— Вот, — пробубнил он. — Заходила Микофобия и оставила этот листок. Она нашла его в одной из старинных книг.
Человечек развернул страницу, и Тарани увидела, что это карта. На ней был изображен лес, со всеми тропинками и ручьями. В одном месте на карте стояла пометка «Медвежий грот», в другом — «Черный овраг». Аманитус ткнул пальцем рядом с оврагом. Там красовалась четко выведенная надпись: «Пламя Чистоты».
— Вот оно! — прошептала Тарани. — Как вы думаете, это далеко отсюда?
— Примерно полдня ходьбы, — ответил Аманитус. — Я хорошо знаю этот Медвежий грот. Часто ходил туда, когда был помоложе. Оттуда открывается прекрасный вид на всю долину. Но дальше Черного оврага я никогда не забредал.
— Давайте пойдем прямо сейчас! — воодушевилась Тарани. — Я чувствую, как пламя бьется и трепещет. Сегодня оно слабее, чем вчера. Я должна найти его, пока оно совсем не погаснет!
— Но вам-то, наверное, надо вернуться в замок, на работу, — обратилась к Аманитусу Вилл.
Человечек посмотрел на нее с благодарностью. Не вызывало сомнений: он предпочитал, чтобы девочки пустились на поиски приключений без него.
До чего же здорово снова собраться впятером и вместе отправиться в путь! Вооружившись картой, чародейки обогнули хижину Аманитуса и углубились в лес. Стояло тихое осеннее утро, пронизанное солнечным светом. Тропинка была широкой и удобной, и по обеим сторонам от нее виднелись грибы всевозможных небывалых расцветок: бирюзовые, розовые, темно-фиолетовые…
— Так что же такое это Пламя Чистоты, — заговорила Ирма. — Может мне кто-нибудь объяснить?
— Огонь, который показывает будущее, — сказала Вилл. — Кажется, оно почти угасло, поэтому уместных жителей всё в головах перепуталось. Да вы и сами оказались в таком же положении. Кстати, на что это похоже?
— Как будто у тебя вместо мозгов сахарная вата и газировка, — ответила Ирма. — Довольно приятное ощущение, так бы и провалялась в перинах всю жизнь!
— Смеешься, что ли?! — возразила Корнелия. — От этого ведь совсем перестаешь соображать.
Я чувствовала себя как безвольная тряпичная кукла. Одно хорошо — выспалась как следует…
У всех трех чародеек — Корнелии, Хай Лин и Ирмы — остались весьма смутные воспоминания о вечере и ночи, проведенных во дворце.
— Я помню, какой мягкой была постель, — сказала Ирма. — Ты просто тонешь в пуховиках, и они принимают форму твоего тела.
— А какое там чудесное белье! — вздохнула Хай Лин. — Шелковые простыни, бархатные покрывала и кружевные занавески…
Чем глубже в лес заходили чародейки, тем деревья становились выше, а тени — длиннее. Высоко в ветвях верещали и распевали птицы. Иногда девочкам удавалось разглядеть пернатых певуний. Их окрас переливался всеми цветами радуги: красным, синим, зеленым. Только увидев одну из птиц вблизи — та сидела на верхушке кустарника, — подруги догадались, что перед ними попугаи.
Ирма подошла к кустам, разглядывая крупную красную птицу с длинным зеленым хвостом. Попугай склонил голову и уставился на чародейку. Клюв у него был черный, мощный.
— Может, ты улетел из зоомагазина? — поинтересовалась у попугая Ирма.
— Эй, вы! Эй, вы!
Ирма отпрянула от неожиданности, поскользнулась и плюхнулась в грязь. Это вышло до того комично, что Хай Лин не сдержалась и захихикала, а потом протянула руку и помогла подруге встать. Все пять чародеек столпились вокруг попугая. Он оглядел их одну за другой, а потом пять раз кивнул.
— Пять! Пять!
— Ого, он умеет не только говорить, но и считать! — воскликнула Хай Лин и подняла роскошное красное перо, оброненное птицей.
— Он и правда невероятно похож на тех, которые продаются в зоомагазине дедушки Мэтта в Хитерфидде, — заметила Вилл. — Эти попугаи живут страшно долго, а еще они очень умные.
— Очень умные! — повторила птица.
— Но ведь кто-то должен был научить его этому? — сказала Корнелия. — Не мог же он заговорить самостоятельно?
Попугай взмахнул широкими крыльями, поднялся в воздух, уселся Ирме на плечо, да так там и остался. Видимо, ему приглянулось это местечко.
— Помогите! — завопила Ирма. — Кто-нибудь, снимите его! Фу, он царапает меня своими когтями и воняет, как обезьяна!
— Воняет как обезьяна! Обезьяна ужасно воняет! — крикнул попугай.
Чародейки так и покатились со смеху. У Аманитуса могут возникнуть неприятности. Мы ведь выдавали себя за его племянниц!
