Галина Ширяева - Человек Иван Чижиков, или Повесть о девочке из легенды

Он сейчас же недовольно завозился, заворочался под одеялом.

- Ну хорошо, - шепотом сказала Дина. - Поспи еще немножко. Минут пять еще можно.

Тогда он вылез из-под одеяла, лохматый, заспанный, и сердито заворчал:

- Сколько раз договаривались: без поблажек!

- Тише! - замахала на него руками Дина. - Разбудишь!

Так начиналось каждое утро. Каждое утро они сами готовили завтрак на троих, убирали комнату, то и дело шикая друг на друга, и разговаривали шепотом, чтобы не разбудить мать. И все-таки каждое утро ее будили. Разбудили и сегодня. Она оделась и вышла в кухню, где Дина и Андрей жарили картошку.

- Ну вот! - воскликнула Дина. - Разбудили! Могла бы еще спать и спать.

- Вот еще! Чтобы опоздать на работу, да? - шутливо спросила мать. Не хочу. Работа у меня хорошая, веселая. С солнечными зайчиками.

Сказала она это не очень весело, но потом взяла и улыбнулась. Чудесная это была у нее привычка - улыбаться даже тогда, когда ей этого не очень хотелось.

- Сама ты у нас с солнечными зайчиками, - сказала ей Дина. - Иди завтракать. Готово.

За завтраком они, как всегда, болтали о разном. О Брыковке, например. Хорошо, что Лелька опять в этом году берет туда с собой Дину. Хороший человек Лелька. И бабушка ее тоже хороший человек. А Брыковка - это просто рай. И уж там-то, в конце концов, Дина справится со своими легкими.

Дина поддакивала, хотя на сегодня у нее было намечено дать последний бой всем троим - матери, Андрею и Лельке.

- Хорошо у нас летом, - издалека начала она. - И вообще у нас хорошо. И зелень есть, и воздух свежий. А в Брыковке не такой.

- Кончатся дожди, опять пылища будет, - пригрозил ей Андрей.

Мать промолчала, только посмотрела на Дину, и Дина тут же рассердилась на Андрея. Тоже мне художник! Глаза-то на портрете - это глаза матери, а не Ивана Чижикова! Темно-карие и ясные. Не умеешь рисовать, так нечего было соваться!

- Но у него тоже были карие, - возразил Андрей.

- Карие, - подтвердила мать.

- А у Лельки мать добрая, - озорным шепотом произнесла Дина. - А у Верки Щегловой и вовсе.

- Я злая! - твердо сказала мать. - К тому же ты сама понимаешь, что тебе нужно ехать.

- Да, - с тоской ответила Дина, - понимаю. Но мне надоело! Даже в походы меня сроду не брали!

- Но ведь я с тобой сидел, - утешил ее Андрей. - И, если нужно, еще сидеть буду...

Из дому они вышли все втроем. Андрей сегодня первый раз выходил на упаковку, а Дина отправилась проводить их, заодно ей нужно было зайти в гастроном.

По дороге к гастроному Дина нарочно завернула на Лелькину улицу. Надо же разведать, собирается Лелька в Брыковку или нет.

Улица в этот утренний час была пустынной и тихой. Только с Волги то и дело набегал ветерок, и тогда листья на деревьях начинали о чем-то шумно беспокоиться. Солнце, уже давно поднявшееся над горизонтом, было скрыто облаками, оно не грело и не светило, но облака притиснулись к самому краю неба. Значит, небо будет голубым.

Окна в Лелькиной квартире были, как обычно, распахнуты настежь. Огурца в окне чудес уже не было: Лелька, наверное, его съела. Но зато там было большее чудо - сама Лелька. Она сидела на подоконнике спиной к улице и что-то шила.

- Вот дуреха! - доносилось из глубины комнаты. - Ну и дуреха!

Не иначе, как Лелька переделывала в сарафан еще одно платье!

Дина подобрала яркий лоскутик, упавший с подоконника на тротуар, и улыбнулась Лелькиному затылку.

- А, явилась! - не оборачиваясь, сказала Лелька. - Вещи принесла?

- Какие вещи? - невинно спросила Дина.

- Не мои же. Мои на месте, в чемодане.

- Так рано же, Лелька! Еще два дня.

- Все равно неси. Я уже уложилась. За тобой дело.

- А огурец ты съела?

- Съела.

- Без меня?

Лелька обернулась и расплылась в улыбке:

- Оставила. Сейчас принесу.

Она спрыгнула с подоконника в комнату и ушла. Через минутку вернулась, держа в одной руке половину огурца, а в другой книгу.

- Это съешь, а это отнесешь Верке.

- Верке? Так мне же некогда, Лелечка! Мне за хлебом, а потом за маслом. - Дина вынула из кармашка доказательство - деньги.

- Все равно отнеси, - сказала Лелька хмуро. - Я с ней из-за фикуса поругалась и не пойду к ней ни за что! А она скоро уезжает.

- Куда?

- Не знаю. Совсем уезжает.

- Как совсем?

- Очень просто - совсем. Туда ей и дорога!

- Куда туда?

- А я почем знаю!

- Жалко Верку.

