— Фим, — говорит Коля.
— Чего?
— Тут была дверь.
— Не было тут никогда двери. Видишь, паутина.
— А куда лестница ведёт?
— Не знаю.
— Ты что думаешь, я здесь не был?
— Слушай, пошли отсюда. Хватит, а? Поздно.
Коля стучит по стене. Звук глухой, словно там, дальше, земля.
— Ну, если ты мне не веришь, то собственным глазам хоть веришь? Проходила здесь женщина из будущего?
— Какая–то женщина проходила.
— А куда делась?
— Телепортировала.
— Чего?
— А у них это просто. Взяла и телепортировала. В Индию.
— Нет, — говорит Коля. — Её специально присылали нас искать. Нас всех. А чтобы не было случайностей, они эту дверь замуровали. Против дураков, которые суют свой нос куда не надо.
— Ясное дело, тебя ищут. Сейчас там, в двадцать первом веке твой словесный портрет собирают.
Коля ещё раз стучит по стене.
Они идут к двери на улицу, но дойти до неё не успевают.
Дверь приоткрывается. На этот раз резко, с шумом. Коля гасит свет фонарика. Сначала появляется тёмная спина. Потом человек разворачивается, прикрывая рукой пламя свечи. При неверном свете свечи можно разглядеть, что пришли два человека — толстяк в жёлтых трусах и чёрной майке — поверх белый халат. Шляпа набекрень. Второй человек маленький, худой, в плаще и чёрных очках. Маленький крутит острым носом. Потом говорит что–то на непонятном языке. Толстяк отвечает тонким голосом.
— Они, — шепчет Коля.
Фима с Колей бросаются вверх по лестнице.
Пираты медленно, продолжая спорить, поднимаются за ними.
Ребята у окна.
— Прыгай, — командует Коля.
— Ты что! Высоко!
— Ты не понимаешь, кто это такие!
— Я им скажу, что случайно сюда попал, что я ничего не знаю.
— Прыгай, это же пираты!
Коля буквально выталкивает Фиму наружу. И вовремя. Пираты уже на пороге.
Коля с Фимой пробираются по кустам.
— Я, по–моему, ногу сломал, — говорит Фима.
— Скажи спасибо, что живой…
Они вышли к скамейке. Сели.
— Ну что теперь? — говорит Фима.
— Значит, пираты тоже здесь. Остались.
— И охотятся за тобой, — говорит Фима. — Жаль, я не разглядел.
— Ни к чему это тебе.
— Может, уедешь? Завербуешься на стройку, на БАМ, и скроешься?
— Пока они меня не нашли, — говорит Коля. — Да и как узнают? Я же обыкновенный.
— Знаешь что, — говорит Фима, — пойдём домой разными дорогами. Так безопасней.
— Они же тебя не видели.
— Я не о себе беспокоюсь.
Совсем поздно. Свет в палату проникает только через стеклянную дверь. Юля и Алиса не спят.
— Конечно, — говорит Алиса. — Ты можешь мне не верить. Я не знаю, поверила бы я тебе на твоём месте.
— Я стараюсь, — говорит осторожно Юлька.
— Кроме тебя, мне не с кем поговорить. Ни один взрослый не поверит.
— Взрослые не верят даже в самые очевидные вещи, — соглашается Юлька.
— Когда я увидела, что пираты здесь, поняла, что одной мне не справиться.
— Как же они тебя выследили?
— Просто, — сказала Алиса. — Когда этот твой Коля…
— Он не мой.
— Ну, из твоего класса.
— Может, из моего, а может, козёл ошибся.
— Лучше, если из твоего. Иначе мне его в Москве не отыскать.
— Тшшш!
За дверью проходит силуэт.
— Это Мария Павловна, — шепчет Юлька.
Она прыгает на свою кровать, ныряет под одеяло. Алиса закрывает глаза.
Мария Павловна входит в палату, присматривается. Всё спокойно. Она уходит.
Как только дверь закрывается, Юлька шепчет:
— Беспокоится.
— Ещё бы. Она, конечно, не поверила в то, что никого не было.
— И даже обиделась. Ну, рассказывай. — Юлька снова перебралась к Алисе.
— Когда Коля вернулся в прошлое…
— А что ему ещё делать было?
— Юлька, я его, честное слово, не виню. Он молодец. Если бы не он, миелофон давно был бы уже в другой галактике. А как его пираты бы использовали, страшно подумать! Я понимаю, что бежать ему было некуда. Они за ним гнались. Так что ему только и оставалось, что бежать в Институт времени. Я бы на его месте тоже туда побежала.
— И я бы тоже, — Юлька никак не может устроиться. Кровать неудобная.
— Конечно, ты привыкла к своей.
— Ну зачем они нас в другую палату перевели?
— Не ворчи, Юлька. С разбитым стеклом спать не очень приятно. Простудились бы, не выписали завтра.
— Вообще–то я закалённая, — говорит Юлька.
