— Ты который раз родился? Ты который?
Кто отвечает — второй, кто — третий, кто — четвёртый. Дошла очередь до Егора.
— Ну, а ты который? — спрашивает Затейник.
— Я второй.
— Ну, ты не ври, — говорит он. — Когда мы были с тобой знакомы, тебе было семь годков. С тех пор прошёл миллион лет. Значит, ты уже двадцать восьмой раз родился.
— Почему двадцать восьмой? — спросил Егор.
— Двадцать восьмой, — повторил Затейник и записал: — «28».
«Как здесь странно считают», — подумал Егор.
— А вы, дяденька Затейник, который раз родились? — спросил он.
— Первый. У нас здесь много раз не рождаются, а уж как родятся, так и живут сколько вздумают.
— А как вы, дяденька Затейник, в нашем доме отдыха оказались и кто вас на баяне научил играть?
— Очень просто, — сказал Затейник. — Наука у нас до всего дошла. Где хочу, там и окажусь. — Он достал часы, постучал пальцем по крышечке, поднёс их к уху. — Идут! — сообщил он и хитровато так рассмеялся. — Вот сейчас переведу стрелки назад, в прошлое, и к первобытным людям с тобой попадём.
— Я не хочу! — испугался Егор.
— Я тоже, — успокоил его Затейник. — Зачем? Жить придётся в пещере, носить шкуру, есть нечего, костёр всё время гаснет. Лучше всего у вас затейником работать. А на баяне, между прочим, я сам научился играть. Со скуки. Здесь ведь делать совсем нечего. Сяду это иногда у моря и играю себе, играю…
Егор оглянулся. За его спиной раскинулось море. А на самом берегу их дом стоит и банька с петухом.
Затейник вытащил из-под стола баян. Сел нога на ногу.
— А чего я-то здесь буду делать? — спросил Егор.
— Как что? В школе учиться, палочки писать.
— Опять в первом классе?
— А ты думал, в каком? Двадцать восьмой раз родился, двадцать восьмой раз в первый класс пойдёшь. Всё заново. Учись, пока оледенение не началось.
Егор почувствовал, что и правда ему стало холодно. Ветер со страшной силой подул с севера. И он проснулся. Одеяло сползло. За окном шёл дождь.
Тесто, которое завела бабушка Груня с вечера, ночью вылезло из кастрюли и поползло по столу.
Утром бабушка стала себя ругать, что она совсем из ума выжила, всё на свете позабывала.
Егор только что встал и прислушался: кого же бабушка с утра ругает? Не выдержал, в одних трусиках побежал на кухню.
— Ты кого, бабушка, ругаешь?
— Да себя, себя! Тесто убежало, — жалобно сказала она.
— Как это убежало? Что, у теста ноги есть? — рассмеялся Егор.
— И ног нет, а убежало. Видишь, на глазах растёт, только не догляди — опять убежит.
И правда: тесто поднималось над кастрюлей, готовое вот-вот перевалиться через край.
— Бабушка, а почему оно так быстро растёт?
— Дрожжи бродят — вот оно и поднимается. Знаешь такую поговорку: растёт как на дрожжах?
— Не знаю я такой поговорки, бабушка.
— То-то и оно, ничего-то ты ещё не знаешь.
Бабушка насыпала на стол горку муки, вывалила тесто. Оно шмякнулось, как будто кто-то выскочил оттуда. Егор ткнул пальцем в тесто. От пальца осталась вмятина, которая тут же исчезла, заросла. В дверь постучали.
— Кого там спозаранку несёт? — проворчала бабушка. — Открыта дверь, открыта! — крикнула она и сообщила Егору: — Отец с матерью ранёхонько в город уехали.
В дверь снова постучали. Видимо, тот, кто явился спозаранку, не слышал бабушку.
Егор побежал, открыл дверь. Арканя пришёл!
— Здравствуйте, бабушка Груня! — сказал Арканя.
— Здорово, коли не шутишь, — сказала бабушка Груня. — Куда это ты навострился с утра пораньше?
— Дела у меня.
Арканя был очень озабочен. Егор сразу понял: что-то важное произошло. Они закрылись в спальне.
— Затейник опять Тоньку притянул! — сообщил Арканя.
— Когда?
— Вчера вечером. Встал напротив нашего дома, достал из кармана часы. Я своими глазами видел. С цепочкой такие. Наверное, золотые или серебряные. Ужас, наверное, какие дорогие. И опять крышечку открыл. Всё точно так, как ты говорил. И как ветром дунуло: наша Тонька тут же выбежала из дома!
Егор быстро натянул брюки и свитерок.
— Обратно-то она вернулась?
— Вернулась. Часов в двенадцать. Я слышал: мама на неё ворчала. А утром встал — опять её нет. Вот уж я удивился! Она знаешь как поспать любит!
