— Сейчас… не время это обсуждать, — пробормотал Люпин. Он растерянно озирался по сторонам, но ни на кого не смотрел. — Думбльдор погиб…
— Думбльдор больше всех радовался бы, что на свете прибавилось немного любви, — отрывисто сказала профессор Макгонаголл, но тут двери снова открылись, и вошел Огрид.
Его лицо — то немногое, что не было скрыто под волосами и бородой — совершенно распухло и блестело от слез; Огрид содрогался от рыданий, и комкал в руках необъятный носовой платок из веселой ткани в горошек.
— Я… все сделал, профессор, — великан давился словами. — Пе… перенес его. Профессор Спаржелла развела ребятишек по спальням. Профессор Флитвик лежит, но говорит, что мигом поправится, а профессор Дивангард просил сказать, что известил министерство.
— Спасибо, Огрид, — поблагодарила профессор Макгонаголл, встала и оглянулась к тем, кто стоял у кровати Билла. — Я должна буду встретиться с людьми из министерства. Огрид, сообщи, пожалуйста, завучам колледжей — Дивангард может представлять «Слизерин» — что я срочно жду их в своем кабинете. Тебя тоже попрошу подойти.
Огрид кивнул, повернулся и, с трудом шевеля ногами, побрел к выходу. Профессор Макгонаголл посмотрела на Гарри.
— Прежде чем встретиться с ними, я хотела бы переговорить с тобой, Гарри. Пойдем, пожалуйста, со мной…
Гарри встал, шепнул Рону, Гермионе и Джинни:
— Увидимся, — и вслед за профессором Макгонаголл вышел из больничного крыла. В коридорах было пусто, тихо, лишь где-то вдалеке раздавалось пение феникса. Гарри не сразу осознал, что они направляются не к Макгонаголл, а к кабинету Думбльдора; еще через несколько секунд до него дошло, что, раз она была заместителем директора… то, очевидно, теперь стала директрисой… и комната, которую охраняет горгулья, отныне принадлежит ей…
Они молча поднялись по движущейся винтовой лестнице и вошли в круглый кабинет. Гарри не знал, что ожидал увидеть: черные драпировки или, может быть, тело Думбльдора, но в действительности комната выглядела почти так же, как несколько часов назад, когда они с Думбльдором ее покидали. На тонконогих столиках крутились, пыхая паром, серебряные приборы; в стеклянной витрине, отражая лунный свет, мерцал гриффиндорский меч; на полке за письменным столом стояла шляпа-сортировщица. Только шест Янгуса пустовал; феникс изливал свою тоску над просторами замка. А в ряду изображений бывших директоров и директрис «Хогварца» появился новый портрет… Думбльдор покойно дремал в золотой раме; очки со стеклами в форме полумесяца ровно сидели на крючковатом носу.
Профессор Макгонаголл глянула на этот портрет, странно встряхнулась, словно собираясь с духом, обошла письменный стол и повернулась к Гарри. Ее лицо было сурово, на нем резко обозначились морщины.
— Гарри, — начала она, — я хотела бы знать, где вы с профессором Думбльдором сегодня были и что делали.
— Я не могу рассказать, профессор, — ответил Гарри. Он ждал такого вопроса и приготовил ответ. Именно здесь, в этом кабинете, Думбльдор сказал ему, что знать об их занятиях могут только Рон и Гермиона, больше никто.
— Гарри, это может быть важно, — напомнила профессор Макгонаголл.
— Даже очень, — подтвердил Гарри, — но он просил молчать.
Профессор Макгонаголл недовольно воззрилась на него.
— Поттер, — (Гарри отметил обращение по фамилии), — в свете гибели профессора Думбльдора… ты должен понимать, что ситуация изменилась…
— Мне так не кажется, — Гарри пожал плечами. — Профессор Думбльдор ни разу не говорил, что в случае его смерти его приказы отменяются.
— Но…
— Впрочем, кое-что вам знать необходимо, причем до появления министерских. Мадам Росмерта находится под проклятием подвластия, она помогала Малфою и Упивающимся Смертью, именно так ожерелье и отравленный мед…
— Росмерта? — неверяще переспросила профессор Макгонаголл, но больше ничего сказать не смогла: в дверь постучали, и в комнату печально вошли Спаржелла, Флитвик и Дивангард, а следом — безутешно рыдающий, содрогающийся всем телом Огрид.
— Злей! — потрясенно выпалил Дивангард. Он был бледен и весь в испарине. — Злей! Я учил его! Думал, что хорошо знаю!
Ответить никто не успел, потому что сверху, со стены, заговорил чей-то резкий голос: на пустой холст только что вернулся колдун с короткой черной челкой и землистым лицом.
— Минерва, министр прибудет через несколько секунд, он только что дезаппарировал из министерства.
