось описать произошедшее Юле.
Вася поджидал Эмму у выхода.
– Я знал, что ты придешь, – сказал он.
– А я знала, что ты знаешь! – ответила Эмма и взяла Васю за руку.
– Наш человек, – расплылся в улыбке Вася. – Настоящая подруга математика!
Наверное, только такой человек, как Вася, и мог поразить воображение Эммы – он настолько отличался от всех ее прочих знакомых, что она под напором его чувств сначала оторопела, потом растерялась, а затем растаяла. Как известно, лучший способ завоевать девичье сердце – внушить понравившейся особе интерес к себе. Васе это удалось без особого труда, более того, он ничего специально не предпринимал, просто был самим собой.
Что до Васиных чувств по отношению к Эмме – он их никогда и не скрывал. Объяснение состоялось при первой же встрече. После чего боевая и энергичная Эмма взяла руль в свои руки. Их обычный разговор выглядел примерно так:
– Завтра встречаемся в девять, гуляем до одиннадцати, потом я – к Юльке, а ты – в Интернет, потом ты ко мне, вместе едем к Ромке, потом вместе – на пляж.
И хотя соня Эмма и любила поваляться в кровати до одиннадцати, теперь она вскакивала по будильнику в полвосьмого, чтобы успеть к назначенному ей же самой часу.
Теперь уже Юля начала завидовать подруге.
– Неужели вы уже объяснились? – выпытывала она. – В первый же день? Ну вы даете! А у нас пока до этого не дошло.
– Но ты же любишь его? – расспрашивала «многоопытная» Эмма. – Вот и скажи ему первая!
– Я не могу… Это он должен.
– Согласна. Вот у нас Вася первый признался! В первый же день, сразу же, как только мы остались одни, – Эмма сияла от самодовольства и счастья.
– А ты? Ты его любишь? – выпытывала Юля, чтобы потом сравнить, как это все «проходит» у нее самой.
– А как же! Неужели не видно? Васенька у меня один такой, уникум. Другого такого не найдешь! С виду тихоня, а на самом деле такой заводной! Просто чума. Вчера купался в фонтане. Прямо в одежде! А вечером в метро висел на поручне. Оказывается, целая тусня есть такая – нетопыри. Висят себе под потолком, как летучие мыши. У них даже соревнование такое – кто больше провисит. Представляешь? А еще он мне уже предложение сделал! – хвасталась Эмма, словно не замечая расстроенных глаз подруги. – Говорит, как только нам будет по восемнадцать, он: а) женится на мне б) получит Нобелевскую премию.
– А вы… вы уже целовались?
– А как же! Чем же мы, по-твоему, все время занимаемся?
Червь зависти все глубже заползал в Юлино сердце. И угораздило же ее оказаться в этой больнице! Будь она на воле, у них с Романом было бы не хуже.
– А вот я даже не знаю, как он ко мне относится, – вздыхала Юля, перебирая Ромины письма. – Он мне ни разу об этом еще не написал!
– Дурочка, я же тебе сто раз говорила – он влюблен по уши! Ты бы видела, как он набрасывается на твои послания. А однажды я опоздала, так он мне такой разгон устроил!
– А вот мне он о своих чувствах ничего не пишет…
Примерно в тех же словах Вася уговаривал Романа.
– Вам надо, в конце концов, определиться. Зачем так мучиться, не понимаю! Любите – значит, любите. Нет – так нет, и делу конец!
– Не так все просто, Вася. А вдруг она скажет «нет»? – Рома и представить себе не мог, что когда-нибудь будет советоваться по любовным вопросам с Васей!
– Да не скажет она «нет», я это точно знаю! Она скажет «да».
– Да? Ну ладно, я подумаю. Может быть, сегодня и решусь…
Однако влюбленным так и не удалось выразить свое отношение на расстоянии.
В тот день, когда они окончательно созрели для признаний, над ними разразилась гроза.
Мама Ромы обнаружила письма, когда сын был на перевязке.
Она захотела поправить подушку и выгребла из-под нее груду исписанных листочков.
Вначале она не поняла, что это. Она решила, что это какие-то записи Романа, хотя это и показалось ей странным – сын никогда не любил писать. А потом, случайно взяв один из листочков и прочитав первые строчки, она догадалась, что это письма, и поняла, от кого.
Мама Романа знала, что чужие письма читать нельзя. Она и сама учила этому сына.
Но одно дело – абстрактные моральные правила, и совсем другое – судьба собственного ребенка. Поэтому, почти не колеблясь, мама прочла все письма, до единого. Содержание поразило ее своей свободой и искренностью. Послания просто дышали большим, настоящим чувством! Но там, где другой человек порадовался бы за ребят, Ромкина мама вознегодовала. Она поняла, что дело зашло слишком далеко. С этим надо было кончать, и немедленно!
Ирина Степановна была уверена в своей правоте. Она не желала сыну зла, наоборот, волновалась из-за него, заботилась о будущем. Она всеми силами стремилась удержать его, оградить от того зла и опасностей, которые, как она считала, угрожают ему со стороны «этой девчонки» и ее семьи.
Ознакомительная версия.
