- Он останется, Минерва, потому что он должен понять, - коротко объяснил своё решение Дамблдор. - Понять - значит принять, а только приняв, он сможет оправиться от пережитого. Он должен знать, кто заставил его испытать всё то, что он испытал, и почему.
- Моуди, - оторопело произнёс Гарри. Его не оставляло чувство нереальности происходящего. - Как это мог быть Моуди?
- Это не Аластор Моуди, - спокойно сказал Дамблдор. - Ты никогда не встречал настоящего Аластора Моуди. Настоящий Моуди не увёл бы тебя от меня после того, что случилось сегодня. Как только он забрал тебя, я всё понял - и пошёл следом.
Дамблдор склонился над безжизненным телом и запустил руку под робу. Он достал фляжку и связку ключей. Затем повернулся к Снейпу и МакГонагалл.
- Злодеус, пожалуйста, принесите мне самое сильное исповедальное зелье, какое только у вас есть, а затем пойдите на кухню и приведите эльфа по имени Винки. Минерва, прошу вас, сходите к домику Хагрида, там, на тыквенном огороде, вы найдёте большую чёрную собаку. Отведите её в мой кабинет и скажите, что я скоро буду, а потом возвращайтесь сюда.
Если Снейп и МакГонагалл и сочли эти распоряжения странными, то не подали виду. Оба сразу же повернулись и покинули кабинет. Дамблдор прошёл к сундуку с семью замками, вставил первый ключ в замок и открыл крышку. Под ней лежало множество книг. Дамблдор закрыл крышку, вставил в замок второй ключ и снова открыл сундук. Книги исчезли, на этот раз внутри оказались сломанные горескопы, перья, пергамент и нечто похожее на плащ-невидимку. Гарри с удивлением наблюдал за тем, как Дамблдор вставляет в замки третий, четвёртый, пятый и шестой ключи, и всякий раз в сундуке обнаруживается разное содержимое. Наконец он вставил в замок седьмой ключ, и, когда откинулась крышка, у Гарри вырвался крик изумления.
Внутри оказалось десятифутовой глубины яма, что-то вроде подземной комнаты. На полу спал худой и, судя по виду, долго голодавший, настоящий Дикоглаз Моуди. Деревянной ноги не было, вместо волшебного глаза под веком виднелась пустая глазница, несколько прядей спутанных волос были неровно обстрижены. Гарри ошеломлённо переводил взгляд с одного Моуди, спящего в сундуке, на другого, лежащего без сознания на полу кабинета.
Дамблдор забрался в сундук, опустился внутрь и легко спрыгнул на пол возле спящего Моуди. Склонился над ним.
- Обездвижен - под воздействием проклятия подвластия - очень слаб, - констатировал он. - Естественно, он был нужен им живым. Гарри, брось сюда мантию этого негодяя. Аластор совсем замёрз. Его нужно будет сразу же показать мадам Помфри, но его жизнь вне опасности.
Гарри сделал то, о чём его попросили. Дамблдор укрыл Моуди плащом, тщательно его подоткнув, и выбрался из сундука. Затем взял со стола фляжку, отвинтил крышку и перевернул фляжку горлышком вверх. На пол упали капли густой, вязкой жидкости.
- Это Всеэссенция, Гарри, - сказал Дамблдор. - Видишь, как всё просто - и как гениально. Ведь Моуди пьёт только из своей фляжки, эта его отличительная особенность всем известна. Самозванцу, разумеется, нужно было держать настощего Моуди под рукой, чтобы иметь возможность изготавливать новые порции зелья. Посмотри на его волосы... - Дамблдор бросил взгляд на дно сундука. - Самозванец обстригал их в течение всего года, видишь, какие они неровные? Но, кажется, сегодня вечером наш мнимый Моуди, будучи в возбуждённом состоянии, забыл о регулярности, с которой нужно принимать зелье... по часам... каждый час... скоро увидим.
Дамблдор выдвинул из-под стола стул и уселся, устремив взгляд на неподвижную фигуру на полу. Гарри тоже уставился на лже-Моуди. Минуты проходили в молчании...
Затем, прямо на глазах у Гарри, лицо лежащего на полу человека стало меняться. Исчезали шрамы, разглаживалась кожа, повреждённый нос сделался целым и начал постепенно уменьшаться. Длинные седые волосы втягивались в кожу головы, одновременно приобретая соломенный цвет. Неожиданно, с громким "щёлк" отвалилась деревянная нога, уступив место внезапно выросшей нормальной; через мгновение из глазницы выскочил волшебный глаз, и его заменил обычный. Волшебный глаз покатился по полу, продолжая зыркать во все стороны.
Перед Гарри лежал светловолосый человек с бледными веснушками на бледном лице. Гарри знал, кто это такой. Он видел его в дубльдуме, видел, как его уводили из зала суда дементоры, видел, как он убеждал мистера Крауча в своей невиновности... только теперь вокруг глаз у него появились морщины, он выглядел много старше...
