– Вы у нас Климова? Мария?
– Д-да… – Маша слегка опешила, что к ней обращаются на «вы».
– Так-так, Мария. Вас рекомендовали на детское первенство Москвы. Почему же ваша тренер вас не заявила? Что, нет желания соревноваться? Тренируетесь недостаточно?
Маша только глазами хлопала: Тамара Витальевна не упоминала ни о каких первенствах.
– М-м-м… э-э-э… ну, я, это самое, – замямлила Маша, – тренируюсь, когда получается, и…
– Жаль, – отрезала судья. – Возможно, вам захотелось бы тренироваться не «когда получается», – она саркастически шевельнула бровью, – а как полагается, если бы вы потрудились посетить первенство и ознакомиться с уровнем фигуристов вашего возраста. Но вы, судя по всему, нисколько этим не интересуетесь и пробовать свои силы не намерены. – Она захлопнула папку, словно зачитала приговор, не подлежащий обжалованию.
– Нет! – испугалась Маша. – В смысле да! Ой, то есть… Я хочу на первенство! И тренироваться тоже!
– Хм. Другой разговор. – Судья вернула очки на место. – С вашей школой мы свяжемся. Документы подаются за месяц, так что поторопитесь. – Она милостиво кивнула и прошествовала своей дорогой.
– Спасибо, до свиданья, – пробормотала Маша ей в спину. Охранник выжидающе брякнул ключами. Маша заскочила в раздевалку: чехлы, целые и невредимые, лежали на лавочке. Засунув их в сумку, Маша было припустила по коридору – туда, откуда пришла.
– Куда, куда! – сипло пробасил охранник и прокашлялся. – Поскакала! Там закрыто все.
– Но я там заходила.
– Говорю же, закрыто, – не слушал охранник. – Идем, через центральный выпущу.
Маша не стала спорить. Безропотно потрусила за охранником и вскоре оказалась в главном вестибюле. Снова скороговоркой произнесла «спасибо, до свиданья». Вышла на воздух, подняла глаза к прозрачному, уже темнеющему небу. И раздельно выдохнула:
– Спа-си-бо…
– Не расстраивайся, ничего страшного. В конце-то концов, свет клином не сошелся… Это же не смертельно… Они силачи, с самого раннего детства одним фигурным катанием занимались… Оно и понятно… Вот потому-то я и не хотела тебя заявлять на первенство, а ты на меня обижалась… – растерянно говорила Тамара Витальевна. И с беспокойством поглядывала на Машу. Лицо ее было неподвижным и, как казалось Тамаре Витальевне, отчаянным – с таким лицом принимают бесповоротные решения, разочаровываются в жизни и ставят на себе крест. – Да уж, не зря говорится: лучше быть первым в деревне, чем вторым в городе, – пробормотала она с тяжким вздохом, обращаясь больше к себе самой.
Но Машино застывшее лицо не означало ничего смертельного. Она всего лишь составляла мысленный «реестр» элементов, которые как дважды два исполняли фигуристки, что оккупировали верхнюю часть турнирного табло. Она предъявит этот «реестр» Тамаре Витальевне и завтра же начнет учить каскады из трех прыжков, комбинации вращений в трех позициях и замысловатые дорожки шагов… Хотя то, что девчонки на два года младше имеют в активе элементы высшей сложности, о которых ей самой известно лишь вприглядку и понаслышке, Машу все-таки ошарашило.
…Когда объявили результаты, ей тоже пришла на ум поговорка «лучше быть первым в деревне». Увидев свою фамилию на пятнадцатой строке табло, она почувствовала себя самозванкой, которая непонятно зачем вылезла на лед, хотя показать ей нечего. Как если бы обыкновенная домашняя кошка вздумала потягаться в ловкости, силе и скорости с пантерами и гепардами. Может, было бы лучше никогда не узнать, что в городе она даже не вторая, а чуть ли не последняя? И преспокойно блистать в своей деревне? Вспомнилась басня Крылова про муравья, который был «силы непомерной», мог поднимать «больших ячменных два зерна», вошел в своем муравейнике в великую славу и решил покрасоваться в городе, где бедолагу, само собой, никто не заметил… Ни высоких баллов, ни поздравлений, ни аплодисментов: хлопали еле-еле, для проформы. Ей, которая на своем родном катке привыкла срывать бурные и продолжительные!
Правда, были и те, кто получил еще более низкие оценки. Из обрывков коридорных разговоров Маша уяснила, что одна из девочек с рождения страдала чем-то вроде ДЦП или полиомиелита и родители, вместо того чтобы водить по врачам и пичкать таблетками, отдали ее в «фигурку». И теперь признаки болезни почти не проявлялись: исправилась координация, распрямились конечности… Еще в первенстве участвовали две девочки с нарушениями слуха и зрения, из спортивно-адаптивной школы. Они и не претендовали на высокие баллы – сам по себе выход на лед уже был для них победой.