— Благодарю, Эверард, — кивнула профессор Макгонаголл и сразу повернулась к остальным.
— До того, как он явится, я хочу обсудить с вами судьбу «Хогварца», — быстро заговорила она. — Я не уверена, что в следующем году школа будет работать. Смерть директора от руки коллеги — страшное пятно на нашей репутации. Это чудовищно.
— Думбльдор не хотел бы, чтобы школа закрывалась, — убежденно сказала профессор Спаржелла. — По-моему, школа должна работать даже ради одного-единственного ученика.
— Будет ли он у нас, этот единственный ученик, после всего случившегося? — Дивангард промокнул лоб шелковым носовым платком. — Родители не захотят отпускать от себя детей, и я их понимаю. Лично мне кажется, что в «Хогварце» ничуть не опаснее, чем где бы то ни было, но едва ли матери со мной согласятся. Они сочтут, что надежнее держать детей дома, и это совершенно естественно.
— Согласна, — вздохнула профессор Макгонаголл. — К тому же, нельзя сказать, что Думбльдор не предвидел подобной ситуации. Когда вновь открылась Комната Секретов, он сам всерьез подумывал закрыть школу — а ведь убийство директора, с моей точки зрения, куда страшнее слизеринского монстра в подземельях замка…
— Надо поставить этот вопрос перед попечительским советом, — проскрипел профессор Флитвик; на лбу у него багровел огромный синяк, но никаких других последствий обморока заметно не было. — Мы должны следовать установленной процедуре. И не принимать поспешных решений.
— Огрид, ты молчишь, — сказала профессор Макгонаголл. — Как, по-твоему, надо закрывать «Хогварц» или нет?
Огрид, безмолвно ливший слезы в большой носовой платок, поднял опухшие красные глаза и всхлипнул:
— Не знаю, профессор…. это дело завучей и нового директора…
— Профессор Думбльдор очень ценил твое мнение, — ласково произнесла профессор Макгонаголл, — и я тоже.
— Ну, я-то сам останусь, — ответил Огрид. Громадные слезы вытекали из уголков его глаз и сбегали по щекам в спутанную бороду. — Тут мой дом, с тринадцати годов. И ежели найдутся детишки, которым захочется у меня учиться, то и славно. Только… я не знаю… «Хогварц» без Думбльдора…
Он подавился рыданиями и опять уткнулся в носовой платок. Повисло молчание.
— Хорошо, — профессор Макгонаголл выглянула в окно, проверяя, не идет ли министр, — в таком случае я вынуждена согласиться с Филиусом: нужно обратиться в попечительский совет. Он и примет окончательное решение.
— Теперь, что касается отправки детей по домам… пожалуй, разумно сделать это поскорее. «Хогварц-экспресс» можно вызвать хоть на утро…
— А как же похороны? — впервые за долгое время заговорил Гарри.
— Похороны… — голос профессора Макгонаголл дрогнул, и она сразу растеряла всю свою деловитость, — я… знаю, что Думбльдор хотел лежать здесь, в «Хогварце»…
— Значит, так и будет? — со свирепой настойчивостью спросил Гарри.
— Если министерство сочтет возможным, — ответила Макгонаголл. — Никто из директоров раньше не…
— Никто из директоров не отдавал этой школе так много, — грозно сказал Гарри.
— Местом упокоения Думбльдора должен стать «Хогварц», — уверенно заявил профессор Флитвик.
— Точно, — подхватила профессор Спаржелла.
— И тогда, — сказал Гарри, — нельзя отсылать учеников до похорон. Они захотят попро…
Последнее слово застряло у него в горле, но профессор Спаржелла закончила за него:
— Попрощаться.
— Золотые слова! — пискнул Флитвик. — Золотые! Школьники должны отдать последний долг, это правильно. А уж после мы отошлем их домой.
— Правильно, — коротко бросила профессор Спаржелла.
— Полагаю… что так… — взволнованно сказал Дивангард. Огрид задушенным возгласом тоже выразил свое согласие.
— Идет, — внезапно сообщила профессор Макгонаголл, глядя вниз, во двор. — Министр… а с ним, похоже, целая делегация…
— Можно мне уйти, профессор? — тут же спросил Гарри.
У него не было никакого желания видеть Руфуса Скримжера и отвечать на его вопросы.
— Можно, — разрешила профессор Макгонаголл, добавив: — И побыстрее.
Она стремительно прошла к двери и открыла ее. Гарри быстро спустился по винтовой лестнице и направился прочь; плащ-невидимка остался на вершине астрономической башни, но это не имело значения; в коридорах не было ни души — даже Филча, миссис Норрис или Дрюзга. Так никого и не встретив, Гарри свернул в коридор, ведущий к общей гостиной «Гриффиндора».