— Да, ты права, — согласилась с ней воздушная чародейка. — Я как-то раньше об этом не подумала.
— Но сейчас мы ничем не можем ему помочь, — сказала Вилл. — Так что давайте лучше сосредоточимся на поисках Пламени Чистоты.
— И чем быстрее мы его отыщем, тем лучше, — добавила Тарани. — Я чувствую, что оно едва теплится. Надеюсь, Пламя не успеет погаснуть…
Девочки устроили привал и, дав отдых ногам, любовались чудесным пейзажем. Аманитус положил им с собой в дорогу буханку и пару фляжек с соком. Вкус у этих простых яств был просто восхитительный. Попугай схватил кусочек хлеба и проглотил его одним махом. Когда он открыл клюв, Ирма заметила, что у него синий язык. Большой, упругий и совершенно синий!
— Хм, — задумалась она. — Странно… Вилл, разве у попугаев бывают синие языки?
— Ну да, синие или черные, а вот с розовым ни одного не видела.
— Синий язык! — завопила птица. — У попугая синий язык! Обезьяна ужасно воняет!
— Да замолкни ты, пустомеля!
— Замолкни, пустомеля! — не унимался говорун. — Пустомеля ужасно воняет! Замолкни, обезьяна!
— Да-а, Ирма, — рассмеялась Вилл, — вот, наконец, мы нашли того, кто несет чушь похлеще, чем ты!
— Рыбак рыбака видит издалека, — заметила Корнелия. И Ирма тут же обожгла ее убийственным взглядом.
Не вслушиваясь в эту шутливую перепалку, Тарани склонилась над картой. Она волновалась из-за Пламени. Как же его отыскать? На карте прямо посреди леса был начертан жирный крест. Чародейка тихонько пробормотала себе под нос слова из сна:
— Синее пламя очищает и рассказывает о будущем…
— Рассказывает о будущем! — крикнул попугай. — Только отважный не устрашится синего пламени!
Тарани в изумлении вытаращилась на птицу. Она ведь не произносила эту строку! Возможно ли, что попугай знает пророчество? Девочка медленно продолжила:
Только отважный не устрашится синего пламени и увидит в его сердце и добро, и зло.
Попугай склонил голову набок и моргнул.
— Настанет день! Настанет день!
Тарани подхватила:
— Настанет день, когда пламя затрепещет,
огонь угаснет, и время остановится.
И тогда придет Огненная Стражница из дальний земель, она раздует пламя,
и время продолжит свой ход.
Попугай кивнул, дернул хвостом и вдруг заговорил дальше:
— Пламя Чистоты затеряно в лесах,
среди гнезд красных птиц.
Башня, устремленная к небесам,
поможет и королю, и Пламени.
Вот оно! Последний недостающий фрагмент! Недаром Тарани казалось, что должно быть что-то еще. В тексте пророчества, найденном Аманитусом и Микофобией, отсутствовала концовка.
— Значит, Пламя в башне, — заключила Хай Лин. — Среди красных птиц… Попугаев, что ли?
— Интересно, где он выучил эти слова? — удивилась Ирма.
— Попугаи живут долго, — со знанием дела объяснила Вилл. — Скорее всего, твой застал правление мудрой королевы.
Когда девочки собрались покинуть Медвежий грот, попугай снова сел Ирме на плечо.
— Ир-р-р-рма! — завопил он так громко, что по лесу разнеслось эхо. — Дор-рогая Ир-р-рма!
— Тише ты, чучело! — прикрикнула на него чародейка. — Я чуть не оглохла от твоих воплей.
— Чуч-чело! Дор-р-рогое чуч-чело! — затрещала птица.
— Не мешало бы нам вести себя потише, — заметила Корнелия. — Скоро весь лес будет знать, кто мы такие и куда идем.
— Ты права, — согласилась Вилл. — Вот как мистер Ольсен утихомиривает птиц в своем зоомагазине. — С этими словами чародейка зажала попугаю клюв. Крикун действительно умолк.
Чем ближе к Черному оврагу, тем темнее становился лес. Деревья как будто сделались выше и отбрасывали густую тень. Лишайники, словно длинные бороды, свисали с ветвей. Они были серыми. Тут присутствовали самые удивительные оттенки этого цвета: от светлого, почти белого, до насыщенного, переходящего в фиолетовый. Грибов здесь тоже оказалось в изобилии. Все как один странной формы, бледные, прозрачные, словно желе.
Вилл больше не приходилось держать попугая за клюв. Птица и сама почувствовала царившую в этой части леса гнетущую, зловещую атмосферу. Девочки с опаской озирались по сторонам, но пока не заметили ничего подозрительного. Стояла звенящая тишина. Казалось, во всей округе нет ни одного живого существа: ни птицы, ни мыши. Лишь пауки сплетали среди темных ветвей свои переливчатые сети. И всё же чародеек не оставляло чувство, что за ними кто-то следит.
