«Вот хитрюга! Придётся самому попробовать!» — решил я и пошёл разыскивать Павлика.
Павлик согласился помочь мне. Но всё-таки проворчал:
— Зря только время потеряем, вот увидишь!
На уроке природоведения я вырвал из альбома рисования лист бумаги и написал на нём красным карандашом крест-накрест сверху вниз: «Позор трём дизертирам!» — а снизу вверх: «Кто они — известно всем».
Павлик потянул лист к себе и провёл по нему синими чернилами из конца в конец острую, ломаную линию. Я сразу догадался, что это молния. Хорошо Павлик придумал. Теперь и писать не нужно, что мы выпускаем. Каждый, кто посмотрит, без слов поймёт: висит «молния».
Как только прозвенел звонок с урока, мы отдали этот листок дежурным Ане Полозовой и Светке Конторович.
— Вывесите, когда все выйдут из класса, — попросил я.
Всю перемену мы с Павликом переживали: как отнесётся Принц-Федька к нашей «молнии»? Если разозлится — хорошо. Значит, подействовала. Плохо, если усмехнётся и ничего не скажет. Павлик был уверен, что Принц ничего не скажет, даже не усмехнётся.
Что ж, посмотрим. Вот и звонок. Мы решили войти в класс самыми последними, когда все уже прочитают нашу «молнию». Войти и сразу посмотреть на Федьку. Будет ли он хоть чуть-чуть переживать. Так мы и сделали. Но наше появление в классе почему-то вызвало бурю смеха. Смеялись все. Даже Принц со своей свитой. В чём дело? Я посмотрел на «молнию» и оцепенел. От того, что я прочитал там, у меня даже похолодело в животе. В нашей «молнии», в слове «дизертир» была перечёркнута первая буква «И» и сверху крупно написано «Е», а ниже шла приписка. «Молния» читалась теперь так: «Позор трём дезертирам и двум безграмотным! Кто они — известно всем!»
Мы с Павликом пол-урока в себя не могли прийти. А когда наконец пришли, то так сильно рассердились на Аньку Полозову и Светку Конторович, что я даже им кулаком погрозил, а Павлик кинул в них стиралку. Дождавшись перемены, я тотчас вскочил с парты, подбежал к «молнии» и сорвал её.
— Зачем? — остановил меня Женька Рогов. — Пусть висит.
— Мы её написали, мы её и сорвём! — самым решительным тоном заявил Павлик.
А я сказал окружившим нас ребятам:
— «Молния», к вашему сведению, долго не висит. Сверкнула и исчезла! — и порвал листок на мелкие клочки.
— Да, сверкнули вы здорово! — затрясся от смеха жирный Борька-Кочевник.
Я боднул его головой в плечо и побежал в коридор. В дверях я столкнулся с вожатым Игорем.
«Как хорошо, что мы успели разорвать «молнию»!» — пронеслось у меня в голове.
Несколько ребят снова вошли в класс за Игорем, но он сказал, что нарушать правила не положено, и выпроводил всех, кроме дежурных.
Минуты через две Игорь вышел из класса и объявил нам загадочно:
— Зачем я приходил, вы узнаете, как только войдёте в класс после перемены. А пока — до свидания.
Только Игорь ушёл, мы стали ломиться в класс, но Аня и Светка заперли двери стулом. Наша попытка прорваться к ним ни к чему не привела. И, как нарочно, была большая перемена. Тогда Генька сказал шёпотом:
— Сейчас я пройду в класс как председатель отряда. Узнаю, в чём дело, и вернусь.
Он требовательно застучал в дверь и строгим голосом сказал:
— Девчонки, откройте. Это я — Геня Шубин, председатель совета отряда.
— Спасибо, что доложил, кто ты такой. А то мы не знали и всё спросить хотели, — захихикали за дверью Аня со Светкой.
— Откройте, вредные! — крикнул в замочную скважину Генька.
— Сейчас, сейчас, только перемена кончится, — подала голос Аня.
— Эй вы, сторожа-жадины, — забарабанил в дверь Павлик, — хватит вам насмешничать.
— Аня не насмешница, — неожиданно для себя сказал я. — Она просто соблюдает порядок. Ведь она дежурная.
— А ты — жених! — вдруг выпалил разъярённый Генька.
Павлик, наверное, тоже хотел обозвать меня «женихом», но передумал и сказал немного вежливее:
— Чего ты её защищаешь, что она, твоя невеста?
Все кругом засмеялись и стали кричать:
— Мошкин — жених! У Мошкина невеста!
А Принц-Федька как загогочет:
— Малограмотный жених, двоечки — приданое.
Все так и покатились со смеху.
Я не выдержал и сказал Федьке:
— Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала.
— Ты сам не мычи, — заступились за него Антон с Гришкой.
