Главный Повар немного встревожился, услышав, сколько команд собираются принять участие в турнире. Но виду не подал.
– Ух, скорее бы на берег! – сказал он лоцману. – Руки чешутся что-нибудь состряпать!
Столица Архипелага Какао лежала перед ними на берегу, как витрина кондитерской.
Дома – пряники, дома – коврижки, дома – пирожки, дома – пирожные смотрели на окнами на бухту.
А самое почётное место в этой невиданной витрине занимал многоярусный дворец-торт, кулинарный шедевр, выстроенный не из бисквита и крема, а из камня и дерева.
«Невеста ветра» лавировала между другими судами, стоявшими в гавани, а Главный Повар как гончая, почуявшая след, крутил носом во все стороны.
– Так-так… – говорил он, ловя запахи города, – там жарят лук, а там стряпают булочки с корицей. О-о, я чувствую аромат рыбного пирога с укропом и лавровым листом! Очень интересно… Кто-то сушит сухарики с маком… А вон в той стороне, похоже пекут дивный шоколадный торт. А крем уже взбили, ароматизировали ванилью и готовятся делать из него белые розы на бисквитных лепёшечках.
– А почему на лепёшках, а не на торте? – спросил сбитый с толку потоком слов лоцман, с лёгким испугом поглядывая на Главного Повара.
– Да потому, друг мой! – вальяжно ответил Главный Повар, – что куда проще сделать розу на бисквитной лепёшечке, а уж потом посадить её на торт. Это же азы!
«Невеста ветра» бросила якорь.
* * *
Если лоцман проникся к Главному Повару уважением, смешанным с восхищением, то произвести на таможенника такое же впечатление Главный Повар не смог.
Тот деловито взобрался на борт и с ходу атаковал Главного Повара портовыми сборами, пошлинами, списками беспошлинных товаров и списками товаров, запрещённых к ввозу.
Последнее прямо касалось многого из того, что лежало сейчас в трюмах.
– Как это нельзя?!! – вопил багровый от возмущения Повар. – А из чего же, позвольте полюбопытствовать, я буду делать “Королевское суфле с креветками”?!
– Не могу знать, – равнодушно отвечал таможенник. – Не положено.
Капитан, повидавший на веку больше стран, чем Главный Повар, и лучше знакомый с таможнями всех видов, пригласил обоих в каюту.
О чём они там говорили – осталось секретом, но вышел оттуда Главный Повар, ничуть не успокоившись.
– Всё!!! – рявкнул он громогласно. – Конкурс отменяется. Со здешними правилами мы сможем состряпать только пресные лепёшки без масла и соли. Конец песне!
Он с оскорбленным видом сел около грот-мачты на свёрнутый парус и, глядя на залив, принялся свистеть траурный марш.
Таможенника и это ужасное зрелище не проняло.
Он собрал бумаги, вручил Капитану лист и сказал:
– Вот это, помеченное галочкой, мы пропустим, а остальное нет… – и невозмутимо спустился в свою лодчонку, которая понесла его к берегу.
Капитан со списком в руках подошёл к Главному Повару и начал что-то ему доказывать.
Опасаясь попасть под горячую руку, повара и поварята сидели в кубрике и лишь голова дежурного торчала из люка. Каждый раз, как только Повар оглядывался в сторону люка, голова ныряла вниз.
– Ну что? – теребили караульщика.
– Вроде как отходит… – сообщал дежурный. – Плеваться меньше стал.
Наконец Главный Повар, о чём-то долго переговаривавшийся с Капитаном, громко сказал:
– Так и быть, честь Акватики для нас дороже. Выгружаемся!
* * *
«Невеста ветра» причалила к пристани, и на берег из трюмов стали выгружать продукты. Но теперь их количество сильно уменьшилось.
На борту остались и маковое, и ореховое, и конопляное масло, пряности, сухофрукты, половина орехов и сластей.
Корову Сметанку свести на берег разрешили, а вот кур столица Архипелага видеть у себя не желала.
Не разрешили сгрузить на причал ликёр шестнадцати сортов, и пять бочонков варенья. Два позволили.
А вот льняные скатерти Мажордома и сундуки тётушки Гирошимы у таможенника претензий не вызвали и благополучно переехали на берег.
Солонка и Скряг судно не покинули.
“Наверное, решили домой на нём вернуться”, – думал Бублик, стоя в толпе поварят на причале. “Даже жалко немного… Ну лучше уж пусть будут подальше от Главного Повара!”
Выгрузив акватиканцев, «Невеста Ветра» без промедления отчалила, освобождая место у причала другим парусникам.
Распустив паруса, она ходко пошла прочь от острова.
По договоренности, заключённой ещё в Акватике, «Невеста ветра» должна была прийти снова через семнадцать дней, по окончании конкурса и забрать команду Королевской Кухни.
