Ознакомительная версия.
Двойник был одет в такую же точно куртку, какая была на Ване в школе, а на плече у него висел очень похожий рюкзак. Пока Ваня смотрел на двойника, тот вдруг подмигнул ему и, вытянув руку, щелкнул его по носу. От неожиданности мальчик схватился за нос, а его двойник захохотал.
– Правда прикольно? Просто вылитый ты! По пути мы забросим его к тебе, и пускай твои папочка с мамочкой с ним нянчатся, – сказала Снегурочка.
Она свистнула, и к ним подбежал олень Васька. Снегурочка запрыгнула в сани первой, а Ваня немного замешкался, толкаясь со своим двойником. Характер у двойника был не менее упертый, чем у самого Вани, поэтому неудивительно, что ни один не пропустил другого вперед.
– Проснись и охай! А вот теперь мы поскачем так поскачем! Давай Васька! – крикнула внучка Деда Мороза.
Оленю Ваське не нужны были вожжи. Он задорно тряхнул рогами, оттолкнулся копытами, и сани помчались. Рывок был таким внезапным, что Ваня и его двойник не удержали равновесия и упали на дно саней. Они неслись над петлявшим по лесу шоссе, а внизу мелькали домики подмосковных поселков и деревень. Порой рядом с домами Ваня видел и людей, но никто из них почему-то не останавливался, не кричал удивленно и не провожал их взглядом. «Что это с ними? Можно подумать, они каждый день видят, как сани летают!» – поражался мальчик.
– Почему люди не обращают на нас внимания? Мы что, невидимые? – спросил он у Снегурочки.
– Чтобы нас увидеть, нужно смотреть на небо, а люди чаще смотрят себе под ноги. Да ну их, этих взрослых! Тусклый они народец! – сказала Снегурочка и свистнула, подгоняя оленя.
А еще прежде описанных событий, когда Ваня в костюме гусара мчался на белом коне, ступа с Бабой Ягой, Кощеем и Кикиморой неподвижно висела в небе над Москвой. Кощей зорко вглядывался в тучи, но они надежно скрывали мальчика и его быстроногого спасителя. Более того, тучи, окружавшие ступу, были такими плотными, что в них вязли и терялись даже звуки. Тучи явно были на стороне беглецов и покрывали их.
– Куда ты смотрела, Яга? Где нам их теперь искать? – крикнул Кощей.
Баба Яга только руками развела. Чтобы немного утешить себя, она достала спицы и стала довязывать волшебные носки. Разозленный Кощей выхватил у нее вязанье и швырнул его вниз.
– Ох ты, батюшки! Что теперь будет? – заохала Баба Яга.
Она словно предчувствовала, что упавшие на землю носки будет ждать интересная судьба. Их найдет и наденет сторож строительного склада Сан Саныч Рубашкин. С тех пор пройдет немало времени, но Сан Саныч так и не догадается, что носки с подковыркой, потому что для того, чтобы понять их волшебство, носки надо попытаться снять, а снимать носки – такой вредной привычки у Сан Саныча не было, нет и в третьем тысячелетии не будет.
– Я з-з-замерзла! У меня даже волосы обледенели! – задрожала Кикимора, дуя себе на руки.
– Еще раз пожалуешься – полетишь из ступы кувырком! – рявкнул на нее Кощей.
Кикимора испуганно посмотрела вниз, прикинула, с какой высоты ей придется падать, если Кощей сдержит свое обещание, и соврала:
– В-вообще-то м-мне уж-же тепло! Даже ж-жарко!
Кощей ударил по краю ступы кулаком.
– Клянусь мозолью, они за все поплатятся, – прошипел он. – А теперь, Яга, за дело! Летим на шабаш!
ШАБАШ У ОСТАНКИНСКОЙ БАШНИ
– Я оставил Сугроба здесь! – Ваня показал Снегурочке на высокую ель, вершина которой далеко видна была среди деревьев Тимирязевского парка.
– Если он дрыхнет, не буди его! Я хочу напугать этого соню. Вот будет прикол, – прошептала Снегурочка.
Она спрыгнула с саней, подкралась на цыпочках к ели и надвинула оранжевое ведро на глаза храпящему снеговику.
– Караул! Нашествие пингвинов! Спасайся, кто может! – крикнула она в ухо Сугробу.
– Льдышки-мартышки! Чьи это проделки? – снеговик спросонья подскочил, ничего не видя, стукнулся лбом о еловую ветку, и с дерева на него упал тяжелый пласт снега.
– Атас! Полный кайф! Ты это сказал! Я так и знала, что, если тебя напугать, ты завопишь свои «льдышки-мартышки!» – Снегурочка восторженно хлопнула себя по коленям.
Сугроб уставился на Снегурочку, узнал ее и радостно завопил:
– Снегурочка! Какими судьбами! Как я рад тебя видеть!
– И я рада тебя видеть, старый ворчун! Дай я тебя обниму! – крикнула Снегурочка. Она с разбегу повисла у снеговика на шее, а тот стал быстро поворачиваться и кружить ее.
