Он вынул из кошелька несколько монет и небрежно подал их хозяину пивной.
– Воля васа, – сказал с поклоном хозяин. – Сироту всякий обидеть норовит.
– Да я из твоего босяка человека сделаю! – похлопал его по плечу Главный Повар. – Такого писца вылеплю, – с руками оторвут!
Он взял со стола смятый кулек, выдавил из него себе на палец каплю соуса, засунул палец в рот и облизнул.
– Томат, соль, укроп, кориандр, красный перец. Немного масла. Когда упаривали, – чуток подгорел. Растяпа-поварёнок, плохо мешал, – сказал он, вытирая палец о край скатерти.
Чувствуя себя победителем, Главный Повар гордо вышел из пивной.
Глава шестая
Проишествия на море
О том, что один повар заболел и оставлен в забегаловке Перекрестка, тётушка Гирошима узнала, когда «Невеста ветра» была далеко в море.
И новости ей очень не понравились.
– Вообще-то, – ядовито сказала она Главному Повару, – меня для того и пригласили, чтобы больными заниматься. Вы оставили на берегу человека, даже не показав мне. О такой болезни, как морская лихорадка, я ничего не слышала. Чем он болен на самом деле? Кто теперь знает?
– Вот видите, – пробурчал Главный Повар. – Зачем же вам его показывать, коли вы морскую лихорадку всё равно не знаете? Он в надежных руках, а в болячках я тоже кое-что смыслю.
Он и сам запоздало понял, что слишком опрометчиво поступил в пивной, но признать правоту тётушки Гирошимы упорно не желал.
– Благодаря мне на борту всего лишь один новый человек, – сказал он, – а благодаря вам – целых семь. Так кто же из нас поступил неблагоразумно, дорогая госпожа Гирошима? Извините, мне некогда.
С этими словами Главный Повар сбежал от тётушки Гирошимы и занялся новым приобретением.
После обеда он спустился на камбуз к коку и переговорил с ним.
Кок, получив согласие Капитана и солидную горсть монет из рук Главного Повара, освободил корабельную кухню, куда пришлось идти человеку в платке.
Главный Повар заперся с ним на несколько часов.
А на полдник команда и пассажиры получили каждый по пирожному, украшенному изображением рыбки.
Нового повара дружно прозвали Оранжевый Платок.
* * *
Ночью Бублик проснулся от неприятного ощущения, что он не один в полотняном гамаке. Кто-то осторожно трогал его холодными пальцами.
Бублик распахнул глаза как раз в тот момент, когда длинный усатый нос ткнулся в его щёку, защекотал усами.
Солонка собственной персоной сидела на груди у Бублика.
“Ты с ума сошла!”
Вместо слов Бублик постучал себя по голове.
Крыса в ответ тихонько пискнула, словно сказала: “Есть давай!” Свободную жизнь и волю Солонка охотно променяла на кусок хлеба.
Бублик снял с себя крысу, выбрался из гамака и стал рыться в своем сундучке в поисках съестного. Нашел пакетик сушёного чернослива. Таких пакетиков мама положила ему несколько, надеясь, что скоро он сможет есть не только жидкую кашу.
Солонка уселась на полу рядом с сундучком на задние лапы, передними аккуратно, как ручками, взяла черносливину и стала её обкусывать.
Бублик не знал, плакать ему или смеяться. Вот уж кому не обрадуется Главный Повар, так это Солонке.
Значит, придется её прятать…
Думая об этом, он снова задремал, но в самую глухую пору поварят вдруг разбудил дикий вопль.
Они так и подскочили в своих висячих полотняных кроватях.
Кричал Укроп, поварёнок, чей гамак был ближе всего к выходу.
– Ты чего?! – накинулись на него все.
– Там кто-то был!!! – вопил, показывая на дверь, белый, как сметана, Укроп. – Я видел тёмного человека в дверях!
– А серой крысы в чёрной комнате ты не видел? – не поверили поварята.
– Он там стоял! – упирался Укроп.
– Приснилось это тебе, – стали успокаивать его поварята. – Спи, Укропчик.
Постепенно Укроп успокоился и уснул, но его пример оказался заразительным.
Не прошло и двух часов, как новый звук – совсем уж ни на что не похожий – заставил поварят в ужасе вскочить.
Кто-то подвывал в углу кубрика.
Прошло немало времени, пока испуганные поварята разобрались, что это стонет во сне Орешек, напугавшийся укропчикового тёмного человека.
Они снова разбрелись по гамакам, но к тому времени почти рассвело.
* * *
Второе пришествие Солонки на борт никто не заметил: было не до неё.
«Невеста Ветра», плывшая до того в исключительно благоприятных условиях, попала в первый за плавание шторм.
