— Не бойтесь, она к нам в вагон не вскочит! Она хочет вскочить, да на ходу не может.
А поезд мчится, мчится дальше…
Мимо дремучего леса, мимо берёзовой рощи, такой прозрачной, что сквозь неё видно, как вдали блестит озеро, мимо светлозелёных дубрав.
Поезд идёт очень быстро, и кажется, что молодые дубки догоняют друг друга, как ребята, играя в пятнашки. На них светит вечернее солнце и меж деревьев на мягкой траве дрожат золотые солнечные дорожки.
И до самой темноты за окнами мелькают деревья, плывут леса.
Вадик просит Нину Павловну:
— Дайте, пожалуйста, альбом, зелёные карандаши для деревьев, синий — для неба и красный — для мухоморов. Я хочу лес нарисовать.
— Дайте, пожалуйста, „конструктор“, — просит Шурик, — я хочу дом отдыха москвичей построить.
Нина Павловна даёт Вадику альбом и карандаши, Шурику — „конструктор“, берёт полотенце и уходит мыть руки.
Вадик порисует-порисует и то к одному окну подбежит, то к другому — смотреть на деревья.
А Шурик разложил на полу строительный материал и сердится на Вадика:
— Ты мне всё перепутываешь, ты ногой кирпичи развалил!
— Мне надо смотреть, чтобы были правильные деревья. Убери всё с дороги. Рисовать главнее.
Обидно Шурику. Он кричит:
— Нет, строить главнее!
Возвращается Нина Павловна:
— Извини меня, Шурик, я возле твоих кирпичей пройду.
Она проходит очень осторожно и вешает полотенце на крючок.
— Видишь, ничего не развалилось! И ты так ходи, — просит Вадика Шурик.
— Если бы он был получше, — ходил бы осторожнее, — говорит Нина Павловна, — а если бы ты был получше, ты бы у него на дороге дом не строил.
Вадик нарисовал дремучий лес и начал рисовать мухоморы.
Шурик убрал всё с дороги и хотел было строить дом на полке. Но вдруг он заметил, что в дверях вагона повернулась ручка, а дверь не открылась и никто не вошёл. Ручка много раз поворачивалась вверх и вниз.
Шурик подбежал к двери и отворил.
Вошла Машенька со стопкой салфеток подмышкой, с полным подносом тарелок:
— Прямо мученье! Руки заняты, локтем никак дверь не открыть! Кричу вам, кричу, прошу, прошу — не допросишься!
— Нам не слышно, — говорит Шурик и внимательно смотрит на дверь. Что бы такое придумать, чтобы было слышно?
Осмотрел Шурик дверь, стенку, площадку и обрадовался:
— Я звонок сделаю! Только из чего его сделать?..
Он постоял, подумал. Потом попросил у Машеньки железное игрушечное ведёрко и повесил его на крючок возле двери.
— Что это у тебя будет? — заинтересовался Вова.
— Звонок будет. Только, чтоб он хорошо звонил, надо много железок, винтиков и длинную верёвочку. А у меня всего одна железка, — видишь, та, что ты дал. — И Шурик достал её из кармана.
— Сейчас всё принесу, — сказал Вова, забегал по вагону и стал собирать что у кого было.
Некоторые ребята по-хорошему отдавали. У некоторых Вова с боем отбирал. У Иры он с боем отобрал длинный тоненький шнурок.
Ребята плакали, Ира визжала.
А у Вовы глаза горели, и он с восторгом разложил перед Шуриком всё, что надо было для звонка.
Ребята с рёвом бросились отбирать своё имущество.
Вова защищал Шурика, как лев, и ревел тоже, как лев.
— Что такое? Что происходит? — стала разнимать ребят Нина Павловна.
Шурик ей рассказал, что происходит, и она предложила сделать так. Пусть ребята потерпят, пока у Шурика будет готов звонок. Если звонок им не понравится, — они получат обратно все свои железки и винтики.
— Ладно, — согласились ребята, — мы потерпим.
— А я… я не буду терпеть, — заплакала Ира. — Пусть отдает мой шнурок!
— У меня есть тоненькая, крепкая-прекрепкая верёвочка, — вспомнила Нина Павловна. — Пожалуйста, Ира, возьми свой шнурок.
У Иры сразу высохли слёзы, и она запихала его в карман.
Нина Павловна дала Шурику верёвочку. Он связал ею все свои винтики и железки, спустил их в ведёрко, а другой конец верёвочки протянул в дверную щель на площадку.
Все смотрели на Шурика. Интересно, что у него получится?
Ну, теперь идите в вагон, закройте дверь и слушайте. А мы с Машенькой будем звонить.
