Ознакомительная версия.
Владислав Крапивин
Самолет по имени Серёжка
Памяти старшего брата Сергея, научившего меня в детстве мастерить бумажные самолетики…
Первая часть
Тишина Безлюдных пространств
Прошлым летом нас чуть не обокрали.
Случилось это около десяти часов утра. Я к тому времени как раз прибрался, вымыл всю посуду, сел смотреть передачу "Утренняя звезда", и тут у двери затренькал сигнал.
Я выбрался в нашу тесную прихожую. Глянул в глазок (он сделан на уровне моего лица). За дверью топтался плюгавый лысоватый дядька в клетчатой рубахе и с полевой сумкой через плечо. Он мне сразу не понравился.
– Кто там?
– Телеграмма, – сказал он тонким голосом.
Вот новости! У меня и у мамы нигде нет родных. А мамины друзья и знакомые телеграмм не шлют, звонят, если надо, по междугороднему телефону. Даже с днем рождения так поздравляют.
– Опустите в ящик внизу. Мама придет и возьмет…
– Да не положено в ящик! Расписаться же надо!.. Слышь, мальчик, ты чего боишься-то? Разносчик я с телеграфа, меня тут все знают! Уж который год хожу…
Ишь ты, уже по голосу определил, что мальчик. А то, что с телеграфа, явно врет. Если бы часто ходил в наш дом, я бы видел его с балкона. Я всех знаю: и почтальонов, и слесарей, и электриков. И они меня знают, даже здороваются иногда…
– У меня ключа нет! Мама ушла и меня заперла.
Он закричал и злым и плачущим голосом, громко. Видно, знал, что в соседних квартирах никого нет, все на работе.
– Чего ты мне мозги-то пудришь! Я же вижу, какой у вас замок, он изнутри без ключа отпирается!.. Эй, парень, открой по-хорошему! Мне расписка нужна!
– Тогда приходите, когда мама будет дома!
– Да когда она будет-то? Небось к вечеру!
– Нет, она на обед придет!.. – И тут я спохватился: вот балда! Надо было сказать, что мама ушла в магазин и появится очень скоро…
Разносчик сказал уже негромко и с удовольствием:
– До обеда-то еще ого сколько… Тогда ладно. Не хочешь добром, открою сам. А ты сиди и не пикай, а то придавлю как таракана. Усек?
Я обмер. Потом дернулся, щелкнул запасной задвижкой. Но, если это настоящий взломщик, что ему жиденькая щеколда.
Грабитель хмыкнул за дверью и зацарапал в замке чем-то скребущим, железным…
Дорогих вещей у нас не было. Золотые сережки мама носила на себе. Так что и красть-то особенно нечего. Но ведь последнее унесет, гад! И, наверно, даже телевизор! Как тогда жить?.. Да и придется ли жить после этого? Хорошо, если только заткнет рот и привяжет к креслу, а если… самое жуткое…
– Не смейте! – завопил я. – Убирайтесь! Я… в милицию позвоню!
– Звони, звони, – выдохнул он сквозь скрежетанье.
Телефон был у моей постели. Я, отчаянно дергая колеса, ворвался в комнату, схватил трубку. Надо набрать «02», крикнуть, что ломятся в комнату, назвать адрес… Но в трубке – ни гудка, ни шороха. Этот тип оборвал провод!
Но все же одного он не учел. Того, что с южной стороны дома у нас балкон.
Я толкнул подножкой дверь. Обычно это была такая возня – протискиваться с креслом на балкон, а тут, с перепугу, в один миг.
На дворе, как назло, ни души. Даже бабок на лавочке нет. Что же мне делать? Валиться вниз через перила и калечиться окончательно? Или заорать изо всех сил? Но кричать я не мог. И страшно было, и… несмотря ни на что, стыдно…
У гаражей стоял коричневый «жигуленок». Я пригляделся – из-под «жигуленка» торчали дяди Юрины ноги. Дядя Юра – наш сосед с пятого этажа.
Я оглянулся. В длинном деревянном ящике росли лук, горох и помидорная рассада. Это был мамин «огород», она любила возиться с землею. Среди помидорных листьев висели два зеленых шарика. Мама часто говорила: «В августе покраснеют, и съедим в полное удовольствие. Хотя и мало, зато свои…» Ладно, сейчас не до лакомства! Я сорвал помидорчик и очень точно (видимо, со страха) угодил им в крышу жигуленка. Дядя Юра вылез, недовольно заоглядывался. Вторым помидором я попал ему по башмаку. Дядя Юра вскинул глаза, и я с отчаянным лицом замахал руками: идите сюда, скорее! Он прибежал под балкон. Тогда я сделал рупором ладони, сдавленно сказал:
– Какой-то мужик в коридоре ломает у нас замок…
Дядя Юра стоял всего секунду. Потом выхватил из машины монтировку – и в подъезд. За дверью почти сразу – шум, вопли. Дядя Юра показался на дворе опять. Монтировку держал под мышкой, а взломщика – за шиворот и сзади за штаны. Нес по воздуху. Грабитель верещал и барахтался, да от дяди Юры разве вырвешься! Дядя Юра запрокинул голову, закричал:
– Гриша, а ну давай сюда, мигом!