И все же, несмотря на свое почти последнее место, Маша откуда-то знала, что и сама из породы силачей. Вовсе не из-за самоуверенности, которой ей, наоборот, не хватало – Маша смиренно считала себя самой обыкновенной, ничем не примечательной и ни на что не претендующей ученицей средней школы. Но сейчас это необъяснимое знание вдруг заявило о себе громко и беспрекословно. Оно было в крови, в подкорке, в самом ее существе. Да, настойчиво повторяла ей каждая клеточка, стать первой в городе тебе по плечу, и не в заоблачной дали, а в осязаемом, на расстоянии вытянутой руки, будущем.
Уже без коньков, в сапогах, она спустилась в центральный вестибюль. Вызволила из переполненного жужжащего гардероба свое пальто, протолкнулась с ним к широкой скамье, заваленной верхней одеждой, кое-как пристроила его на свободный краешек, потянула из рукава шапку с шарфом. У нее над ухом щебетали две молоденькие мамаши. Одна пихнула другую локтем: «Смотри, смотри, Волков! Тот самый!» – «Где?» – «Вон, на лестнице, в коричневом пиджаке, говорит с кем-то…» Маша обернулась. Да, это был прославленный тренер Сергей Волков. Точно такой, каким она видела его по телевизору: неулыбающийся, невысокий, лысоватый. И вместе с тем неуловимо обаятельный. «Кажется, это называется харизма», – подумала Маша.
А говорил он… с Тамарой Витальевной! И оба смотрели в ее, Машину, сторону! Маша быстро опустила голову, дрожащими руками начала копаться в сумке, бесцельно перебирая ее содержимое и притворяясь, будто не замечает, как Волков показывает на нее Тамаре Витальевне. Сердце колотилось как подстреленное. Что, если он хочет пригласить ее в свою группу? Безумная, идиотская надежда… Но о чем они тогда разговаривают?
Когда она украдкой бросила взгляд на лестницу, Волкова уже не было, а Тамара Витальевна пробивалась к ней сквозь толпу.
Они вдвоем неторопливо шли к метро. Маша ждала, что Тамара Витальевна расскажет, с какой стати с ней заговорил знаменитый тренер. Но та как воды в рот набрала.
– Тамара Витальевна, а вы с кем сейчас на лестнице стояли? – осторожно спросила Маша. – Это Волков, да?
– Да, – коротко ответила Тамара Витальевна.
У Маши язык так и чесался расспросить, о чем шла речь. Казалось, Тамара Витальевна и сама хочет с ней поделиться. Она было набрала воздуху… однако ограничилась глубоким вздохом. Молча они дошли до метро. И тут Тамара Витальевна наконец заговорила:
– Вот какое дело… У мужа заканчивается контракт. Так что мы в начале лета уезжаем. Домой возвращаемся.
– А вы разве не из Москвы?
– Нет, мы из Самары. Мне очень не хочется со школой расставаться, а с тобой особенно, – она жалобно взглянула на Машу. – Но что ж поделаешь.
– Насовсем уезжаете? – дошло до Маши. – А как же я? – она остановилась как вкопанная. – К кому мне переходить?
– Хм, гм! Кха-кха! – зачем-то прокашлялась Тамара Витальевна и сделала глотательное движение, словно с трудом протолкнула в горло то, что вертелось на языке. – Понимаешь, твоя мама… То есть, я хочу сказать, вы с твоей мамой решите, продолжать ли тебе заниматься. У тебя ведь такая серьезная школа, сложная математика, эти английские сочинения, то да се… Конечно, вместо меня группу возьмет новый тренер, но я пока не знаю, кто это будет. В любом случае кататься для себя ты всегда сможешь – муниципальных катков в районе достаточно. Верно я говорю?
Мама по случаю субботы была дома. Когда Маша подсела к кухонному столу с чашкой горячего шоколада, мама встала в дверном проеме, заложив руки на спину, как охранник на посту, и спросила:
– Ну, какое место ты заняла на соревнованиях?
Это было так неожиданно, что Маша уставилась на нее, как на инопланетянина. Прежде мама никогда не интересовалась ее выступлениями.
– Так какое у тебя место? – переспросила мама, а сама обличительно заглядывала Маше в глаза.
– Пятнадцатое, – оторопело пробормотала Маша.
– Вот! – сказала мама с мрачным торжеством. – Надеюсь, ты сделала выводы.
– Какие выводы?
– Что перспектив у тебя нет. Что с фигурным катанием пора завязывать.
– Ну и что же, что пятнадцатое место! Просто я недостаточно тренируюсь…