Вдоволь покружив Снегурочку, Сугроб вдруг вспомнил, что он тяжело болен. Он опустил ее на снег, а сам схватился одной рукой за грудь, а другой за живот.
– Ох-ох-ох-ох! У меня аж внутри все прыгает. Нельзя так пугать старых больных снеговиков!
– Не прибедняйся! Какой ты больной? Тебя только недавно слепили, – сказала ему Снегурочка.
– Никогда нельзя доверять внешнему здоровью. Болезни могут быть скрытыми. Вот у меня, например, тут колет, и тут колет, и сзади тоже колет. И вообще, спорю на двадцать мороженых, я самое больное и несчастное существо в мире! Никто меня не понимает и тем более не ценит! – Снеговик застонал и краем глаза покосился на Ваню со Снегурочкой, проверяя испуганы они или нет.
– Ничего удивительного, что у тебя везде колет. Ты же весь в еловых иголках, – рассмеялась Снегурочка.
– Это ничего не значит! У меня и раньше там кололо! – поспешил заявить снеговик, но еловые иголки все же стряхнул.
– Эй, вы про меня забыли! – вдруг подал голос двойник Вани. – Я к папе с мамой хочу!
– К каким папе с мамой? – спросил Ваня.
– К моим! – заявил двойник и первым полез в сани.
У Ваниного дома волшебные сани снизились, высадив двойника. На прощание он треснул настоящего Ваню по лбу.
– Чао, дубина! Теперь я – это ты, а ты вообще неизвестно кто, – сказал он и, спрыгнув в снег, направился к подъезду.
Прижавшись носом к кухонному окну, Ваня увидел, как двойник разговаривает с его мамой, рассказывая ей о чем-то, а потом направляется к компьютеру, включает его и начинает гонять в его любимую игру. Заметив, что Ваня на него смотрит, двойник показал ему язык, а затем подошел к окну и решительно задвинул штору.
Все это показалось мальчику таким обидным, что он задумался, а нужен ли он вообще кому-нибудь, если все так запросто без него обходятся? Вдруг он теперь навсегда останется частью сказки и никогда больше не вернется к родителям?
– Нагловатый двойник у тебя получился. Не унывай, они все такие, – утешила его Снегурочка. – У меня тоже атасный случай был. Как-то решила я из дому сбежать, вылепила себе двойника, чтобы ее вместо себя оставить, а она, Снегурочка эта фальшивая, меня в ковер закатала, рот пластырем заклеила, а сама вместо меня смылась.
Нельзя сказать, чтобы рассказанный Снегурочкой случай утешил Ваню. «Вдруг теперь двойник не захочет со мной обратно меняться? – подумал он. – Ну ничего, пусть только попробует! Я его так вздую, что он уже одними фингалами будет от меня отличаться».
Они сели в сани, поднялись над домами и взяли курс на северо-восток, туда, где в сгущающихся снежных тучах, освещенная прожекторами, виднелась Останкинская башня.
– Эх, льдышки-мартышки, если бы снег повалил! – воскликнул снеговик. – Устроили бы мы нечисти веселый шабаш! Пусть бы она в сугробах увязла.
– Снег, говоришь, повалил? Это будет прикольно! Дай только вспомню, как это делается, – Снегурочка ненадолго задумалась, а потом хлопнула в ладоши и крикнула: – Тучи: первая, вторая, третья, слушай мою команду! Беглым огнем, пли! Сбросить весь снегозапас!
Тучи надулись, словно большие белые киты, и из них вдруг повалил снег. Он валил такими тяжелыми хлопьями, что вскоре на ближних к Останкину улицах его нанесло уже по пояс. Прохожие увязали, встали трамваи, остановились машины на дорогах. Сани Снегурочки неслись в сплошной белой пелене, а снизу доносились удивленные, восхищенные, испуганные голоса: «Да что же это? Ничего не понимаю! Поразительно!»
– Класс! Они меня послушались! – обрадовалась Снегурочка. – А теперь метель! Эй метель, слышишь меня? Начинай свою пляску!
В тот же миг завыла метель, и весь снег, взметнувшись, оказался в воздухе. В одно мгновение исчезли и расплывчатые пятна горящих фонарей, и окна, и небо – все слилось в диком снежном танце. Ваня изо всех сил вцепился в борта саней. Он уже не понимал, где земля, где небо, не видел ничего вокруг. Только Снегурочка, Сугроб и олень Васька чувствовали себя в родной стихии. Снегурочка стояла на передке саней и движениями рук управляла метелью, словно опытный дирижер оркестром. Сугроб лихо пел старинную снеговиковскую песню, начинавшуюся словами: «Снеговики, ура, вперед! Мороз и стужа нас зовет!», а олень Васька, не дожидаясь понуканий, несся во весь опор, так что у седоков лишь ветер свистел в ушах.
Вскоре они были уже у Останкинской башни. Никто из охранявших Останкино милиционеров не видел саней, пронесшихся над оградой и мягко опустившихся в нескольких метрах от башни. Ваня неосмотрительно шагнул с саней и сразу провалился с головой. Хорошо, что Сугроб успел ухватить его за шиворот и вытащить наружу.
Ознакомительная версия.
