— А я думала, вас все бросили, — медленно сказала Алёна.
— Ну что за ерунда? Ты же видела Зину. Она только что уехала.
— Ну, хорошо, признаю, — сказала женщина с той же улыбкой, — общаться она со мной точно не хочет. Не понимаю, почему этого хочешь ты. И что мы с тобой будем делать?
— Читать. Чай пить. Разговаривать.
— Вообще-то, на лекарстве, которое я только что приняла, написано, что побочный эффект — возможные галлюцинации.
Алёна улыбнулась.
— И вот это будем делать, — сказала она, — смеяться вместе.
— Ты умеешь смешить?
Алёна подумала и сказала:
— Нет. Смешное часто само получается. Без всяких усилий. Но посмеяться-то лучше вдвоём.
— Знаешь, а ты мне нравишься. Такие студенты, как ты, в нашем университете были редкостью. Я говорю о паузах, которые ты делаешь, перед тем, как что-то произнести. Это значит, ты думаешь над словами. Обычно все торопятся. Болтают первое, что приходит в голову. Потому что боятся меня рассердить. А ты меня не боишься. Погоди-ка!
Женщина прищурилась и склонила голову набок. Голубые глаза смотрели с хитринкой.
— А ты в МГУ не собираешься случайно поступать? Многие приезжали, пытались со мной договориться. Так что сразу предупреждаю — я все связи растеряла.
— Нет. Меня папа в Англию отправляет учиться. В частную школу под Лондоном.
— Я не пойму тогда, почему ты пришла делиться своим обществом именно со мной?
— Вы живёте рядом. По соседству.
— Ах, вот в чём я провинилась! А разве с тобой по соседству не живёт какая-нибудь бедная и одинокая ДРУГАЯ бабуля, нуждающаяся в помощи? И у которой нет ни дочери — владелицы рекламного агентства в Москве, ни домработницы? Почему я?
— Я видела вашу стену во сне.
Они помолчали. По радио, которое по-прежнему вещало в комнате самому себе, пробило двенадцать часов.
«Радио «Маяк», — подумала Алёна, — как у бабушки. Интересно, тут тоже под приёмником вязаная салфеточка?».
— Ладно, романтичное существо, — наконец сказала женщина, — не знаю, каких книг ты начиталась. Вряд ли «Тимура и его команду», это для вас уже старье. Но придётся тебя пустить. Потому что надо же кому-то коляску с тормоза снять. Бэлла, фу! Это дружественная нам особа.
— Хотя, — вскинула она руку, стоило Алёне снять крючок с загородки и войти, — если ты надеешься, что я перепишу на тебя дом, потому что ты мне скрасишь одиночество, то зря. Зина как раз сегодня подписала со мной все бумаги. На оба участка. И на этот, и на старый. И за это подарила коляску. Не то чтобы она так ставила вопрос… бумаги или коляска… Но так и вышло. Так что на дом не надейся.
— Если вы позволите скрасить вам одиночество, — повторила Алёна странную книжную фразу, опускаясь на корточки и проводя рукой по коротенькой шерсти Бэллы, — то я получу гораздо больше, чем дом. Хотя он у вас и красивый.
Когда Алёна ушла, женщина, а её звали Лидия Матвеевна, сказала мопсу Бэллочке:
— Она пришла помогать. Бэлка, ты это слышала? Она считает, что мы ей поверим, да? Она думает, что мы с тобой вчера родились. Она ведь бежит от кого-то, эта Алёна. Прячется. Ищет защиту. То ли от друзей своих. То ли от кого-то ещё. Это интересно, Бэлка.
Она помолчала.
— Бэлка, а ты её точно видела? Я не галлюцинирую?
Мопс хрипло хрюкнул и тявкнул. И Лидия Матвеевна улыбнулась по-настоящему.
Вообще-то Алёна возлагала большие надежды на первый день. Ей припомнилось, что первые уроки по любому предмету всегда проходят, как говорят учителя, «на подъёме». А ещё она где-то читала про эффект «первого раза». Кажется, в мамином журнале «Психология». Как и положено Идеальной Жене, мама читала статьи по психологии, если не в книгах, то хотя бы в журналах.
В статье, которую читала Алёна, говорилось, что первое свидание или первое занятие обычно вызывают энтузиазм у обеих сторон. А потом всё сложнее заставлять себя учить язык или встречаться с человеком и работать над отношениями.
Алёне понравилось словосочетание «работать над отношениями». Это было похоже на «работать в саду». Алёна всегда мечтала о работе в саду, с тех пор как прочла книгу «Таинственный сад». Раньше она немного помогала садовнику, но потом мама увлеклась фэн-шуем.
