Оба мальчугана усердно разглядывали носки своих ботинок.
— Я думаю, дальше вы сами знаете, что надо делать. Главное — вести себя и всегда поступать так, чтобы с честью носить имя советского школьника и пионера. Так как же, будем друзьями?
Ребята восторженно уставились на полковника: разве можно в этом сомневаться?!
— А понравилось бы вам, если бы про ваших друзей другие говорили: «Да они просто шалопаи»?
Вовкина мама поставила на стол четыре чашки какао и целое блюдо печенья.
— Ну, об этом хватит. Теперь прошу к столу, — пригласил полковник.
Ребята чувствовали себя страшно неловко, сидя за столом рядом с полковником. Но полковник стал им рассказывать о себе, о том времени, когда он был такой, как Алька и Гунтис. Тут было что послушать. Ведь все это происходило много лет назад, во время гражданской войны.
— Товарищ полковник, — попросил Алька, когда каждый выпил по три чашки какао и блюдо с печеньем почти опорожнилось, — не можете ли вы рассказать это всем ребятам? Всем будет интересно.
Полковник согласился. Мальчики стали прощаться.
— Ребята! — захлебываясь от восторга, рассказывал Алька на другой день. — Вот человек — полковник! Какой человек! Мы пили какао, и он рассказывал свои приключения во время гражданской войны. Если б вы слышали! Когда он был такой, как мы, у него даже винтовка была. Настоящая армейская винтовка!
На лицах остальных ясно читалась зависть. Не из-за какао — что им какао! Из-за рассказов…
— Ничего, — успокоил всех Алька. — Полковник обещал всем рассказать.
— Забудет… — не поверили ребята.
— Не забудет. Он теперь шефствует над нами.
Гунтис рассказал, что говорил полковник про учение. Лица мальчишек вытянулись. Хуже всех было положение Майгониса. Он сидел в четвертом классе второй год и все-таки приносил домой двойку за двойкой.
— Неужели у тебя такая тупая башка, что ты не можешь ничего запомнить? — негодовали ребята.
Майгонис почесал в затылке и сплюнул. Плеваться так далеко и так точно умел он один. Это потому, что у Майгониса между передними зубами была широкая щель.
— Мочь-то могу, да все времени не хватает. День короткий, понимаете? То во дворе дела, то на улице.
— Хочешь, я тебе помогу? — предложил Гунтис.
Еще чего не хватало! Что он — маленький? К тому же, зачем смешивать дела дворовые со школьными?
— Полковник сказал, что хорошо учиться — это наш величайший подвиг. Поэтому двоек быть не должно, — твердо ответил Алька. — Мы с Гунтисом отвечаем за это своими головами.
— У тебя у самого двойка! — не сдавался Майгонис.
— Верно, есть, но я ее исправлю. Кто не исправит, того из бригады вон! И еще ему придется идти к полковнику объясняться!
— Не больно-то выскакивай! Думаешь, нужна мне твоя бригада? Детские игрушки! — Майгонис разозлился не на шутку.
— Дурак! — кричал Гунтис. — Куда ты денешься без образования? Только и знаешь плевать в цель да драться! Вот тебя и в пионеры-то не принимают!
Он уколол Майгониса в самое больное место. Почти все ребята в пионерах, а он нет. Пионервожатая говорила: пока будут двойки и плохое поведение, Майгониса в пионеры не примут. Откровенно говоря, Майгонису очень хотелось бы стать пионером, но что поделаешь, когда так не везет. Учительница нарочно вызывает его именно тогда, когда он не приготовил урока, небось рада, если может поставить Майгонису двойку. А когда он все знает, так она и не взглянет в его сторону.
— Подумаешь, большое дело — история! Я буду моряком, зачем моряку история? Вот, к примеру: Ледовое побоище произошло в тысяча триста сорок втором году. Зачем мне это знать?
— Не в тысяча триста сорок втором, а в тысяча двести сорок втором и вел его Александр Невский, — блеснул знаниями Гунтис.
— Это не важно. Раз вы такие дурачки, я с вами не играю.
Майгонис еще раз сплюнул и пошел прочь.
— Беги, беги к своему Сережке играть на деньги! — крикнул вслед Янка.
— А тебе жалко! — Майгонис из-за угла показал ему язык.
— Пускай идет. Он нам не нужен. Потом сам к нам попросится. Пока исключить из бригады, — решили ребята.
Но разговор о двойках на этом еще не кончился. Гунтис рассказал все, что полковник говорил о геройстве.
— Вот тебе и на! Учительница ругает, пионервожатая стыдит, мать недовольна, а тут еще полковник… — Тонис потеребил ухо.