Снаружи, в коридоре, послышались торопливые шаги. Вернулся Снейп и привёл с собой Винки. Следом сразу же вошла профессор МакГонагалл.
- Крауч! - Снейп как вкопанный остановился в дверях. - Барти Крауч!
- Святое небо, - профессор МакГонагалл тоже замерла и уставилась на неподвижное тело.
Из-за ноги Снейпа выглянула грязная, растрёпанная Винки. Сначала она широко раскрыла рот, а потом издала пронзительный вопль:
- Мастер Барти, мастер Барти, что вы тут делаете?
И бросилась на грудь молодому человеку.
- Вы его убили! Вы его убили! Вы убили сына хозяина!
- Он всего лишь обездвижен, Винки, - проговорил Дамблдор. - Будь добра, отойди в сторонку. Злодеус, вы принесли зелье?
Снейп протянул маленькую стеклянную бутылочку с кристально-прозрачной жидкостью. Это был тот самый признавалиум, которым Снейп недавно угрожал Гарри. Дамблдор встал из-за стола, наклонился над лежащим и усадил его, оперев о стену, под Зеркалом Заклятых, откуда на присутствующих по-прежнему сурово взирали отражения Дамблдора, Снейпа и МакГонагалл. Винки осталась стоять на коленях, она дрожала и закрывала руками личико. Дамблдор силой открыл молодому человеку рот и влил туда три капли зелья. Затем палочкой указал на его грудь и велел: "Энервейт".
Сын Крауча открыл глаза. Его лицо было бессмысленно, глаза пусты. Дамблдор опустился перед ним на колени, так, чтобы их лица оказались вровень друг с другом.
- Ты меня слышишь? - тихо спросил Дамблдор.
Веки молодого человека задрожали.
- Да, - еле слышно пробормотал он.
- Я хотел бы, чтобы ты рассказал нам, - мягко начал Дамблдор, - как ты здесь оказался. Как ты сбежал из Азкабана?
Крауч сделал долгий, судорожный вдох и заговорил ровным, ничего не выражающим, голосом:
- Меня спасла моя мать. Она знала, что умирает. И уговорила отца выполнить её последнюю просьбу - спасти меня. Он любил её так, как никогда не любил меня. И согласился. Они пришли навестить меня. Дали мне Всеэссенцию с волосом моей матери. А она выпила Всеэссенцию с моим волосом. Мы поменялись обличиями.
Дрожащая с головы до ног Винки затрясла головой:
- Молчите, мастер Барти, молчите, не говорите больше ничего, вы сделаете плохо вашему отцу!
Но Крауч лишь ещё раз глубоко вдохнул и продолжал говорить всё тем же ровным тоном:
- Дементоры слепые. Они почуяли, что в Азкабан вошёл один здоровый и один умирающий человек. А потом почуяли, что из Азкабана выходит один здоровый и один умирающий человек. Отец вынес меня, переодетого в одежду матери, на случай, если кто-то из заключенных увидит нас сквозь решётку.
- Мама вскоре умерла в Азкабане. До самого конца она старательно принимала Всеэссенцию. Её похоронили в моём обличии и под моим именем. Все считали, что она - это я.
Веки молодого человека дрогнули.
- А что сделал с тобой отец, после того, как ты снова оказался дома? - тихо спросил Дамблдор.
- Инсценировал смерть мамы. Тихие похороны, пустая могила. Наш домовый эльф, Винки, выходила меня, вернула к жизни. После этого я должен был скрываться от людей. Должен был отчитываться во всех поступках. Отец с помощью заклинаний подавлял мою волю. После того, как ко мне вернулись силы, я мечтал только об одном - найти моего господина... вернуться к нему и служить ему.
- Как отец подавлял твою волю? - спросил Дамблдор.
- Проклятие подвластия, - ответил бывший Моуди. - Я был под полным его контролем. Он заставлял меня носить плащ-невидимку днём и ночью. Я всегда был под надзором домового эльфа. Она была моим сторожем и моей нянькой. Она меня жалела. Уговаривала отца изредка баловать меня чем-нибудь. В награду за хорошее поведение.
- Мастер Барти, мастер Барти, - завсхлипывала Винки из-под пальчиков, - вам нельзя это рассказывать, нам будет плохо...
- Кто-нибудь знал, что ты ещё жив? - по-прежнему мягко допрашивал Дамблдор. - Кто-нибудь, кроме твоего отца и домового эльфа?
- Да, - ответил Крауч, и его веки вновь дрогнули. - Ведьма из отдела моего отца. Берта Джоркинс. Она пришла к нам домой, принесла отцу бумаги на подпись. Его дома не было. Винки провела её в дом и вернулась на кухню, ко мне. Но Берта Джоркинс услышала, как Винки разговаривает со мной. И подкралась разведать, в чём дело. Услышанного было достаточно, чтобы догадаться, кто скрывается под плащом-невидимкой. Когда мой отец вернулся домой, она набросилась на него с обвинениями. Он наложил на неё очень сильное заклятие забвения. Слишком сильное. Он говорил, что оно навсегда повредило её память.