Слышен в полутьме голос Алисы:
— Коля проскочил сквозь машину времени, пираты его чуть–чуть не настигли. Спасибо, что робот собой пожертвовал — задержал их.
— И успел тебе сказать?
— Я вбежала в зал, там пусто. Пираты уже успели в твоё время проскочить. Ну, я за ними, а к вашему движению я не привыкла. Вот и сшибла троллейбус.
Алиса поднялась и заходила по палате. Подошла к окну.
— А пираты?
— А пираты были где–нибудь неподалёку. Я в тот момент о них почему–то и не подумала. Я за Колей гналась. Я вся трепетала. Понимаешь, уникальный прибор, единственный в мире.
— Ну, ты его не теряла. Его у тебя выхватили.
— А кто виноват? И притом я могу стать причиной трагедии во Вселенной. Я неслась за прибором, как носорог. Ничего не видела. А они, значит, меня увидели и выследили через больницу или через «Скорую помощь». Странно ещё, что столько времени потеряли. Пять дней.
Опять пауза.
Потом Юлька спрашивает:
— Значит, пираты умеют превращаться в других людей?
— Да, — говорит Алиса. — И больше того, они, наверное, знают Колю в лицо.
— А зачем ты им нужна? — удивляется Юлька. — У тебя же нет миелофона.
— А откуда им знать? Если они Колю не нашли, то думают, что я его знаю. Если я попаду к ним в плен, они заставят меня его выдать.
— Как так заставят?
Алиса молчит.
— И пытать могут?
Алиса не отвечает.
— Это же варварство.
— Правильно, давай спать. Всё равно сегодня больше ничего не случится…
В кадре Алиса. Наступает долгая пауза.
Потом слышен голос Юльки:
— Алис, а твои там, дома, они, наверное, с ума сойдут.
— Я надеюсь, что вернусь в тот же день, когда улетела. Это же путешествие во времени… Ну ладно, давай спать. Завтра придумаем, что делать. Сегодня больше ничего не случится.
Снова тихо.
И в этой тишине раздаётся отдалённый грохот.
— Стой! — слышен крик. Бег, выстрелы.
Алиса и Юлька кидаются к двери.
Из других палат тоже выглядывают сонные физиономии. Из открытой двери в палату на той стороне коридора выходит Мария Павловна со шваброй в руке. Вид у неё встрёпанный, шапочка набок.
— Они думали меня пистолетом испугать! — говорит она спокойно.
— Кто они? — спрашивает кто–то. — Разбойники?
— Спать, всем спать! — говорит Мария Павловна и идёт к палате, где её ждут Алиса и Юлька.
Она жестом загоняет их в палату.
— Это была наша палата, — говорит Алиса.
— Да, — говорит Мария Павловна. Этот мерзавец, нарушивший клятву Гиппократа, этот так называемый врач, Александр Борисович, снова полез в палату в сопровождении твоего папочки.
— А вам не показалось? — спрашивает Алиса.
Мария Павловна протягивает из–за спины руку. В ней — чёрный ботинок.
— А это мне тоже показалось?
— Похоже на ботинок Алика Борисовича, — говорит Юлька.
— Вот именно. И я вам должна сказать: ваше счастье, что я перевела вас в другую палату, а бандиты этого не знали. Завтра утром я подниму на ноги не только милицию, но и медицинскую общественность.
— А они не вернутся? — спрашивает Юлька.
— По крайней мере, до завтра они обезврежены, — говорит Мария Павловна. — А ты, Алиса, уверена, что это не твой папа?
— Кому такой нужен?
— К сожалению, родителей мы не выбираем.
— Нет, честное слово, нет. Мой папа профессор.
— Этот не производит впечатление профессора.
Она закрывает за собой дверь.
— Нам повезло, — говорит Юлька. — Что нас перевели в другую палату и они не знали, куда.
— Но покоя не будет, — говорит Алиса. — Надо уходить.
И тут из коридора раздаётся снова крик, грохот, вой…
Алиса вскакивает, зажигает свет.
— А говорила, что они больше не вернутся, — говорит Юлька.
По коридору, преследуемый Марией Павловной, бежит Алик Борисович. Она лупит его сразу и шваброй, и его же собственным ботинком. Правда, на ногах у него уже два ботинка, так что тот, что в руке Марии Павловны — лишний.
Юлька закрывает спиной Алису.
Алик Борисович видит Юльку, кидается к ней, умудряется втиснуться в дверь, которую держит Юлька, и наваливается животом, чтобы не пропустить Марию Павловну.
— Сдавайся, лжедоктор! — кричит Мария Павловна, стуча в дверь ботинком. — Я всё равно вызову милицию! Тебя арестуют. И дети твои будут напрасно оплакивать свою сиротскую жизнь.
— Мария Павловна! — умоляющим голосом говорит Алик Борисович. — Это какое–то недоразумение. Мне позвонил ночной дежурный и сказал, что кто–то под моим именем…
