Буль сидел на крылечке и покуривал свою трубочку. С недавних пор это вошло у него в сильную привычку и обозначало тоску по морю, по воде. Разноцветные клубы дыма то вылетали со скоростью вверх, устремляясь прямо в безоблачное небо, то медленно отплывали в сторону, волнами опускаясь на землю.
Основной смысл курения заключался не в поглощении дыма внутрь тела, как было принято в старину. Тогда это вызывало такие «приятные» эффекты, как сильный кашель, покраснение глаз, одышку при подъеме наверх, слабость в ногах, головокружение и так далее. Люди в старину любили острые ощущения и предпочитали годами лечиться, но не бросать красивой, как им казалось, привычки. Наконец поняв, что запретами ничего не добьешься, на этой–то красоте и был основан новый стиль лечебного курения, который вскоре перевели в разряд спортивных дисциплин и стали называть «дымопусканием». Крупные специалисты разработали специальные составы дымительных смесей.
Некоторое время курильщики пытались бороться с дымопускальщиками, но были быстро побеждены. Разве можно сравнить простое глотание едкого дыма со специально разработанной техникой выдувания воздушных дымовых фигур разнообразнейших цветов. О вкусе же «табака», и запахе «дыма» говорить не приходилось — угодить можно было всем. А если добавить сюда целебные свойства дымовых смесей, то исход борьбы был предрешен.
После этого количество дымопускальщиков на Земле увеличилось чуть ли не в десять раз. Но спорт есть спорт! Постепенно слабейшие, у которых не очень получалось, отсеялись. У других просто не хватало времени учиться довольно сложной технологии. И лет через пять дымопускальщиков осталось примерно столько же, сколько ранее имелось курильщиков. Курение было побеждено. Врачи даже настаивали на более широкой пропаганде дымопускания.
Самым удивительным явилось то, что из оставшихся дымопускальщиков, большинство оказались бывшими курильщиками. Они преодолели все трудности обучения и по–прежнему продолжали окутывать себя клубами благоухающего дыма.
Вот и Буль сидел и дымил трубкой, бездумно разглядывая разноцветные геометрические фигуры и даже целые картины, появляющиеся из нее. Да и думать особенно было не о чем. Жизнь теперь они вели размеренную, без неожиданностей и эмоций, как и полагалось роботам. Понемногу все привыкли, что вокруг больше не было людей. Все, кроме Альфа, который сейчас направлял их поиски. Роботы действовали в нормальном режиме прямого подчинения человеку.
Не такие уж давние приключения теперь вспоминались как обычная работа. По желанию Альфа они записали прежние свои поиски людей. Он считал, что все виденное ими может помочь в отыскании его родителей, Па и Ма.
Получилась целая книга. Чтобы не утратилась достоверность, точность и правдивость происшедших событий, они были описаны в хронологическом порядке. Слово «хронос» на одном из древних земных языков обозначало «время». Но время незастывшее, а всеохватывающее и вечно текущее. Хронологическая последовательность говорила, что события излагались не в том порядке, в каком их вспоминали рассказчики и не делились на важные и неважные, веселые и грустные. Все укладывалось в цепочку от «раньше» к «позже».
Поэтому сначала были записаны воспоминания Альфа об отправке его вместе с сопровождающим универсальным продовольственным роботом УПР–4381, или просто Жвачкиным, в ущелье Трех скал и о невозвращении родителей в обещанный срок. Затем записали рассказ робота–смотрителя подземных коммуникаций РС–987, или Буля, о моменте потери связи с управляющими службами города и о его действиях в одиночку.
Так как боевой робот защитного типа БРЗТ–111 Марс был разрушен и больше не функционировал, то его сведения о периоде исчезновения всех людей на Земле занесли в книгу со слов Азы и Дормидонта, которым он неоднократно это рассказывал.
Риск неточного изложения почти исключался. Как и Буль, Марс мог только отметить факт, что люди исчезли, а все другие роботы, средства транспорта и связи, многочисленные «умные» приборы перестали действовать. Отчего и почему — они не знали, ничего подозрительного не заметили.
Лишь только затем шло перечисление событий, которые начались с внезапного оживления медицинских роботов РГХВ–123 и РМС–2345 (робот–главный хирургический врач и робот–медицинская сестра). По–другому это были Дормидонт и Аза, с пробуждения которых и началось развитие событий, подробно описанных в первой книге о приключениях роботов.