Разбушевавшееся море долбило в борта корабля упругими водяными кулаками, заваливая его то на один бок, то на другой, иногда подбрасывая в воздух, чтобы снова поймать и яростно укачивать.
Теперь большая часть пассажиров лежала пластом, не в состоянии ни есть, ни двигаться. Кого не тошнило, того рвало.
Главный Повар, принявший шторм как личную обиду, пришёл к Капитану и завопил, что теперь Сметанка будет давать прокисший творог вместо молока, а у кур в яйцах желток и белок перемешаются до омлета. И потребовал прекратить шторм.
Капитан посоветовал Главному Повару обратиться непосредственно к ветру и морю, и добавил, что добровольно теперь даже поварёнка сухопутного не повезет, если его и озолотят за это.
А Главный Мажордом, присутствовавший при разговоре, и второй день вместо еды пивший маленькими глоточками воду, при слове омлет скривился и, зажимая рот, поспешил прочь из кают-компании к ближайшему борту.
Кучка отставших от своего корабля поваров с сизыми носами боролась со штормом усиленными дозами горячительных напитков.
Борьба была небезуспешной: напившихся поваров так качало, что им было глубоко всё равно, переваливается ли корабль с боку на бок, или нет, качки они не замечали.
Главного же Повара и шторм не брал: лишний раз пройтись по кораблю он, конечно, не рисковал, но и аппетита не утратил.
Не действовала качка и на нового кондитера.
Главный Повар очень этому обрадовался и отправил его проверить, не испортились ли от шторма продукты в трюмах.
– Посмотри всё тщательно, – напутствовал он, – от этого конкурс зависит.
Новичок отнёсся к поручению очень ответственно и не успокоился, пока не исследовал каждый уголок трюма, каждый мешок и ящик.
Главный Повар был весьма доволен, а сам Оранжевый Платок – нет. Когда проверять стало нечего, он помрачнел.
– Вот работник! – восхищался Главный Повар. – Не чета вам, дармоедам. Только и знаете, как продукты переводить: не успели съесть, а уже к борту бежите, да обратно вываливаете. Морская болезнь, морская болезнь! Лишь бы от дела отлынить!
И (в награду) он послал работящего новичка убирать каюты тех, кто не успел добежать до борта.
Повар с Перекреста снова воспрял духом.
– Наверное, это у него такое средство от морской болезни, – решили поварята. – Должен что-то делать, иначе тоже свалится. Сумасшедший, одним словом.
Сами они почти все оправились от морской болезни на следующий день, и их больше не тошнило от безумной качки. Но на глаза Главному Повару не показывались, чтобы он не привлёк их вместе с человеком из пивной к какому-нибудь полезному, но неприятному делу.
Они по очереди бегали на камбуз за кашей, сухарями и компотом для всех. Бублик съедал свою порцию каши и выпивал компот, а сухарь оставлял для Солонки. Днем она пряталась в каком-нибудь тёмном закутке, а ночью прибегала за едой.
Бублик жалел, что нельзя её рассекретить.
Девизом Главного Повара (справедливым, конечно…) было: “КРЫСА – ВРАГ КУХНИ!”
“Но ведь жизнь из одной кухни не состоит…” – думал, вздыхая Бублик, гладя спинку крысы. – “Она ведь даже не серая, а бежево-кремовая. Почти морская свинка, только умная и не лохматая. И всё равно крику будет, если её найдут…”
А Солонка и не думала находиться, и второй раз попадать в клетку не собиралась.
Вечного ничего не бывает, и шторм утих. Все стали понемножку оживать, но утром не досчитались самого стойкого: человека с Перекрёстка.
Поварята бросились на его поиски, – и нашли лежащего без сознания у гальюна на носу «Невесты ветра». Кто-то треснул нового повара по оранжевому платку, прямо по темечку, чем-то тяжелым.
Корабельный лекарь, который лечить совсем разучился (ну не болели Морские Корабелы!) отказался даже подходить к раненому и позвал тётушку Гирошиму.
Она осмотрела бесчувственного Оранжевого Платка и нахмурилась:
– Его не просто оглушили, а ещё и по ноге стукнули.
– Сломали ногу? – ужаснулся Главный Повар. – За что?
– Не сломали, к счастью. Но отёк сильный. А за что…
Тётушка Гирошима пожала плечами и велела отнести раненого в корабельный лазарет.
А когда Главный Повар отошёл, она, собирая свои инструменты, пробурчала:
– Я бы спросила не “за что”, а “зачем”? Веселенькое у нас путешествие!
Человек с Перекрёстка скоро пришёл в сознание, но кто на него напал, так и осталось загадкой.
– Не знаю, – бубнил он гнусаво. – Сзади напали.
