Я слышу у себя за спиной торопливые шаги.
— Ты здесь? — восклицает Гун-Хелен. — Боже мой, ну и ливень! Как же я поеду домой?!
— Может, скоро кончится? — говорю я.
— Будем надеяться. Прямо Великий потоп какой-то.
Я ничего не отвечаю. Лишь киваю. Мы молча стоим и смотрим на дождь.
— Как у тебя дела, Юдит? Почему ты такая грустная?
Я качаю головой.
— Пустяки.
— Что-нибудь случилось?
Я снова качаю головой.
— Нет, ничего.
— Пойдем, — говорит Гун-Хелен. — Посидим у меня в кабинете. Все равно здесь долго не простоишь.
Я пожимаю плечами, но следую за ней.
Мы заходим в приемную, и Гун-Хелен садится за компьютер.
— Только посмотрю погоду, — говорит она. — Располагайся.
Я разматываю шарфик, вешаю на спинку стула куртку Дэвида и сажусь на кожаный диван.
— С ума сойти! Будет лить всю ночь, — говорит Гун-Хелен. — Я только позвоню домой. Угощайся.
Я беру банан и очищаю его, пока Гун-Хелен разговаривает с кем-то из своих детей.
— Перезвоню позже, — говорит она. — Скажи папе, что я останусь в школе.
Гун-Хелен заканчивает разговор и тяжело вздыхает.
— Посмотрим, чем это закончится. Понтус рассказал, что улицы уже затоплены.
Я киваю. Откусываю банан. Вкусно. Я люблю такие бананы.
— Вы могли бы переночевать здесь, — говорю я.
Гун-Хелен задумчиво качает головой.
— Это не выход.
Какое-то время мы сидим молча. Гун-Хелен просматривает страничку новостей, затем снова поворачивается ко мне.
— Тебе нравится в школе Фогельбу?
Я киваю и говорю:
— Особенно с тех пор, как появилась Дина.
— Здорово, что вы нашли друг друга.
— Но теперь она больше времени проводит с Габриэлем.
— Вот как? Они встречаются?
Я киваю.
— Так вот почему ты грустишь?
Я на минуту задумываюсь. Раньше я тоже так считала, пытаясь отыскать причину своей грусти.
— Нет, — говорю я. — Хорошо, что они вместе.
Гун-Хелен улыбается.
— Кто бы мог подумать, что из них получится пара.
— Они оба любят книги, — говорю я. — И фильмы. У них общие интересы. Габриэля словно подменили.
Гун-Хелен снова улыбается и кивает.
— У тебя же есть Дэвид, не так ли?
— Да, — отвечаю я.
— У вас все хорошо?
Я снова задумываюсь. А все ли у нас хорошо? Думаю, да. Дэвид — это Дэвид. Его не переделать. Но я все равно его люблю.
Я киваю и говорю:
— Как обычно.
— А это хорошо?
— Дэвид — это Дэвид.
Вдруг появляется Бендибол.
— В Синем крыле проблема, — сообщает он. Гун-Хелен вздыхает и поднимается.
— Что на этот раз?
Я слышу, что просто кому-то стало плохо и Дэвид в этом не замешан, теряю интерес и перестаю слушать.
— Пойду к себе, — говорю я.
Каблуки Гун-Хелен стучат уже где-то вдалеке.
— До завтра! — кричит она и оставляет меня наедине с моим головокружением.
Может, рассказать ей об этом? О том, что, скорее всего, это из-за мыслей и слов, роящихся у меня в голове, словно там целый чертов улей.
Последние обрывки моих воспоминаний относятся к тому времени, как дождь зарядил всерьез. Дни сливаются друг с другом, словно кто-то провел по ним мокрой тряпкой.
Дождь лишь усиливается. Река поднимается и доходит до краев новых защитных валов. Гусь стоит у окна и снимает на видеокамеру бурлящие потоки воды. Вот мимо школы проплыл, подпрыгивая на волнах и ныряя, старенький автомобиль. Это показали в вечерних новостях. В прогнозе погоды предупредили о надвигающемся урагане. Людям запретили покидать дома. Хотя почти никто и так не выходит. Вода повсюду. В некоторых частях города здания затоплены более чем на метр. Большинство магазинов закрыто. Торговый центр напоминает аквапарк. Черные джинсы и голубые футболки Н&М плавают вперемешку с другими вещами. На днях была обесточена большая часть города, а теперь и наша школа. Вот такие дела. Могло бы быть и лучше.
Последнюю ночь я тем не менее помню очень хорошо.
Габриэль и Дина спорили, стоит ли проводить собрание «Зеленого круга». Я сказала, что не имею ни малейшего желания выходить из комнаты и больше не в силах обсуждать их бредовые планы.
— Какой в этом смысл, если скоро все смоет дождем?
— Ну ведь что-нибудь мы должны делать, а то как-то нехорошо получится, — говорит Дина.