- Верку?.. Жалко?.. С ума сошла!

- Все равно жалко!

Дина присела к Лельке на подоконник и стала есть огуречную половинку, сокрушаясь о том, что Верка уезжает и что где-нибудь кому-нибудь она наделает пакостей. Прозевали Верку, проморгали! Прошляпили!

- Иди! Иди! - принялась Лелька спихивать Дину с подоконника. - А то уедет, скажет: "Из-за фикуса ругалась, а мою книгу зажулила". Иди! По дороге съешь.

- Ладно. Только я из-за фикуса с ней ругаться не буду.

- Врешь! - злорадно сказала Лелька. - Будешь!

- Не буду.

- Будешь!

- Честное слово, не буду!

Облака уже убежали за горизонт, вовсю светило солнце, в Лелькином дворике чирикали воробьи, и ругаться сегодня и в самом деле ни с кем (пусть даже с Веркой, с которой приходилось ругаться пять раз в неделю) не хотелось.

Лелька смилостивилась:

- Ладно, не ругайся. Только ты ей все-таки скажи еще раз от меня, что она дрянь!

Лелька снова уселась на подоконник кромсать платье, а Дина, покончив с огурцом, двинулась к Верке. Верка жила недалеко, они с Лелькой были почти соседями.

"Чудом природы" Андрея и Дину дразнили несправедливо, настоящим чудом природы была Верка Щеглова. В бывшем восьмом "А" - теперь девятом - не было ни одного человека, который бы с ней не ругался.

Возле дома Щегловых Дина увидела такси. Шофер такси, парень лет двадцати, стоял на крыльце и стучал кулаком в дверь. Наверно, он стучал давно и никак не мог достучаться; лицо у него было сердитое. Из соседней двери выглядывала женщина и говорила шоферу:

- Стучите, стучите! Дома они, сама видела. Не слышат, наверно.

- Уже минут пять стучу, - сердился шофер. - Что же это они? Вызвали такси, а сами уснули?

- Подождите! - крикнула Дина шоферу. - Я сейчас!

Она открыла калитку, которую мог открыть только человек, знающий все ее секреты, и вошла во двор.

Она пробежала по узкой тропке меж зарослей высокой густой травы, которую все называли почему-то вениками, к окну Веркиной кухни. Подоконник был низкий, окно большое - в него можно было входить, как в дверь.

Окно было закрыто. Дина постучала, но никто не ответил. Дина постучала еще раз, подождала - снова никто не ответил. Дина постучала сильнее.

- Эй! - крикнула она. - Вера! К вам такси приехало! Вы спите, что ли?

Окно внезапно распахнулось, чьи-то руки втянули Дину в кухню, и окно снова закрылось.

- Ой! - испугалась Дина, оказавшись в полутемной кухне.

- Тш-ш! - зашипели на нее. - Тише!

Когда глаза немного отвыкли от солнечного света и привыкли к полутьме кухни, Дина увидела возле себя Веркину мать, тетю Тосю. Она была в плаще, в шляпке, у ее ног стоял чемодан.

- Что случилось? - удивилась Дина. - Вас такси у ворот дожидается! Давно уже! Слышите: стучит.

- Тш-ш! - снова зашипела тетя Тося и зажала Дине рот ладонью в нитяной перчатке. - Тш-ш! Ну что ты кричишь?

- Там такси у ворот.

- Знаем, что такси! - сердито заговорила тетя Тося. - Знаем! И уж если не открываем дверь, значит, так надо. Поняла?

- Ага, - сказала Дина, хотя на самом деле ничего не поняла. - А где Вера?

- Да здесь я! Здесь! - жутким шепотом откуда-то из темного угла ответила Верка. - Здесь я, не кричи. Не уезжает такси, да?

В Веркиных глазах, очень больших и очень вытаращенных, был таинственный ужас. И вообще все было таинственно: и полумрак в кухне, и тишина в квартире, и Веркины вытаращенные глаза.

- Пойду посмотрю в щелку, - сказала тетя Тося шепотом, тоже очень таинственным, и ушла в комнату.

- Понимаешь, - зашептала Верка, когда мать ушла. - Мы на вокзал вещи перевозим. Вызвали такси, а потом папа с дядей Петей договорился - дядя Петя на своей машине бесплатно все перевезет. А этот взял и по вызову приехал! А папа с дядей Петей нас и с вещами, и с машиной за углом дожидаются... А он взял и приехал. Теперь мы в осаде!

- Так скажите ему, чтобы не ждал! Он ждет!

- А за вызов платить, да? - спросила Верка. - А с какой стати, раз мы не едем? Ведь правда?

- Нашла свой фикус? - сквозь зубы спросила Дина.

- Нашла. Вон он, на подоконнике.

- Это Лелькин.

Она не знала, чей это фикус - Лелькин ли, Веркин ли, просто ее стало мучить непреодолимое желание сцепиться с Веркой.

- Что ты, Чижикова! Лелька не фикус приносила, а пальму. Финиковую.

- Все равно Лелькин!

- Тш-ш-ш! - замахала Верка руками. - Не говори так громко.

- Значит, ты уедешь? Совсем?