Милочка купила в электричке журнал, в котором говорилось о китайском саде. Прочитав его, она сказала, что папа мало времени проводит дома, потому что дом построен не по правилам фэн-шуя. Папе в нём дискомфортно. Тогда они перекрасили коридор в ядовито-зелёный цвет, расставили повсюду стеклянные вазочки с бамбуком. Папа не стал бывать дома чаще, и тогда они взялись за сад. Заказали камни нескольких видов, перекроили дорожки так, чтобы по ним свободно текла энергия, задумали сделать несколько водоёмов.
Соблюдать законы фэн-шуя у садовника не выходило: сакура не приживалась, валуны гармонично не складывались. Он нервничал, боялся увольнения и просил забрать маленькую Алёнку, чтобы она не путалась под ногами и не сбивала с важной мысли о том, как должна распределяться по саду энергия.
Так вот, стараясь работать над отношениями, Алёна решила проявить сообразительность. Она дошла до местной почты и купила там несколько журналов. На разные темы.
В одном было про цветы, в другом — про вязание, в третьем — про собак. Пусть Лидия Матвеевна сама выберет, что ей интересно.
Алёна заметила вчера на подоконнике пару журналов из тех, что пишут о жизни звёзд, и пару газет. Наверное, их привезла Зина. А вот таких, которые купила Алёна, о каком-нибудь хобби, на подоконнике не было. А хобби у Лидии Матвеевны должно быть обязательно. Как можно сидеть целый день одной и ничего не делать?
В холле сильнее, чем вчера, пахло лекарствами. Алёна присела на корточки, погладила Бэллочку. Мысленно обругала себя за то, что забыла прихватить мопсу печенье. Из холла вели три двери: одна в спальню, другая — в кабинет, третья — в ванную. Лидия Матвеевна выехала из спальни через несколько минут. Она была бледная, очень бледная.
— Что это?
— Журналы, вам почитать…
— Спасибо, я не люблю журналы.
— Жаль… Зря купила.
Алёна умолкла, но слово, как известно, не воробей…
Лидия Матвеевна развернула кресло и снова уехала в спальню. Потом вернулась с маленьким блестящим кошельком.
— Сколько они стоили?
— Лидия Матвеевна!
Алёна посмотрела ей прямо в глаза, но… Но толком она не поняла, какой глаз у Лидии Матвеевны лучше видит — тот, что косит, или нормальный? Попыталась смотреть в нормальный, но он даже не мигал… И она опустила глаза.
— Я спрашиваю, Елена.
— Восемьдесят рублей.
— Вот. Сдачу оставь себе. И никогда мне ничего не покупай. Без моего ведома.
Алёна кивнула. Скомкала сотню, сунула её в карман джинсов. Присела на корточки, принялась гладить Бэллочку. Ей хотелось расплакаться. Дело было не в словах Лидии Матвеевны. А в самом воздухе вокруг неё. В нём как будто плавали колючки, и надо было ими дышать.
— Что, тимуровец, не нравится тебе старушка, которой ты вызвалась помогать? Не ожидала, что она окажется со скверным характером?
— Бэллочке я тоже не могу принести печенье?
— Нет. У неё свой, специально адаптированный корм. Елена, пойми, мы с Бэллочкой живём в своей собственной вселенной. Она управляется мною. Это только внешне мы две прекрасные бездельницы. На самом деле всё происходит в определенном порядке.
— Я не буду нарушать ваш порядок.
— Вот спасибо!
Бэллочка повалилась на спину и прикрыла глаза. Алёна почесала мопсу живот.
— Все мои студенты, чтобы произвести впечатление, гладили мою собаку, — проворчала Лидия Матвеевна.
Алёна хотела ответить что-нибудь резкое, но вдруг подумала: «А зачем? К чему приведёт спор? Да ни к чему». И тут в голове всплыла статья, которую она читала в журнале «Психология». Там было о детях, как с ними общаться. Отрывки из книги. Тогда Алёне всё это показалось довольно искусственным. Но можно и попробовать…
— Вы сердитесь, — сказала она, — наверное, вам нехорошо. Мне очень жаль.
— В моём возрасте хорошего мало. Если очень интересно, у меня давление, и голова болит с утра.
— Когда болит голова — это очень тяжело, — согласилась Алёна. Фраза опять была из журнала, но Алёна постаралась сделать её не искусственной.
— Что бы ты понимала в головных болях, — проворчала Лидия Матвеевна, — ну да ладно. Ты же развлекать меня пришла, так?
— Да! — с готовностью вскочила Алёна.
— Тогда пойдём в зимний сад, и ты расскажешь мне о себе. О своей семье. И своих друзьях.
Лидия Матвеевна направила коляску к просторной комнате, но Алёна помедлила.
— Знаете, — сказала она, — я расскажу вам о друзьях, об их приключениях, но о семье — нет. Пока не расскажу.