— Мне уже нехорошо, — отвечаю я.
Однако даже Дэвид с ними согласен, особенно с тех пор как в его компьютере сел аккумулятор.
— Можно устроить очередную акцию протеста, — предлагает он.
— Почему бы и нет? — говорит Габриэль. — Я одолжил у Гуся видеокамеру, так что теперь мы сможем снять все, что произойдет.
Мы делаем так, как предложили Габриэль с Диной, поскольку именно в этот вечер дождь неожиданно прекратился и ветер стал тише. Мы решаем провести собрание на террасе под крышей. Хотя бы потому, что можно снова выйти на воздух. Вода доходит до дощатого пола и хлюпает под сапогами, словно стоишь на мосту. Но нас это лишь веселит. Мы приносим с собой кучу теплых овечьих шкур из общей комнаты и застилаем ими скамейки под крышей. Дина зажигает несколько свечей. Все вокруг сразу кажется радостным и многообещающим. Габриэль принес видеокамеру и снимает нас. Дина закуривает.
— У нас тут здорово, — говорит она в объектив. — Кроме нас, на улице никого.
— Точно, — говорю я. — Мы последние люди на земле.
— Подходит для «Зеленого круга», — говорит за кадром Габриэль. — Мы так легко не сдаемся.
— Мы никогда не сдаемся, — говорит Бекхэм и показывает пальцами V.
Дина кивает и выдувает облачко дыма прямо в камеру.
Я тоже киваю, потому что самоуверенность заражает.
Габриэль прячет камеру в чехол, и мы приступаем к обсуждению планов нашего общества. Вдруг снова начинается дождь, так же внезапно, как прекратился. Но теперь льет еще сильнее. Вода просто падает с неба. Даже свечи погасли, словно от испуга. Ветер ожил и принялся трепать высокий дуб в саду. Одна из веток отламывается и ее затягивает в бурный поток. Дина протягивает Габриэлю сигарету, но ветер выхватывает ее и уносит прочь.
— Черт подери, что такое?! — восхищенно восклицает Дэвид.
— Что будем делать? — спрашиваю я.
— Посидим здесь, — говорит Габриэль, вглядываясь в дождь. — Ветер дует с другой стороны школы. И у нас есть крыша над головой. Лучше не придумаешь.
— Но вода будет подниматься, — говорю я.
— Спокойно, — говорит Дэвид. — Если что, мы просто залезем в школу через окно.
В виде исключения я должна признать, что Дэвид прав. Нижний ряд окон идет как раз над террасой. Так что туда легко забраться.
Мы сидим под крышей и прислушиваемся к усиливающемуся ветру. Вскоре он уже ревет, как мотор. Даже Дэвид слегка бледнеет. Я обматываю пол-лица шарфиком. Вспоминаю, что по телевизору обещали ураган. Нам пора уходить.
Но сумасшедший ветер и ливень делают наше бегство совершенно невозможным. Нам остается лишь сидеть и надеяться на лучшее.
— Только бы крышу не сдуло! — кричу я и показываю пальцем на потолок.
Но в этом шуме меня никто не слышит. Словно зачарованные, мы смотрим, как бушует стихия, превратившая все за несколько минут в кромешный ад. Сквозь завывание ветра я различаю грохот и вдруг вижу, как со школьного двора уносит дуб. Хватаю Дэвида под руку.
— Дуб! — кричу я. — Его больше нет!
Дэвид оборачивается ко мне. Его глаза широко раскрыты от ужаса, и, заметив это, я сама чувствую, как страх вонзает в меня свои когти.
— Дина! — зову я. — Дина!
Но она не слышит. Я чувствую, как прибывает вода. Она уже доходит до щиколоток. «Боже, — думаю я, — мы захлебнемся, как котята».
Внезапно в террасу врезается что-то тяжелое. Удар такой силы, что я слышу, как совсем близко что-то ломается. Затем — новый удар, такой же мощный. Вся терраса вздрагивает. Дина хватается за меня, чтобы не упасть.
— Дина! — кричу я. — Дина, я боюсь!
Я вижу, как, почти касаясь стены, мимо пролетает темный предмет. Сначала я не понимаю, что это. Но вскоре до меня доходит: это был автомобиль Гун-Хелен. Это он врезался в террасу. Не понимаю, как еще не сорвало крышу над нашими головами — видимо, стена школы немного гасит силу урагана. Иначе нас бы уже давно сдуло ко всем чертям.
Мне кажется, что дождь стихает. Ветер успокаивается или?.. Словно над двором нависает гигантская крыша. Я смотрю на остальных. Габриэль мне кивает. Он тоже это заметил. Я показываю пальцем на Дэвида, съежившегося около меня. Габриэль снова кивает. Он снова кивает, показывая в сторону выхода, а потом — на запястье, где носят часы. Я понимаю, о чем он: мы должны приготовиться выскочить с террасы и добежать до школы, как только ветер немного утихнет.