— А вы чего замычали? — встал на мою защиту Павлик. — Без вас разберёмся. — Он скорчил противную рожу и замычал: — Му-у!
Антон с Гришкой решили его передразнить и тоже замычали. А за ними принялись мычать уже все ребята. Просто так, из интереса. У кого громче получится. Шум поднялся ужасный. Даже Ираида Кондратьевна пришла из учительской раньше времени и спросила нас:
— Что это у вас за странная игра?
Мы смутились и перестали мычать. Начали чинно ходить по коридору и дожидаться, когда же кончится перемена. Всем не терпелось узнать, зачем к нам приходил Игорь. Наконец зазвенел звонок, и мы ворвались в класс. На доске большими буквами было написано:
Ребята, жду вас сегодня ровно в три часа дня в пионерской комнате. Будем знакомиться с…
— Что это за точки?
— С кем мы будем знакомиться? — зашумели ребята. — Эй, дежурные, вы ничего не стёрли?
— Вот ещё! — фыркнула Светка Конторович. — Это Игорь так написал.
— Ребята, к нам засекреченный космонавт приедет, который ещё только к полёту готовится… — предположил Генька.
— А может, знаменитый киноартист, — перебила его Светка Конторович и мечтательно закатила свои чёрные глазищи.
— А вдруг участковый! — прыснул Борька-Кочевник. — Он и три точки велел написать, чтоб мы не разбежались.
— С участковым я знаком, — похвастался Принц, — могу не оставаться.
— В этих точках что-то кроется, — прищурился звеньевой второго звена Саша Авилов.
— Капкан! — крикнул Юрик Беляков и сделал такой уморительный вид, точно сам попал в него.
— А вот и нет, вот и нет! — быстро заговорила Аня. — Игорь собирает нас по очень важному делу.
Я был уверен, что Аня Полозова не знает, зачем нас собирает Игорь, а говорит так для того, чтобы мы все пришли и не подвели вожатого.
Нет, всё-таки она не плохая. И в «молнии», если сказать по совести критиковала меня правильно. Русский письменный для меня самый трудный предмет. Все диктанты на троечки пишу. Не мешало бы подтянуться. Я решил в один из ближайших вечеров подучить правила по грамматике. А ещё решил перестать сердиться на Аню. Но это уже с завтрашнего утра. А сегодня ещё немного покажу, что обижен. Всё-таки они со Светкой здорово подорвали мой авторитет звеньевого.
Вот что значит таинственное приглашение! Напиши Игорь просто: приходите в школу знакомиться с тем-то, тем-то — полкласса не явилось бы. А сейчас все в сборе. Даже мои «ненадёжные» Принц-Федька и Антон с Гришкой.
Витька-Командировочный пришёл на сбор с отцовским чемоданчиком.
— Что в нём? — тотчас поинтересовался Борька-Кочевник.
— НЗ, — сообщил Витька. — Может, мы сегодня до ночи в школе засидимся, так не беспокойтесь, голодными не уйдём. Мать пирожки с вареньем пекла, я и набрал.
— Может, угостишь, чего тянуть, — попросил Борька. Он любит поесть, жуёт даже на уроках.
Мы съели по пирожку.
— Повторим, — предложил Борька.
— Ты жуй, а не глотай, — посмотрев, как он ест, посоветовал Витька, — а то подавишься.
— Не подавлюсь, — заверил Борька и потянулся за третьим пирогом, — не бойся, до ночи мы не засидимся.
Витька захлопнул пустой чемодан. Всё-таки ужасный обжора Кочевник!
Тут в пионерскую комнату вошёл Игорь.
— Хорошо, что вы все собрались, — сказал он. — Мне хочется познакомить вас с бывшей ученицей нашей школы, героем Отечественной войны Надей Матвеевой.
— А где же она? — спросил председатель Генька.
— Балда ты! — не грубо, а с укором сказал Принц-Федька. — Надя Матвеева погибла перед самой победой. Она снайпером была, я знаю.
— Верно, — кивнул ему головой Игорь, — вот и давайте устроим в пионерской комнате уголок её памяти. У меня есть адреса трёх человек, которые хорошо знали Надю. Нужно будет побывать у них.
— А кто они? — снова выкрикнул нетерпеливый Генька.
— Это бывший командир Нади, её учительница и соседка по квартире.
— Чур, мы идём к её командиру! — выпалил звеньевой второго звена Саша Авилов.
— Никаких «чур»! — запротестовал Генька. — Все хотят идти к командиру.
— Как же тогда быть? — спросила Марина Козарезова.
— Чтоб не спорить, мы вот что сделаем. — Генька вырвал из чистой тетради лист бумаги, разорвал его на три части и на каждой написал: «Командир», «Учительница», «Соседка». Потом вытряс из своего портфеля всё содержимое и положил в него надписанные бумажки. — Тяните, — приказал он звеньевым. — И никаких споров. Судьба!