— Куда же она делась?
— Дед Семён говорит, что она за грибами собиралась. Только я знаю: когда она за грибами ходит, то мама её будит, будит, добудиться не может. А тут никто не будил. Я думаю, Егорка, опять Затейник приходил со своими часиками. Вот она и соскочила как ненормальная.
Возможно, Тоньке угрожала опасность. Надо было её немедленно спасать.
— Бабушка, мы побежали! — сообщил Егор.
— Куда без завтрака?
Бабушка насильно усадила их за стол и накормила Манной кашей.
— Мать с отцом к обеду вернутся, не опаздывай, — строго наказала она. — И ты приходи, Аркашка, пироги есть.
— С чем? — спросил он.
— Вам специально с малиной состряпаю.
— Тогда приду.
Они выбежали на улицу. После ночного дождя было ещё влажно. На клумбе отцветали последние астры и хризантемы. На их нежных головках поблёскивали капельки воды.
Егор посмотрел, нет ли поблизости Шарика, а то опять увяжется за ними и всё испортит. Но Шарик где-то бегал по своим делам.
Где же им искать Тоньку? Может, Затейник нарочно её в лес заманил? Так ведь лес большой, если несколько дней идти, то до конца всё равно не дойдёшь. Где она? Прежде всего нужно было выяснить: исчез Затейник вместе с Тонькой или не исчез?
Мальчики побежали к знакомому дому, где они позавчера распивали чай. Но дверь оказалась на замке.
Они пошли к дому отдыха «Сосновый бор». Егор прочитал по буквам «В-Х-О-Д». Ну, точно как во сне: буква «Д» без одной ножки. «Вот войдём в этот вход, а потом не выйдем, — подумал Егор. — Хорошо, Арканя ничего про сон не знает».
Он уже хотел было рассказать Аркане про своё странное сновидение, но тот потянул его за руку:
— Пойдём, Егорка. Что это с тобой: уставился и стоишь? На тебя уже что-то действует?
— Не знаю. Вроде действует.
Они перешагнули за порог, где было неизвестно что. Раньше Егор сюда не раз приходил, но тогда ещё Затейника не было. А сейчас это была его территория.
По асфальтированным дорожкам гуляли отдыхающие. Егор только так и представлял: отдыхать в доме отдыха — значит гулять.
Они свернули в аллею, в ту самую, где стояли различные фигуры, которые сделал отец Егора из высохших деревьев. Их хотели выкорчевать, а ему жалко стало. Он и вырезал зверей, Змея Горыныча, богатыря с бородой.
Мальчики остановились. Тихо-то как вокруг. И отдыхающие почему-то ходят и шепчутся, будто боятся кого-то разбудить.
Неожиданно на голове Змея Горыныча захлопала крыльями ворона и громко закричала: «Кар-р-р!»
Мальчики присели, как будто это сам Змей Горыныч закричал. «Кар-р-р!» — снова раздалось у них над головой. А вдруг Затейник оживил Змея Горыныча? Егору показалось, что и со зверями что-то произошло. Кажись, шевелятся? Волк, медведь, лев…
Егор с Арканей, не сговариваясь, сорвались с места и побежали, будто за ними гнались ожившие звери во главе со Змеем Горынычем.
— Поймаем, поймаем! — кричала вся эта дикая орава. — Поймаем и на костре поджарим!
Добежали до забора. Арканя уже и на забор полез, но Егор его остановил. Сели. Отдышались. Прислушались. По-прежнему было тихо. Только высоко над головой чуть покачивали своими вершинами сосны.
— По-моему, Арканя, у меня опять что-то с животом начинается, — сказал Егор.
— Это у тебя от страха.
— От страха! — обиделся Егор. — Да я и не думал бояться. Это ты вороны испугался!
— Я испугался? Чего я, ворон не видел?
— А зачем тогда побежал?
— А ты зачем побежал?
Они отвернулись друг от друга. Но не очень-то интересно молча сидеть, тем более в животе что-то происходит. Арканя тоже думал про живот Егора. Если у него не от страха, то, значит, опять притягивает. Затейник, значит, где-то поблизости.
— А может, тебе, Егорка, показалось, что у тебя с животом что-то начинается?
Егор приложил ладонь к животу, прислушался: показалось или не показалось? Непонятно что-то.
— Вроде бы не показалось, — сказал он.
— Тогда Затейник где-то здесь. — Арканя полностью доверял животу Егора.
Они пошли, оглядываясь по сторонам. Асфальтированные дорожки кончились. Скамейки попадались всё реже, отдыхающие тоже. Парк стал уже настоящим лесом.
— Тайга! — шёпотом произнёс Егор. Громко говорить он почему-то боялся.
— Вдруг заблудимся? — забеспокоился Арканя. — Никто нас и не найдёт.
— Вертолётами будут искать, сверху увидят.