Шурик подёргал верёвочку — запрыгали в ведёрке винтики и железки, затарахтели на весь вагон!
Ребята открыли дверь и закричали:
— Нам было слышно!
— А как же я буду дёргать, когда у меня руки заняты? — спросила Машенька.
И тут нашёл Шурик выход, он попросил дощечку от ящика с продуктами.
Машенька дала Шурику дощечку, и он обвязал её посредине верёвочкой.
— Вот видите, как низко дощечка висит? Теперь можно звонить без рук. Стукните по ней ногой, а я пойду в вагон слушать.
Машенька прижала ногой дощечку к полу и отпустила.
Затарахтел звонок! Ребята побежали отворять Машеньке. А она довольна:
— Ой, спасибо, Шурик! Теперь мне будет куда легче!
Пожилая полная проводница в берете пришла посмотреть на звонок:
— Ого, какое приспособление! Быть тебе, Шурик, инженером.
— Он и будет инженером! — радовался Вова, — и строителем будет!
— И машинистом, — скромно добавил Шурик.
Вадик посмотрел на него, на звонок и тоже сказал: „Будет!“
Пришла Елена Андреевна, и ей показали звонок. Он так ей понравился, что она вышла на площадку и сама позвонила.
Но вот пришёл начальник поезда, высокий, строгий, в красивой форме. На фуражке и на кителе блестят значки железнодорожника: крест-накрест ключ и молоток.
— Это что у вас за доска на верёвке болтается? — рассердился начальник на проводницу. — Надо сейчас же убрать.
— Разрешите, пожалуйста, оставить, — попросила Нина Павловна и всё ему объяснила.
Начальник молча разглядывал ведёрко с железками и вдруг спросил:
— Кто это сделал?
Ребята боялись говорить.
— Я сделал, — послышался тоненький, смелый голос Шурика.
— Замечательный звонок! Никогда такого видеть не приходилось, — сказал начальник.
— Там и мой винтик есть!
— И моя железка!
— И моя! — стали хвастаться ребята, которые только что ревели и не хотели их давать.
Ира покраснела и достала свой шнурок:
— На, возьми, Шурик.
— Поздно, Ира, — отвела её руку Нина Павловна. — Зачем теперь твой шнурок? Носи его в кармане.
Ира ещё больше покраснела и отвернулась.
А начальник поезда что-то искал в кармане своего кителя. Потом он сказал:
— За хорошую работу вот тебе на память.
И ребята не успели оглянуться, как у Шурика на курточке уже блестел значок: крест-накрест ключ и молоток.
Но Шурик не загордился. Он только радовался, когда звонили в его звонок.
Вечер. За окнами поезда темно. Иногда издали замелькают огоньки и исчезнут за лесом. Иногда засветится окошко в будке железнодорожного сторожа. Иногда проплывёт цепочка огоньков маленькой станции. Но скорый поезд мчится мимо, мчится без остановок от большой станции до большой.
Кочегар подбрасывает уголь в паровозную топку. Жарче горит уголь — быстрее вертятся колёса паровоза, быстрее катятся по рельсам вагоны.
Из паровозной трубы вылетают искры. Они пронесутся блёстками мимо окон, догорят в воздухе и упадут на землю чёрными крупиночками сажи.
Из вагона в вагон переходит начальник поезда. Он смотрит, как разместились на ночь пассажиры, чисто ли, всё ли в порядке.
Входит начальник в вагон к малышам. Видит: на нижних полках белеют постели. Спят ребята. На верхних полках покачиваются пушистые мишки и куклы, чуть подскакивают мячи, а спрыгнуть с полки не могут. Они в сетках, и сетки зацеплены за крючки.
Заглядывает начальник в крайнее купе, отгороженное белыми занавесками. Там тоже порядок. Стоят закрытые кисеёй ящики с продуктами и подносы с посудой.
Переходит начальник в следующий вагон. А там переполох.
Забрался Вова на верхнюю полку, да так быстро, что никто удержать его не успел, и не слезает.
— Ты свалишься, разобьёшься! — волнуется Машенька и хочет его снять, а он брыкается и кричит:
— Буду спать на верхней полке! Не хочу на нижней!
Все дети лежат на своих местах, только одна нижняя полка пустует.
Начальник поезда строго спрашивает:
— Где пассажир, который должен спать на этом месте?
— Вот он, — показывает на Вову Машенька.
Вова испугался, притих. Он хочет слезть, но что такое? И так и этак поворачивается, а слезть не может.
— Ну что ты вертишься? Скорей слезай! — кричит Машенька.
А начальник поезда догадывается, в чём дело. В стене над полкой крючок и за него зацепился хлястик Вовиной курточки.
Отцепил начальник Вову, снял с полки и говорит:
