Их взглядам предстала ухоженная просторная кабина. Одна ее стена казалась абсолютно прозрачной — за ней открывался вид на пещеру Великой Кофемолки. Берта и Константин догадались, что это вовсе не стена, а гигантский монитор. К нему примыкал массивный стол, заставленный электронной аппаратурой, рычагами, кнопками и микрофонами. А сидели за столом двое: архивариус Харон и Пародия Фугас. Рядом с Хароном лежал фонарик, а госпожа Фугас, склонившись над микрофоном, произносила:
— …лишь тогда я смогу помочь вам, дети мои.
Внизу, в пещере, с задержкой в долю секунды, Великая Кофемолка повторяла измененным голосом:
— … лишь тогда я смогу помочь вам, дети мои.
Харон сделал Пародии знак и та выключила микрофон.
— Дорогая, — архивариус нежно накрыл ладонью лапу тигрицы. — А три миллиона не маловато ли будет? Пускай дадут пять миллионов!
— Не будем жадничать, милый, — ласково возразила Пародия Фугас. — А то еще они что-нибудь заподозрят.
— Ты права, любовь моя! Продолжай!
Константин отпрянул от двери и потянул за собой ошалевшую Берту.
— Ни фига себе… — проговорила лисичка, когда они вернулись в освещенный коридор.
Кот повернулся к ней, глаза его азартно блестели.
— Берта, у меня идея! Гениальная! Сам Улисс до такого бы не додумался!
Лисичка восприняла это заявление скептически и потребовала подробностей.
— Сейчас объясню! Только для начала… — Константин порылся в рюкзаке. — Ага, вот они!
— Накладные клыки? — удивилась Берта. — Зачем?
— Мы должны выглядеть устрашающе. А то сейчас, — извини, конечно, за прямоту, — но тебя и ребенок не испугается.
— А зачем нужно, чтобы меня боялись? Я никого пугать не собираюсь. Тем более детей.
— Собираешься, только пока об этом не знаешь. Надевай клыки и слушай…
Несколько минут спустя ритуал в пещере был прерван появлением новых действующих лиц. Два удивительных субъекта, самец и самка, твердой походкой приближались к Великой Кофемолке со стороны одного из многочисленных подземных туннелей, что роились под муниципальным комплексом. Кофепоклонников поразило не столько появление незнакомцев, сколько невязавшийся с их видом термос в лапах самки и внушительного размера клыки. «Саблезубый кот? Саблезубая лиса?!» — недоуменно и испуганно перешептывались молящиеся.
Навстречу пришельцам нерешительно выступил мэр Вершины.
— Кто вы такие? — вопросил он, стараясь, чтобы его голос звучал грозно.
Незнакомцы остановились напротив мэра и смерили его высокомерными взглядами.
— Мы чайные жрецы! — важно произнес кот. — Посланцы Великого Заварочного Чайника, древнейшего и сильнейшего из питьевых божеств!
Толпа ахнула, а мэр отшатнулся.
— Чаеверы! Да еще и жрецы! — ужаснулся он. — Как вы посмели явиться сюда! Немедленно убирайтесь!
— Уберемся, но лишь тогда, когда получим то, за чем пришли!
— И что же это? — насторожился мэр.
— Один из наших братьев-чаеверов томится в застенках вашего нечестивого города! Мы требуем документ, подписанный мэром, дающий нам право освобождать заключенных!
Мэр горделиво вскинул голову.
— И думать забудьте!
Жрец недобро прищурился.
— Что ж… Тогда пеняйте на себя. — Не поворачиваясь, он протянул лапу к жрице. Та сунула в нее крышку от термоса, которая в перевернутом виде становилась чашей, и плеснула туда чаю.
Жрец вытянул чашу перед собой и грозно произнес:
— Если вы не выполните наше условие, я оболью вашу Кофемолку чаем!
Кофепоклонники содрогнулись.
— Придти сюда с чаем, этим греховным зельем! Какое святотатство! — роптали они. А мэр взмолился:
— Нет-нет, пожалуйста, не делайте этого! Мы сделаем все, о чем вы просите, только не причиняйте вреда Великой Кофемолке!
— То-то же, — довольно ухмыльнулся жрец, опуская лапу с чашей.
Но радость его оказалась преждевременной, потому что в этот момент заговорила сама Великая Кофемолка, и голос ее звучал презрительно:
— Жалкие глупцы! Неужели вы думаете, что ваш ничтожный чай способен причинить вред мне, Великой Кофемолке! Да ваш Заварочный Чайник ничто по сравнению со мной! Дети мои, не бойтесь за меня! Хватайте их!
Лисица-жрица испуганно пискнула, а кот-жрец растерялся. Но лишь на мгновение.
— Ах, так! — рассердился он. — Ну ладно!
Однако, вопреки ожиданиям кофепоклонников и подруги-жрицы, он не выплеснул содержимое чаши на кофемолку, а залпом осушил ее сам.