— Родители ничего, они уже привыкли, а перед полковником стыдно. Можно бы соврать, будто двоек нет. А вдруг он потребует дневники? Там у меня двойка по истории, у Альки за контрольную по латышскому языку, у Андриса за прилежание, у Майгониса… Стыда не оберешься. Верно, ребята? — продолжал Тедис начатую Тонисом мысль.
Мальчики решили попытаться исправить двойки, а если что неясно, попросить помощи у других ребят.
— Честное слово? — спросил Алька.
— Честное слово! — обещали все.
На этом разговор окончился, потому что во дворе появился Андрис с футбольным мячом.
— Ушла? — поинтересовались ребята.
— Ушла, — успокоил Андрис, — в домоуправление за зарплатой, потом в магазины. Вернется не скоро.
Андрису тёть-Силинь приходилась бабушкой, но и ему она строго-настрого запретила гонять мяч.
Завязалась жаркая схватка. Пыль пошла столбом, и далеко разносились все более громкие выкрики:
— Янка, ты куда? Эх, мазила! Говорил я тебе, пасуй сюда! Жми, ребята! Там! Ура-а!
Жильцы последнего дома предусмотрительно позакрывали окна.
Майгонис стоял в стороне и следил за игрой, засунув руки в карманы своего широченного клеша. Как же так: ребята его будто и не замечают, его — капитана команды и центр нападения!
Ну, что ж — нет так нет. Майгонис не станет навязываться.
Вечером Алька засел за латышский язык с твердым намерением справиться с уроком собственными силами. Но это ему не удавалось. Алька никак не мог взять в толк, почему голубь в именительном падеже — черным по белому написано! — называется balodis, а в родительном откуда-то там появляется z — baloza. В дательном вдруг опять balodim.
«Придется идти к Гунтису», — наконец решил он.
Но Гунтиса Алька не застал: тот ушел в театр.
— Нашел время ходить по театрам! — подосадовал Алька. — Именно тогда, когда он до зарезу нужен. Что теперь делать? Значит, опять списывать в школе?
Но на лестнице Алька чуть не наскочил на Альфонса, на этого вундеркинда. Видать — судьба!
— Эй, Альфонс! Что у тебя по латышскому?
— Пять. А что?
— Не поможешь ли ты мне сделать одно упражнение? — На этот раз Алька был поразительно вежлив.
Альфонс согласился. Он объяснил Альке, как чередуются согласные при склонении, и после этого Алька сам написал правильные окончания в заданном рассказе.
— Теперь я все понял. — Он поблагодарил Альфонса за помощь.
У Альфонса дома оказалось очень интересно. На столе Алька увидел скрипку и аккордеон. Ему позволили даже нажать несколько клавишей аккордеона.
— Тебе, наверно, очень много приходится заниматься?
Альфонс кивнул головой.
— Ты на обоих играешь?
— Да, я очень люблю музыку.
— Тогда уж, понятно, тебе некогда выходить во двор. А мы организовали дворовую бригаду. Сам полковник Воробьев — знаешь, из 36-го номера? — он наш шеф.
— Да ну?
— Да! Иди в нашу бригаду, — пригласил Алька.
— Отец не пустит. Он говорит, что у вас там одни драки, — печально проговорил Альфонс.
— Мы обещали полковнику больше не затевать драк.
— А в футбол будете играть?
— Обязательно. Послезавтра у нас сыгровка. Попросись у отца и приходи.
— Я в футбол еще не научился. Вот в хоккей — могу. В школьной команде меня выбрали капитаном, — похвалился Альфонс.
У дверей позвонили. Алька поспешил попрощаться — встречаться с отцом Альфонса ему почему-то не хотелось…
Когда полковник объявил, что намерен отправиться с ребятами в поход, поднялась целая кутерьма. Мальчишки от восторга принялись валять друг друга в песке, а Вовка даже перекувыркнулся. Посыпались вопросы.
— Когда?
— Куда?
— В будущее воскресенье, если, конечно, не будет дождя. Куда — этого я вам не скажу. Подготовьтесь хорошенько, придется идти пешком. Но вы пионеры и, наверно, знаете, как надо готовиться к походу и что брать с собой. Мы отправимся искать клад. Желательно захватить с собой несколько лопат. Сбор в воскресенье, в восемь утра, на первом дворе.
В одно мгновение новость облетела весь дом. В жизни двора такой поход — дело невиданное. Притом во главе с самим полковником! За кладом!
— Интересно, что за клад? Может быть, старинное оружие? Рыцарские мечи и копья? И доспехи, такие, как в историческом музее, все из железа, — пытались угадать близнецы.