– Всем по повозкам, – прокричал в сложенные ладони Главный Повар. – Это для нас прислали. И рты не развешивайте – хоть и заграница, а ничего удивительного! Не будьте деревенщинами!
Подбодрив таким образом своих людей, он подал всем пример, скорбно поджав губы, забираясь в экипаж с видом человека, едущего на похороны.
С шумом и гомоном, шатаясь с непривычки на твердой земле, акватиканцы не без труда разместились в повозках, и поехали через благоухающий город к дворцу-торту.
* * *
В бесчисленных покоях роскошного дворца без труда нашлось место и для новоприбывшей команды.
К разочарованию поварят, Главный Повар не очень-то горевал об уплывших пряностях и сладостях. Он деятельно размещал команду в отведённых комнатах одной из башенок, окружавших дворец по периметру на манер именинных свечек.
Ближе к вечеру все угомонились, разложили домашние вещи на новом месте и, устав от впечатлений, готовились ко сну.
Главный Повар остановил в коридоре Бублика, который возвращался от тетушки Гирошимы, и сказал:
– Утром я за тобой зайду, будь готов. Поедем на рынок… – и ухмыльнулся.
Бублик кивнул и побежал дальше, но про себя подумал: “А почему я? Опять из-за языка?”
Ранним утром безжалостная рука Главного Повара извлекла Бублика из постели.
У ближней к башне двери чёрного хода стояла повозка. На Архипелаге Какао не было панаков и перевертышей, и в повозку были впряжены ослики, которых Бублик никогда раньше не видел.
– Садись, будешь править! – строго приказал Главный Повар.
Он осмотрел Бублика, словно в первый раз его увидел, и добавил:
– Нет, всё-таки, как удачно у тебя с языком получилось…
Бублик пожал плечами, осторожно взял вожжи и попытался сделать всё так же, как если бы в повозку были запряжены самые обыкновенные перевёртыши.
На выезде из дворца Главный Повар резко соскочил с облучка и, немного заискивая, объяснил преградившим дорогу стражам:
– Мы на рынок едем. Купить того-сего. Да. Хороший денек, не правда ли?
Стражи равнодушно кивнули, пропуская повозку.
Повеселевший Повар снова забрался на неё и, уже не вспоминая о хорошей погоде, приказал Бублику:
– Гони!
Через десять минут выяснилось, что ни на какой рынок Главный Повар и не собирался.
Они проехали столичными улочками, выехали за Город и покатили узкой, но хорошо накатанной дорожкой.
Повар изредка сверялся с бумажкой, которую прятал в широком рукаве.
Дорога попетляла между холмами и вывела их в укромную бухточку.
Маленькая бухта была забита кораблями ещё теснее, чем столичная гавань. И у берега, как ни в чем не бывало, стояла на якоре «Невеста ветра».
На берег были выгружены все те товары, что не пропустила таможня. Их охраняли мореходы с «Невесты Ветра», а Капитан сидел под полосатым навесом в компании других капитанов, наслаждаясь тенёчком и выпивкой.
– Ну вот, – отсалютовал он кружкой Главному Повару, – говорил я вам, всё будет путём. Все без исключения, кого в городе завернули, плывут сюда спокойно, и разгружаются на здоровье. Беспошлинно.
Пока Капитан и Повар отмечали победу над таможней, Бублик глазел на корабли в бухте. Кораблей было много и большая часть, действительно, ещё вчера стояла бок о бок с «Невестой ветра» в столичной гавани.
Но многие прямиком шли сюда, минуя порт. Чуть вдалеке, на рейде виднелось чернобокое двухмачтовое судно.
– Помогай, малец, грузиться будем! – подошёл с ящиком в руках один из мореходов.
Бублик соскочил с повозки и побежал к груде вещей. Ящики и мешки для него были тяжелы, а вот корзинки с курами – в самый раз.
Бублик поднял одну.
Подержал и опустил.
Потому что между куриными корзинками спокойно лежали Солонка и Скряг. Скряг спал, подёргивая во сне задними лапками, а Солонка чистила шёрстку.
Увидев Бублика, она приветливо пискнула что-то очень похожее на:
“Наконец-то! Сколько можно тебя ждать? Солнце спину печёт!”
Бублик жалобно смотрел на крыс.
“Ну почему вам на корабле не сиделось?” – читалось в его взгляде.
Солонка в ответ смотрела на него безмятежно-безмятежно, словно они тысячу лет назад уговорились встретиться именно на этом месте
Бублик снял куртку, чтобы легче было носить корзинки под набирающим силу солнышком, и снова поднял одну.
Когда вернулся за следующей, Скряг и Солонка уже сидели в куртке, как Бублик и думал.
