Константин, осознав, что мгновение назад его друг выдал местонахождение Лиса Улисса и клада соперникам в лице Крота и Георгия, стукнул кулаком по столу и рявкнул:
— Ай, молодец! Ну просто умница! Хорошо хоть, что не при брате Нимроде, и на том спасибо!
Преследователь в плаще отпрянул от окна. Долина Сугробов?! Какой хитрющий лис, и ведь все поверили! Это ж сколько времени потрачено впустую! Нельзя терять ни секунды!
Не разбирая дороги, брат Нимрод помчался обратно к гостинице. У него был план…
На Евгения было жалко смотреть. Берта хотела его утешить, но тут суслик Георгий переключил всеобщее внимание на себя, заявив:
— Так значит, Лис Улисс это не злой дух в горах, который дружит с древними сфинксами?
Стараясь не впадать в истерику от абсурдности услышанного, Константин и Берта вкратце поведали шоферу-философу историю о Несчастных и сокровищах саблезубых тигров.
— Ну, надо же! — сокрушался Георгий. — Как жаль, что я раньше этого не знал. Мне бы многое нашлось что сказать. Друзья, мой фургон к вашим услугам! Можем хоть сейчас отправляться в Долину Сугробов.
Но эта идея очень не понравилась Бенджамину Кроту, и он возмущенно накинулся на партнера:
— Что вы несете! К каким еще услугам! Они же наши конкуренты!
— А вы, профессор, стыдитесь! — парировал Георгий. — Скрывали от меня правду! Морочили мне голову своим животом!
— Я не скрывал! Я просто… не успел рассказать!
Суслик махнул лапой.
— Не важно. Мы обязаны помочь Евгению!
— С какой стати?!
Георгий обвел компанию гордым взглядом и со значением изрек:
— Потому что мы вместе сидели. Делили камеру и кусок хлеба.
— Да вы рехнулись! — взвизгнул Крот.
— Помолчите, — осадил его Константин. — А то мы сами уедем на фургоне, а вас оставим в Вершине.
Но Георгий покачал головой.
— Профессор едет с нами. Я не могу его бросить. Ведь мы, — он снова обвел гордым взглядом присутствующих, — вместе сидели.
Через час фургон с Георгием, Кротом, Марио и Несчастными покинул пределы Вершины. Светало…
Брат Нимрод оставил машину недалеко от Дома на Окраине, схватил чемоданчик, предварительно переложив в карман пистолет, и по узкой тропинке заспешил в горы. Надо было во что бы то ни стало опередить волков и сыщиков.
Барс не сомневался, что вертолет, о котором упомянули мафиози в полицейском участке, — тот самый, который он недавно видел в горах. Ничего: противников — целая толпа, к тому же среди них самка, так что наверняка они движутся медленней его. Он непременно их догонит.
Солнце было на стороне брата Нимрода. Еще полчаса назад он мало что смог бы разглядеть, но сейчас, когда рассвет уже вступил в свои законные права, барс без труда различил впереди, между деревьями, четыре фигуры. Порядок, он успел!
Волки и сыщики, с энтузиазмом обсуждавшие творческие планы на будущее, вышли к вертолету. Навстречу им выпрыгнул пилот.
— Наконец-то! — воскликнул он. — Я уже боялся, что так и помру здесь в одиночестве!
— Никому не двигаться! — раздался грозный окрик, и на поляну выскочил брат Нимрод. Не дав никому опомниться, он схватил Антуанетту и приставил к ее голове пистолет. — Я не шучу! Одно неверное движение, и я выстрелю! Ну-ка, отошли все от вертолета! Нет, пилот, вы вернитесь! Проспер, сделайте несколько шагов влево. За деревом чемодан, принесите его сюда. Кидайте в кабину. Теперь отойдите! Пилот, забирайтесь внутрь!
Пятясь, брат Нимрод приблизился к вертолету и оттолкнул Антуанетту, но пистолет не опустил. Антонио и Джанкарло потянулись было к карманам, но их остановил крик барса:
— Даже не вздумайте! Я все еще держу ее на мушке! Теперь ложитесь на землю! Все! Лапы в стороны! Вот так!
Барс быстро забрался в вертолет, и машина поднялась в воздух.
— Это что, угон? — возбужденно спросил пилот.
— Он самый, — ответил брат Нимрод.
— Класс! — обрадовался пилот. — Я уже и не надеялся, что дождусь! Если бы вы знали, как мне надоели эти скучные рутинные полеты по заданию Кроликонне! А Тобика с собой возьмем?
— Кого?
— Моего сторожевого кузнечика!
— Нет. Мы полетим без Тобика, — твердо ответил брат Нимрод.
— Зря вы так. Насекомое — друг животного.
— Ничего. Я не люблю друзей. Так что забудьте про кузнечиков и берите курс на Долину Сугробов.
Требование угонщика разочаровало пилота.