Гриша – он тоже наш сосед, с четвертого этажа. Недавно вернулся из армии. Он вылетел из дома – в тельняшке, трусах и с недоеденной воблой в руке (наверно, пил с утра пиво). Вдвоем с дядей Юрой они запихали пленника в машину (он выл и ругался по-черному). Гриша втиснулся рядом с ним. Пленник взвыл последний раз и притих. Дядя Юра помахал мне:
– Ромчик, не бойся, мы скоро!
Дверца хлопнула, автомобиль рванул…
Возвратились дядя Юра и Гриша не очень скоро. Где-то через час. Все это время я сидел на балконе, не смел вернуться в квартиру, хотя, казалось бы, чего теперь бояться…
Когда «жигуленок» прикатил, Гриша бегом бросился допивать пиво, а дядя Юра поднялся ко мне.
Он сказал, что милиция была очень довольна, домушника этого, оказывается, давно уже искали. А еще милиционеры веселились от того, что Гриша появился там без штанов. Но веселились не обидно и наперебой благодарили Гришу и дядю Юру.
– И тебе просили передать громадное спасибо.
– Мне-то за что? – Я вспомнил, какой был перепуганный.
– Отважный, говорят, парнишка…
– Ага, чуть лужу не напустил…
– Не скромничай. Вон как ловко поднял меня по тревоге…
Дядя Юра в два счета починил замок, который успел попортить незваный гость. Соединил телефонный провод… И тут примчалась мама. Оказывается, она целый час звонила с работы, чтобы узнать, как у меня дела. Звонит, а ответа нет!
– Я чуть с ума не сошла! Что случилось?
Дядя Юра объяснил, что именно случилось. Весело так объяснил, со смехом, чтобы мама не очень переживала. Но она все равно побледнела и все трогала меня за плечи: в самом ли деле я цел и невредим. Чтобы ее отвлечь от страха, я сказал:
– Все хорошо, только помидоры не вырастут… Ты уж не сердись… – И вдруг разревелся. Сразу. Неожиданно для себя.
Мама опять испугалась, но дядя Юра стал говорить, что это пустяки, просто результат нервного переживания. Такое бывает и со взрослыми мужчинами – после боя или сильной опасности. Главное, что в решительную минуту я вел себя как герой.
С этого дня мы с дядей Юрой подружились. Он часто катал меня на своей машине, даже в лес возил. Два раза мы были с ним на рыбалке. Правда сам я не рыбачил (откровенно говоря, жаль рыбешек, когда они трепещут на крючке), но сваренную на костре уху лопал с удовольствием. Стал дядя Юра заходить и к нам домой. Оно и понятно, был он холостяк, скучал один в своей квартире. С нами он пил чай, смотрел телевизор, разговаривал о том о сем со мной и с мамой. Мама говорила, что он очень славный и порядочный. И я стал даже думать… Ну, а почему бы и нет? Появился бы у меня отец! Пусть не родной, но зато жили бы мы с ним душа в душу.
Потом я узнал, что и дядя Юра думал так же. Оказывается, в августе случился у них с мамой об этом разговор. А дальше… Дальше все было плохо. Дядя Юра очень быстро обменял квартиру и уехал в другой город, на какую-то стройку, где ставили дома для беженцев. Приятелю Грише он сказал перед отъездом: «Я теперь и сам как беженец, такое вот дело…»
Мне дядя Юра оставил подарок: пластмассовый конструктор для сборки модели спортивного самолета. Правда, коробку принес не сам, а попросил передать Гришу. Наверно, боялся, что при прощании я разревусь. Так бы, наверно, и случилось…
Я открыл коробку, потрогал тонкие крылышки и элероны, потом лег рядом с коробкой щекой на стол. И глаза намокли.
Тут как раз пришла мама:
– Ромик, что с тобой!.. Откуда у тебя эта игрушка?
«Тебе все игрушки», – подумалось мне. И я сказал сипло:
– Сама небось догадалась. От дяди Юры…
Мама только вздохнула. Я не выдержал:
– Конечно, он тебе не пара. Какой-то прораб… А у тебя высшее образование…
Мама спросила тихо:
– Это он тебе так сказал?
– Ничего подобного… Он даже не зашел…
Мама села рядом, проговорила устало:
– Ну причем здесь образование? Просто нельзя жить вместе, если нет любви. Конечно, Юрий Андреевич очень хороший, но… – И замолчала. Потому что и так все ясно.
Тогда я сделал, как говорится, ход конем:
– А ко мне-то у тебя есть любовь?
– Рома…
– Нет, ты скажи!
Ознакомительная версия.