Так как сбором всех материалов теперь руководил Альф, то по его настоянию из воспоминаний были выброшены все личные подвиги наших героев. Все, кроме гибели Марса, только такой ценой спасшего жизнь Альфу — единственному теперь человеку на планете. Именно это позволяло считать первую экспедицию роботов удачно завершенной.
В сухом изложении все выглядело очень просто. Не найдя нигде людей, Дормидонт с Азой отправились на их розыск. После неудачных поисков в своем городе, они перенесли их за город, где также ничего не нашли, а сами чуть не погибли под обстрелом. В последний момент их спас Марс, или Марсик, как с тех пор его стала называть Аза.
Сложив вместе свои знания о новом положении дел на Земле, роботы пришли к выводу, что произошла какая–то глобальная катастрофа, в результате которой люди или погибли, или оставили Землю и улетели на другие планеты.
Остальные роботы вокруг, кроме них, не действовали. Значит, такое же исключение могло произойти и с людьми, которые руководили роботами.
Спасение и защита человека — основная программа роботов.
Вот почему было принято решение о поиске хотя бы одного человека, который затем мог бы возглавить дальнейшие действия.
В ходе экспедиции им пришлось столкнуться со множеством трудностей, быть не раз на волосок от смерти. Но помогали взаимовыручка, смекалка и надежда. И вот далеко–далеко от места начала поисков, в чем–то случайно, а может и закономерно, им удалось отыскать человека. Однако это был не взрослый человек, а всего лишь подросток, которого отправили почему–то в Синие горы его родители, Па и Ма, а потом не смогли за ним прилететь.
Так, едва успев выполнить первую свою задачу, роботы тут же обрели вторую. Этой задачей стали поиски Па и Ма. Решая ее, они уже почти год находились в городе Альфа и собирали различную информацию о давних событиях. Искали хотя бы упоминание о возможной катастрофе и любые, самые незначительные следы исчезнувших людей.
Выше было замечено, что роботам не присущи эмоции и что работали они теперь в режиме прямого подчинения Альфу. Это было не совсем так, хотя выполняемой работе соответствовало как нельзя более точно. Первые признаки определенной эмоциональности роботов можно было соотнести с поведением Азы в уже закончившемся путешествии и любовью Дормидонта к старинным языкам. Раньше это воспринималось как следствие их загадочного пробуждения и возможного сдвига по фазе каких–то мозговых цепей.
Но события первого месяца после нахождения Альфа дали возможность предположить, что причины были более серьезными и глубокими.
Все началось после очередного неудачного похода за информацией, когда Дормидонт предложил рассмотреть вопрос, что они будут делать дальше, если не найдут людей. Оказалось, что почти все думали над этим, хотя исправно и безотказно продолжали поиски день за днем.
Каждый имел на этот счет свое мнение. Постепенно обсуждение привело к выводу о возможности существования общества роботов, общества без человека. Эта идея была с энтузиазмом подхвачена всеми, особенно горячо ее отстаивала Аза. Она даже Альфу нашла неплохое место в таком обществе.
На протяжении всего следующего месяца придумывались и обсуждались разнообразные предложения. В основном они возникали следующим образом. Аза давала идею. Дормидонт искал в памяти подобные события из многочисленных просмотренных им книг. Буль пытался все это переложить на существующую практику. Жвачкин все критиковал и отвергал. На долю Пуфика оставалось только уложить все эти предложения в какую–то систему.
В основном предложения касались следующего:
- общество из пяти роботов. Жвачкин — президент, а Альф — почетный гость;
- Альф — почетный президент, Жвачкин — вице–президент, остальные — исследователи;
- все — президенты по очереди, а вновь построенные и другие оживленные роботы — рядовые члены;
- все — почетные хранители и управители Земли. И так далее.
Интересно, что критика Жвачкиным всех предложений в основном сводилась к тому, что он почему–то оказывался президентом или вице–президентом, а остальное его интересовало гораздо меньше.
Но все эти изыскания ни к чему путному не привели. У этого общества не было главного — цели. Получалось, что жить в обществе, что без него — им все равно. И постепенно такие разговоры утихли. Единственное, что осталось от них — это решение походить на людей с помощью использования человеческих привычек. Каждый придумал для себя их по нескольку.