— Да ну, Долина Сугробов это скучно. Давайте лучше вы угоните вертолет на Аляску! Вот это уже размах!
— Ничего. Я не люблю размах. Долина Сугробов. — Брат Нимрод подкрепил свое требование взмахом пистолета. — Причем лететь мы будем молча.
— О… — расстроился пилот. — Вы очень жестокий угонщик.
Любители ботфортского фольклора проводили вертолет прощальными взглядами и двинулись назад к Вершине. Спустившись с гор, они обнаружили брошенный автомобиль брата Нимрода. На нем и укатили.
В этот ранний час в городе никто не спал. Горожане приходили в себя, подсчитывали убытки и сокрушались над испорченным и разграбленным добром.
Облаченный в лохмотья, откопанные на какой-то помойке, Амадей Флюгер брел по улицам Вершины. Глаза его горели одержимостью.
— Звери! — взывал он, размахивая лапами. — Грядет конец света! Падите ниц! Приложите ухо к земле! И вы услышите железо! Вы услышите, как марширует войско металлических демонов, идущих покарать нас за деяния наши! Спасайтесь, пока не поздно! О, несчастная Вершина, я вижу твой закат, вижу руины твои, вижу археологов, копошащихся в развалинах твоих!
Никто не воспринимал его всерьез. У одних он вызывал жалость. Они говорили:
— Вот бедняга, помешался от горя и страха. Возомнил себя пророком и несет всякую чушь.
Других же, и их было большинство, новоявленный пророк не на шутку раздражал. Они кричали:
— Заткнись и убирайся! Мы столько пережили! Мы хотим забыть эту ночь, как страшный сон! А ты шляешься тут и пугаешь нас каким-то железом, как будто нам не хватило бед! Оставь нас в покое, псих ненормальный! Пошел вон!
В итоге кто-то из прохожих не выдержал и швырнул во Флюгера камень. Это послужило сигналом для остальных и они тоже схватились за булыжники.
— Кидание в меня камнями не спасет вас, звери! — убеждал Амадей Флюгер, улепетывая со всех лап. — Лучше раскайтесь!
— Мы тебе сейчас раскаемся! — обещали горожане, гоняясь за пророком. — Вот догоним, и сразу появится, в чем раскаяться!
Флюгер обернулся и обнаружил, что преследователи его настигают. «Какая нелепая смерть. Да еще и после такой нелепой жизни», — обреченно подумал он, после чего свернул за угол и попал в плотное облако.
— Стойте тихо, — юным голосом сказало облако.
Флюгер замер. Он ничего не видел, но понимал, что и его самого в облаке не заметно.
Снаружи раздались крики:
— Эй, куда он подевался?! Мальчик, здесь пробегал пророк в лохмотьях?
— Пробегал. Он побежал во-о-он туда!
— Молодец, мальчик! А что это за облако?
— Нам в школе задали, — уклончиво ответил спаситель Флюгера, но преследователей такая версия вполне устраивала и они умчались прочь.
— Идите за облаком, — сказал невидимый мальчик.
Облако поплыло вперед, критик старался не отставать.
— Осторожно, ступеньки, — предупредил мальчик. — Осторожно, дверь. Осторожно, еще одна. Все, стойте. Облако, развейся!
Облако растворилось в воздухе. Флюгер повел головой по сторонам и увидел, что он находится в очень странной комнате, похожей на декорацию к фильму о волшебниках. Правда, выглядела эта декорация так, будто ее хорошенько пожевали крысы. В центре комнаты стоял и ухмылялся львенок в мантии астролога и в островерхой шляпе мага.
— Здесь вы в безопасности. Меня зовут Марк. А вас?
— Амадей Флюгер.
— Вы пророк, да? Да вы садитесь!
Флюгер рухнул в кресло, а Марк устроился на стуле напротив. Тигр сказал:
— Вообще-то, я критик. И предпочитаю остаться им и далее. Быть критиком проще, чем пророком.
— Вы — критик? — удивился Марк. — Разве критики так выглядят?
Флюгер обиделся.
— Не верите?
— Не очень. Чай будете? Я его утаил от крыс с помощью колдовства.
— Конечно, буду!
Львенок вскипятил воду и заварил чай. Флюгер сделал глоток и блаженно закатил глаза:
— Как я мечтал о чае!
— А вы можете доказать, что вы критик? — спросил любопытный Марк.
Тигр фыркнул.
— Запросто! Вот, например, этот ужасный чай…
— Почему ужасный? — удивился Марк. — Он же вам понравился!
— Мне только первый глоток понравился. Он был весьма обнадеживающий, я даже поверил, что весь чай будет таким же. Но уже второй глоток меня страшно разочаровал, потому что обжег гортань. И чем дальше этот чай углублялся в меня, тем яснее становилось, что он ни к черту не годен. Цвет еще слишком бледный, температура уже чересчур низкая, сахару то много, то мало, и никакого намека на лимон. А я люблю, когда лимон. И вообще, где его выращивали, этот тростник?