Чаша выпала из его лап. Выпучив глаза, жрец захрипел и схватился за горло. Толпа, еще секунду назад готовая схватить пришельцев, нерешительно затопталась на месте. А чайный жрец с криком повалился наземь, раскинул лапы и забился в конвульсиях. Все, включая и саблезубую лисицу, испуганно отпрянули.
Кот неподвижно замер. Затем медленно поднялся на задние лапы, посмотрел на мэра стеклянным взглядом и протянул к нему лапы.
— Вижу, — тихо изрек он, но в напряженной тишине это прозвучало взрывом. — Вижу… Кнопки. Рычаги. Окно вижу. За окном Великая Кофемолка. Двух тигров вижу. Хотя нет! Один тигр и одна тигрица. Я знаю их имена! Их зовут…
— Стойте! — громогласно перебила его святыня. — Я передумала, я боюсь чая! Дети мои, я запрещаю вам слушать этих зверей и разговаривать с ними, но наказываю дать им то, что они просят, и проводить с миром! Да поскорее!
— Все сделаем, о Великая Кофемолка! — воскликнул мэр. — Да будет так!
Никто не заметил, как жрец и жрица облегченно выдохнули и обменялись победными взглядами…
А тем временем
Гиена Катерина добралась до мэрии, и это стоило ей немалых сил и нервов, так как по дороге приходилось беречься грабителей и мародеров из крысиного племени.
Мэрия казалась вымершей. Журналистка, не мешкая, бросилась к лифтам — она намеревалась получить убежище у самого мэра. Что может быть надежней?
Лифт вознес ее на последний этаж, и Катерина, выпрыгнув в коридор и свернув за угол, оказалась в просторной приемной. Здесь она наконец успокоилась, увидев стоящих по периметру вдоль стен вооруженных охранников в масках с прорезями для глаз. С такой защитой ей нечего бояться.
— Я к мэру! Меня зовут Катерина, господин мэр… э-э… ждет меня!
Охранники не шелохнулись, но журналистка почувствовала, что их взгляды прикованы к ней. От этого стало неуютно. Она подошла к дубовой двери, ведущей в кабинет мэра, взялась за ручку, и тут ее задние лапы подкосились, а сердце оборвалось. Как же можно быть такой невнимательной! Видимо, ее разум помутился от страха и переживаний. Ведь только сейчас она обратила внимание на то, что все охранники — низкого роста, они никак не могут быть ни тиграми, ни гепардами!
Гиена скосила глаза на ближайшего бойца и встретилась с его насмешливым взглядом.
— Входите, госпожа Катерина, — ровным голосом произнес он, и все мысли о бегстве моментально выветрились из ее головы. Дороги назад не было…
Она вошла в кабинет.
У окна, спиной к ней, стоял очень высокий, почти не уступавший ей в росте, крыс в генеральском мундире.
— Рад вашему приходу, госпожа Катерина, — сказал крыс, не оборачиваясь.
Журналистка не ответила. Все ее силы уходили на то, чтобы не дать лапам подкоситься от страха и уронить свою хозяйку на пол.
— Не бойтесь, — генерал Гаубиц отвернулся от окна и впился в нее ледяным взглядом. — Вам ничего не угрожает. Уж мне-то вы можете верить.
— Ну да… — плаксиво пискнула гиена. — А мой дом… После всего, что я для вас сделала…
— Сочувствую. Но не думайте, что мы неблагодарны. Поверьте, мы чрезвычайно высоко оцениваем ваш вклад в дело падения Вершины и, разумеется, учли это. Ведь вам оставили пакетик от риса, не так ли?
— Но… Но…
— Подойдите, госпожа Катерина!
С трудом шевеля негнущимися лапами, гиена выполнила приказ.
— Взгляните, — генерал простер лапу в сторону окна. — Какое величественное зрелище! Город, заполненный нашими отрядами. Это как извержение вулкана, как наводнение! Вам страшно? Вижу, что да. Но как впечатляюще! Как грандиозно! Ну, у вас же тонкая натура, неужели вы не в состоянии оценить эстетическую сторону катастрофы?
— Я… да… в состоянии… Но почему? Почему?
— Уроки истории, милейшая Катерина. Их нельзя забывать. А вы забыли.
— Не понимаю…
— Все это когда-то уже происходило — в других городах, в иные времена. Очень давно. Но потом прекратилось. Мы долго ждали, госпожа Катерина, очень долго… И вот дождались! Сейчас — наше время, и мы вступили в свои права — как в древности. Происходит это так. Сначала в городе появляются Бумажные Звери. Для нас это знак, мы стекаемся к этому городу со всех сторон и испытываем силу его духа: выбираем один дом, терроризируем его и смотрим, что получится. Если город предает своих, значит, его можно брать голыми лапами. И после того, как появляются Деревянные Звери, приходим мы и выносим из города все, что только возможно. В конце концов, не пропадать же добру, верно?
