он, расчет!
В письме, конечно, было безжалостно и ясно написано обо всем; о том, что он, Свен Бидевинд, приходил и уходил из гимназии, как совершенно посторонний человек; что он отгадывал и отвиливал от уроков в то время, как другие мальчики старательно учились; что отец его выбрасывал за окно те деньги, которые он платил за него в гимназию. Не потому, чтобы он был неспособным, как Серен Мандрабер, нет, -- просто из лени, ужасно, ужасно!
Он он стил голову на руки, у него заболел живот. Может быть, в письме говорилось и о том, что он пишет стихи за уроком, вместо того, чтобы слушать.
Отец все это узнает. Он придет в школу и будет говорить с ректором.
И Свен увидел перед собой опечаленное лицо отца.
-- "Что нам с тобой делать, Свен?" -- скажет отец. И пойдет говорить с матерью. Эго часто случалось по вечерам, когда дети уходили спать. А на другой день они объявят ему свое решение.
-- "Придется взять тебя из гимназии, Свен, -- скажет отец, -- и найти для тебя другую дорогу
Мысли Свена перепутались. Его пошлют в море или отдадут в механическую мастерскую, или -- о, ужас-- к портному! Или в лавку, и он будет купцом!
Что было написано в письме ректора? Он посмотрел его на свет, но конверт был непрозрачный. Он положил его на стол, пригладил конверт, -- ничего не видно. Отверстие тоже было слишком мало; может быть, клей был слабый? И он осторожно попробовал расклеить конверт перочинным ножом. Но клей был крепок, хорошо засох и мог разорвать бумагу. Он попробовал еще раз -- и разорвал конверт! Дело было плохо. Отец непременно заметит, что он пробовал прочесть письмо. Теперь все равно!
С лихорадочной поспешностью, сжигая за собой корабли, Свен разорвал конверт, вынул письмо...
"Свен очень отстал по математике. Ему необходимо взять несколько частных уроков".
И все!
В первую минуту Свен вздохнул с облегчением. На этот раз дело обстояло не так плохо.
Но опомнившись, он прямо застыл от ужаса. Он вскрыл письмо ректора к отцу. Невозможно было класть его обратно в разорванный конверт! Положить его в новый конверт, -- а надпись!
Весь покрытый холодным потом, Свен подошел к печке. Под пеплом еще тлел огонь. Осторожно раскопав угли, он положил на них письмо ректора, подул, письмо скрутилось, пламя охватило его и мгновенно превратило в пепел.
В ту же минуту часы в коридоре пробили три. Свен Бидевинд собрал книги и вышел в пустой коридор.
Домой он шел тихо. Он всю дорогу думал о том, что будет? Что выйдет из того, что он распутал свои дела тем, что сжег документы?
Отец увидит в балльнике замечание; потом третьего дня у него было 4 за норвежский устный, что было очень стыдно; за латинский у него тоже было три с половиной и четыре.
Все это вместе с замечанием и тем, что его оставляли сегодня!..
Что если он "потеряет" балльник? Это была худшая провинность. Бальник считался чуть не священной книгой в гимназии. Как ему сказать, что он потерял ее?
Свен шел домой и рассчитывал. Если ему дадут теперь новый балльник, он начнется с 1-го мая. Апрель туда не будет записан, конечно. Все прошлое будет вычеркнуто, как несуществующее. Все. это вместе, в сравнении с тем, что признаться в потере балльника будет стыдно, все-таки было очень хорошо. Отделаться от необходимости показывать балльник отцу и объяснять ему, что случилось! Чтобы скинуть с души эту тяжесть, нужно было только бросить в печку неудобную книгу.
Свен Бидевинд дошел до своего дома и стал подниматься по лестнице. Все было тихо. Из кухни доносился плеск воды и стук перемываемой посуды.
Было уже поздно, все давно пообедали. В передней он встретил сестру Иоганну -- это была его младшая сестра, -- она посмотрела на Свена уничтожающим, презрительным взглядом.
-- Тебя опять оставили?
-- Это не твое дело. Вы пообедали?
-- Давно.
-- Где отец?
-- Отдыхает.
-- А мать?
-- И она, конечно. Уж и достанется же тебе!
-- Я хочу есть.
-- Отец сказал, что ты не получишь.
Свен Бидевинд испытующе взглянул на сестру: врет она или серьезно?
-- Тише вы
Из комнаты вышла старшая сестра Андреа.
-- Вы не знаете, что папа и мама спят? Это ты, Свен?
-- Да, я. Не беспокойся, пожалуйста, мы сидели всем классом за то, что отказались решать задачу у Ланге. Немыслимо, понимаешь. Не мог же я делать задачи, когда весь класс отказался.
-- Ужасно глупо поступили, -- строго, но с видимым облегчением сказала Андреа.
-- Слушай, Андреа, отец очень сердится?
-- Он думал, что тебя одного опять оставили.
-- Это правда, что мне не дадут есть?
-- Нет, я оставила тебе. Пойдем.
Свен и Андреа вышли в кухню, где старая Янна встретила их ворчанием.
-- Постоянно отдельно подавать приходится, баловник этакий!
-- Тссс... -- перебила ее Андреа и открыла духовую печь, где стояло жаркое.
-- Только одна рыба? -- спросил Свен, голодный, как волк.
Сестра ничего не ответила, забрала блюдо и вышла в столовую. Свен последовал за ней. В столовой был накрыт один прибор. Как весело! И как вкусно пахло жаркое!
IV
Балльник
На другое утро Свен отправился в школу с книгами подмышкой. Среди них недоставало одной -- балльника. Это была самая маленькая и самая тоненькая книжечка и, несмотря на это, Свену казалось, что сверток стал чуть не вдвое легче обыкновенного.
Он целый час лежал накануне перед тем, как заснуть.
Необходимо было придумать что-нибудь особенное, против чего учитель не мог возражать. И он придумал.
Но идя по улице, он обливался потом, голос его дрожал, когда он про себя повторял то, что решил объяснить учителю.
Лучше всего было то, что к завтрашнему дню не было математики, и не нужно было разговаривать с Ланге.
Труднее всего было поймать Свеннингсена, своего классного наставника, одного, чтобы без свидетелей передать ему о случившейся потере.
Он вошел в коридор и прочел на стенном расписании, что Свеннингсен давал первый урок в III классе.
Мальчики приходили в класс то толпами, то поодиночке. Овен Бидевинд стал на углу коридора младших классов. Мимо него проходили большие и маленькие гимназисты; одни входили в классы, другие поднимались наверх в старшие классы; все исчезали постепенно за дверьми. Свен Бидевинд невольно вспомнил прошлое лето, которое он провел в деревне. По вечерам он всегда наблюдал, как скот возвращался домой и как каждый из них сам находил свое стойло.
Когда некоторые спрашивали его, зачем он стоит здесь, он отвечал наудачу, чтобы отделаться. Классы наполнялись, в них становилось все шумнее; в каждом классе был свой особенный шум.
Свен Бидевинд устал стоять. Вспоминая о том, что ему нужно сказать Свеннингсену, он то падал духом, то вновь обадривался.
Наконец, раздался звонок, и Свеннингсен вышел из учительской. Он шел вместе с учителем Семме. На углу двух перекрестных коридоров они остановились и стали говорить о
