Тогда Кая молча поднялась, сгребла Веню в охапку и, не раскачивая, бросила за борт. Как ядро…
— Почему ты такой мокрый? — с удивлением спросил Марлен, когда мы вернулись из грота.
— Он купался, — мягко сказал Дима.
— В штанах?
Марлен пожал плечами.
Я ПРИДУМАЛ
Мы плавали в бухте уже десять дней.
На ногах у нас были лиловые синяки от ласт. Плечи гудели. Мы не справлялись. Бухта была очень велика.
Вечером Марлен нацарапал карандашом в блокноте какие-то цифры.
— М-да… — заявил он. — Если так искать, надо еще двадцать дней. Почти месяц!
В кубрике воцарилась тишина.
Все сосредоточенно думали.
— Двадцать, а у нас еды всего на пять. И потом, ведь шхуна нужна другим. Нам ее больше не дадут.
Тут у меня зачесалась нога и запершило в горле.
— К-гхе!
Мне в голову пришла сумасшедшая мысль:
«А что, если…
…что, если прицепиться на буксир и плыть за шхуной. А? Ведь здорово? Ведь быстро? Можно успеть и в пять дней…»
Я выпалил это вслух.
Веня фыркнул.
Дима покачал головой.
— Оборвет! — сказал капитан.
Только Каю мое предложение привело в восторг.
— Вот хорошо! — сказала она. — Я хочу на буксир. Действительно, захотели полморя изучить за десять дней! Знаете, кто вы такие? СУМАСШЕДШИЕ!
Марлен сказал:
— М-м-м…
НА БУКСИРЕ
«М-м-м…» — это значило, не хватало еще, чтобы нас учил художник.
И все-таки Марлен рискнул.
Приготовили буксир — канат с палкой на конце.
Буксироваться решил сам Марлен, напарником он предложил быть мне.
ВОТ ЭТО ЗДОРОВО!
Буксир бросили за борт.
Мы с Марленом прыгнули в воду и уцепились за палку.
«Тригла» дала ход.
Нас потащило.
Вода, такая теплая и ЖИДКАЯ, превратилась в жесткий, холодный поток. Он налетел на нас, выбросил из глубины на поверхность, распластал по воде, с силой прижал к лицу маски.
— Ох!
Я вцепился что было сил в палку, втянул голову в плечи, осторожно глянул вниз.
Подо мной со страшной быстротой проносились пронизанные солнечными лучами голубые глыбы воды. Дна не было видно. Какие-то белые, парящие в воде частички стремительно приближались, яркими искрами вспыхивали у лица и так же стремительно уносились прочь.
Руки быстро немели.
На шхуне сообразили, что идут далеко от берега. Они изменили курс.
Из голубой бездны выступили очертания дна. Промелькнули полянки, усыпанные белыми раковинами. Проплыли черные знакомые валуны. Розовым ковром потянулось дно, заросшее водорослями.
— Мои руки!..
Палка, за которую я держался, повернулась, прижалась к канату, придавив пальцы. Я выпустил ее и, беспомощный, с маской, сбитой на ухо, забарахтался в остановившейся воде.
Вынырнув и сорвав маску, я увидел невдалеке от себя голову Марлена. Поодаль шхуна описывала широкий полукруг, направляясь к нам.
Нас подняли на борт.
Оказалось, что первым оборвался Марлен. Широкоплечий, он греб воду, как плуг, и устал раньше меня.
Как хорошо иметь узкие плечи!
КТО ТОЛКНУЛ МЕНЯ ЗА БОРТ
Когда я стоял на палубе и сдирал с головы маску, ко мне подошел Дима.
— Молодец, — сказал он, — здорово придумал… А знаешь, кто толкнул тебя в первый день?
— Кто?
— Мы все. Предложил я. Кая и Веня толкнули. Нам хотелось посмотреть, какой ты.
Какой я!
— Пустяки! — ответил я Диме. — А что, если вместо палки на конце буксира сделать петлю?..
ОТЧАЯНИЕ
На буксире за шхуной мы в два дня осмотрели всю бухту.
Камней с отпечатками не было.
«Тригла», как паук, сновала взад-вперед. Темный след ее винта паутиной ложился на поверхность моря.
Все напрасно. Подозрительными на дне были только то черные глыбы, около которых я едва не утонул, добывая иглу.
Мы по очереди облазили их. Осмотрели поверхности. Поковыряли ножом. Камни как камни.
Единственным человеком, который еще не видел камней, была Кая.
ПОЛОСКИ КВАРЦА
Мы сидели понурив головы.
Марлен сказал:
— К черту! Камней не найти. Они рассыпались в прах.
Дима крякнул.
Капитан почесал живот.
— Значит, конец, — рассудил он. — Завтра домой!
КАК ЖЕ ТАК?
