Мне нравится еда смертных. У неё такой странный привкус обречённости и надежды… я не знаю, как выразиться иначе. В общем, терпко, пряно и горчит немного, но вкусно.
— С тех пор мы и начали встречаться, — подытожил Колин. — Но однажды моя Келлевен сказала, что на зиму, когда замёрзнут воды, нам придётся расстаться. А я понял, что не смогу жить без неё ни дня и сказал: выходи за меня. И она согласилась. Сегодня тот самый день, когда она навсегда покинула свой мир, чтобы жить среди смертных и стать одной из нас.
— Ого! — присвистнул Джеримэйн.
Элмерик разделял его удивление. Кто из фейри по доброй воле согласится отречься от сил и бессмертия, чтобы прожить обычную человеческую жизнь? Или всё-таки не совсем обычную? Волшебную раковину она же зачем-то взяла?
Келлевен проследила за взглядом барда и поспешила пояснить:
— Это моё приданое.
— В раковине? — вытаращился Элмерик. — Там что, жемчужина?
— Нет. Там — стадо тонкорунных овец и стадо тучных красноухих коров. А ещё мои лучшие платья, отрезы фейской ткани и другие мелочи… Всё это я достану в день нашей свадьбы с Колином. Знаю, его отец не беден, но и я из хорошей семьи, так что пришла не с пустыми руками.
— Повезло тебе, растяпа, — Джеримэйн ткнул Колина локтем в бок. — Такое богатство на голову свалилось!
— Я хотел бы быть с Келлевен, даже если бы она была бедна, как мышь, — вспыхнул сын старосты.
Пришлось Элмерику его успокаивать.
— Не обижайся, Колин. Джерри просто шутит. А ещё завидует.
— А вот и ни капельки! И когда ты уже запомнишь моё имя, Рыжий? Я Джеримэйн. Может, за каждого «Джерри» бить тебе в ухо? Так ты запомнишь?
— Прости, привычка, — Элмерик развёл руки в примирительном жесте, а Келлевен вдруг строго посмотрела на своего суженого.
— Вижу, ваши людские нравы отличаются от наших. Надеюсь, ты не забыл о моём условии?
— Что за условие? — оживился Джеримэйн. — Я был уверен, что есть подвох.
— Да никакого подвоха, — Колин нервно дёрнул плечом. — Келлевен сказала, что если я хоть раз подниму на неё руку, то она вернётся в свой мир и заберёт приданое. И я её больше никогда не увижу. Но у меня подобного и в мыслях не было. Я никогда не ударю ни мою любимую, ни наших детей, если боги наградят нас потомством.
— Что ж… этим ты выгодно отличаешься от моего папаши, — фыркнул Джерри. — А вы не хотите меня усыновить?
Он всё-таки завидовал. Да и Элмерик, признаться, тоже вздохнул украдкой. Здорово, когда два любящих сердца нашли друг друга, но поневоле задумаешься: а будет ли у тебя самого так когда-нибудь?
— Но, увы, её отец против нашей свадьбы, — Колин помрачнел. — Он непременно придёт и захочет вернуть блудную дочь. И Келлевен боится, что одной ей не справиться. Поэтому нам нужна ваша помощь. Я ведь, увы, не колдун…
Может, и к лучшему, подумал Элмерик. Сын старосты был хорошим парнем, но очень уж невезучим. У такого чародея постоянно что-нибудь взрывалось бы, а заклинания действовали бы не так, как положено.
— Зато тебе в любви повезло, — ему захотелось подбодрить Колина.
— Это точно, — просиял тот, взяв за руку свою возлюбленную.
— Последний вопрос! — Джеримэйн поднял палец. — А кто у нас папа? Надеюсь, не сам Хозяин Яблок? Потому что если это он, то я не участвую.
— Нет, что ты! — ахнула фейри. — Конечно, нет. Он всего лишь Хозяин Вод.
— Звучит так, как будто не «всего лишь», а «сам великий», — Джерри насторожился.
— В общем, не Хозяин Яблок, — Келлевен мотнула головой так, что заколки в её волосах звякнули. — Просто… как это у вас говорят? Обычный очень сильный колдун.
— Знаете, что-то мне домой захотелось, — Джеримэйн одним глотком допил чай, который предлагали Элмерику. — Не понимаю, с чего я должен вмешиваться.
Бард отобрал чашку и отвёл приятеля в уголок, собираясь серьёзно потолковать.
— Эй! А как же «хранить покой жителей королевства»? Мы же Соколы!
— А если житель королевства идиот? Его тоже надо защищать? Парню ничего не угрожает. Подумаешь, придёт злой папаша, загонит девчонку домой. Его отец знаешь сколько раз так на меня орал? И ничего, я живой пока что.
— Но староста Дунстан — это тебе не Хозяин Вод.
— У старосты Дунстана, между прочим, арбалет самодельный есть. И он угрожал пустить в меня стрелу, если я не перестану ходить к Мэриэнн.
— А выстрелил хоть раз?
— Нет. Но всё ещё впереди. И вообще, причём тут это?
— А притом, что отцы — хоть земные, хоть подводные — пекутся о благе своих дочерей, — втолковывал Элмерик. — Сражаться с Хозяином Вод — гиблое дело, я согласен. Но, может, его удастся убедить, что Колин — хорошая партия для Келлевен.
— Ты сам-то в это веришь? — Джерри посмотрел на него как на дурачка.
Он хотел добавить что-то ещё, но вдруг охнул:
— Болотные бесы! Что это?
Прямо по полу вокруг его сапог змеились две струйки воды. Ещё одна тянулась из-под кровати.
— Это папа, — Келлевен зажмурилась. — Начинается!
— Ч-что начинается? — Колин одним прыжком вскочил на кровать.
— Не отвлекай меня. Я закрою окна и двери так, чтобы ни капли больше не просочилось. Бард, сыграй, прошу! Мне понадобятся вдохновляющие чары.
Элмерик, не раздумывая, приложил флейту к губам. Уж чего-чего, а поддержать чужое заклятие он мог с лёгкостью.
Правда, в этот раз ему понадобилось всё его самообладание. Потому что за окном всё прибывала и прибывала вода. Вот она встала вровень с подоконником, задержалась немного и пошла выше. Вместо садовых яблонь и живых изгородей за окном колыхались мутные водоросли, проплывали рыбы. Некоторые из них заглядывали в комнату, тыкаясь носом в стекло. Элмерику казалось, что стены дома трещат под давлением воды, — значит, их залило уже по самую крышу?
Джерри, опомнившись, выхватил нож и принялся чертить фэды прямо в воздухе — запечатывающие, конечно.
— Что же будет с Чернолесьем? — в панике пролепетал Колин. — Откуда столько воды?
— Деревня в порядке, балбес, — выдохнул Джерри. — Неужели не видишь: это дом перенесли пёс знает куда.
— А Мэриэнн? А отец? — Колин хватал ртом воздух и сам напоминал бледную рыбину.
— Они спят, — ответила Келлевен.
В тот же миг сквозь створки окна просочилась ещё одна струйка. Фейри никак нельзя было отвлекаться.
У Элмерика дрожали коленки, но он не переставал играть, только думал: интересно, а мы уже в Мире-под-Волной или ещё нет? И если да, то считаемся ли умершими, ведь вроде мы пока ещё живы. Надолго ли?
Время шло, но ничего не менялось. Вода не убывала и