Я хотел было сказать: «Может, еще поищем?» — но меня опередила Кая.
Она с громом отодвинула ящик, на котором сидела, и подошла к аквалангам.
С лязгом нацепила на себя баллоны. Нахлобучила на лоб маску. Села на борт.
Шхуна качнулась.
Выпуская тучи пузырей, Кая ушла на дно.
Марлен угрюмо смотрел ей вслед.
Прошло полчаса.
Море было как зеркало. Солнце бронзовым жуком ползло вверх по горному склону.
Белая дорожка пузырей протянулась от берега к шхуне.
Вода раскололась. Из воды, фыркая, как тюлень, вылезла Кая.
Она грузно перевалилась через борт и стала перед Марленом.
— Ну как? — спросил Марлен. — Нашла?
— Нет.
Кая выжала волосы, и желтые струйки побежали по ее плечам.
— Но я, кажется, знаю, где они, — просто сказала она.
И тут я не выдержал. Я вспомнил свою догадку. Когда Веня сказал, что камни выветриваются, я…
— У меня тоже есть мысль!
— Я тоже думал… — нехотя сказал Марлен. — Да разве… — Он не договорил.
— А ты? — обратился он к Диме.
Дима пожал плечами.
Марлен вытащил блокнот и вырвал из него пять листков.
— Вот, — сказал он. — Пусть каждый напишет, что он думает.
Огрызком карандаша мы написали, каждый на своем листке, ЧТО МЫ ДУМАЕМ.
Марлен собрал бумажки.
— Константин Федотович! — позвал он капитана. — Слушайте.
И он прочел бумажки вслух:
Без подписи. Так написать мог только художник…
— Ценное замечание!.. И вот моя. — Он показал последнюю бумажку, на которой был нарисован такой значок: .
— Я знаю, — сказал Дима. — Это корректорский знак. Он означает: перевернуть букву или рисунок.
Марлен кивнул.
— Вся штука в том, — усмехнулся он, — что камни руками не перевернешь. Поэтому я и молчал. Надо было искать до последнего дня.
Капитан молча наблюдал за нами.
Бумажки его уже не интересовали.
— Переворачивать будем шпилем, — лениво сказал он. — Якорь отклепаем, цепь — за камень, и пошла! А потом…
Он не договорил. Кая, бронзовая и сияющая, подошла к нему, обняла мокрыми руками и звонко чмокнула в щеку.
ВИРА ПОМАЛУ!
Капитан метался по шхуне.
Во-первых, его поцеловали.
Во-вторых, он действительно придумал здорово!
Впервые я видел, чтобы он суетился.
Он сам вытащил на палубу якорь и отклепал его.
Он сам вплел в свободный конец якорной цепи две петли.
Он кричал на Марлена и Диму. Он объяснял им, как надо ЗАВОДИТЬ за камень эти петли.
Марлен и Дима послушно кивали. Затем они ушли на дно. Выбирать камень.
— Камень нашли — будьте спокойны! — вынырнув, сказал Дима.
Капитан привязал к якорю пеньковый канат и поставил шхуну на якорь около этого камня — около пузырей, которые пускал над камнем Марлен.
В воду опустили якорную цепь.
— Петли заведены! — вынырнув снова, сообщил Дима. — Можно поднимать!
— Пошел шпиль! — скомандовал капитан. Затарахтел мотор, и круглая тумба шпиля начала вращаться. Цепь, полязгивая, выходила из воды и обвивалась вокруг тумбы ровными кольцами.
Вот она натянулась.
— Вира помалу! — сказал капитан.
Это значило: «Тяни наверх».
И мотор потянул.
Шхуна накренилась. Шпиль, повизгивая, сделал три оборота и остановился.
«Ну и камень!» — подумал было я.
И тут что-то случилось. Шхуна качнулась и выпрямилась. Цепь глухо стукнула о борт. Шпиль легко завращался.
— Оборвало! — с досадой промолвил капитан.
Со дна поднялись облака рыжей мути и пузырей. Вместе с пузырями всплыли головы Марлена и Димы.
Руками они что-то поддерживали в воде.
— Идет! Идет! — закричала Кая.
Из воды медленно вылез обломок скалы. Одна грань его была чистая и блестящая.
— Раскололся! — довольно пробормотал капитан. — Камень сломали! А?
Камень со скрежетом перетащили через борт и бережно положили на палубу.
Марлен, Дима, мы все сгрудились возле него.
Кая присела на корточки и начала бережно мыть камень.
Веня покорно таскал для нее воду.
— Вот… — неожиданно сказал Дима. — Смотрите!
И он показал пальцем на еле заметные неровности на камне.
Только когда Кая отмыла весь камень, мы увидели: на камне действительно были отпечатки чьих-то больших ЗУБОВ.
МОТОРИСТ
И вот тогда на палубе появился моторист.
