— Я подумал… подумал… — пробормотал он и замолчал, подыскивая слова. Задрав голову, он вдруг увидел ужас в глазах притаившейся в ветвях Лусы. Она смотрела на него так, словно он внезапно превратился в огнезверя!
— Да ты совсем спятил из-за этой дурацкой белки! — заорал Таккик. — Я что, урод какой-нибудь? Разве я бы не поделился с тобой?
— Он просто… Просто вы оба разгорячены из-за битвы с собаками, — сказала Каллик. — Успокойтесь, все уже позади, — пробормотала она, кладя лапу на плечо Таккика, но тот раздраженно сбросил ее прочь.
— Вот именно, собаки! — заорал Таккик. — Я бы сам с ними справился! Я бы и без тебя разбросал их, расцарапал когтями и порвал бы в клочья! Ты вечно лезешь, куда тебя не просят! Вечно говоришь, что делать и чего не делать, будто ты тут самый умный. Тоже мне, нашелся медвежий царь! Да кто ты такой? Ты даже не белый медведь, а всего лишь глупый гризли!
Чувство вины прожгло шкуру Токло. Он молча посмотрел на мертвую белку, валявшуюся под деревом. Белка была мертва, но это не был Уджурак!
Но помимо вины в нем бушевала ярость. Разве он виноват, что все получилось так глупо? Разве какой-нибудь другой медведь должен постоянно бояться раздавить или проглотить своего лучшего друга?
— Я думал, что это Уджурак, ясно? — взревел он. — Я подумал, что ты убил Уджурака!
Несколько мгновений Таккик молча смотрел на него, раздувая бока. Потом, очень медленно, словно разговаривал с сумасшедшим, произнес:
— Что… ты… такое… говоришь?
Токло кивнул на белку. Он и сам не знал, зачем пустился в объяснения, но что сделано, то сделано.
— Это белка, — все так же медленно сказал Таккик. — Это не медведь. Бел-ка, понимаешь? Маленькая, проворная, съедобная. Она ничем не похожа на Уджурака.
— Без тебя знаю, — проворчал Токло.
— Таккик, — пришла на помощь Токло Каллик. — Мы должны рассказать тебе кое-что об Уджураке.
Таккик повернулся к сестре.
— Ну-ну, — насмешливо протянул он. — Хочешь сказать, что иногда он бывает похож на белку?
Повисло неловкое молчание.
— Ну… В общем-то да, — ответила Луса.
— Но нечасто! — поспешно заверил Уджурак.
— Иногда он птица. А иногда медведь. Или плосколицый, — хмуро добавил Токло, наслаждаясь глупым выражением, появившимся на морде Таккика. — Однажды он даже комаром был. Мне это меньше всего понравилось.
— Мне тоже, — согласился Уджурак.
Таккик расправил плечи, вздыбив загривок.
— Вы все чокнутые, — сказал он. — Медведи не превращаются в других зверей.
Каллик умоляюще посмотрела на Уджурака и Токло.
— Но мы же точно не знаем, правда? — пролепетала она. — Мы же мало медведей видели, может быть, среди них много таких, как Уджурак.
— Что-то не верится, — процедил Токло.
— Но зачем? — взорвался Таккик. — Зачем ты превращаешься в других зверей? Зачем быть кем-то, кроме медведя? — Он дотронулся лапой до носа и с искренним недоумением спросил: — И потом, если ты можешь быть кем угодно, то почему не станешь белым медведем?
— Полегче, — проворчал Токло.
— Я не знаю, — честно признался Уджурак. — Это просто происходит со мной — и все. Сначала я не делал этого нарочно, оно само так получалось… Но теперь я стараюсь превращаться только когда нужно.
— Как сейчас? — буркнул Токло.
— Нет, сейчас я ни в кого не превращался. Я просто спустился вниз по ручью, чтобы посмотреть, можем ли мы пройти под Черной тропой вместе с ним, — ответил Уджурак, кивая на место, где ручей исчезал под Черной тропой. — Но там очень узко и все заросло колючками. Никак не протиснуться. Придется переходить поверху.
— Попробуем, когда совсем стемнеет, — буркнул Токло. — Огнезвери днем активнее, чем ночью.
— Стойте, стойте, — прорычал Таккик. — Это все подождет! Мне кажется, вы все врете про Уджурака.
— Нет, не врем, — серьезно ответила Каллик.
— Покажи ему, Уджурак, — предложила Луса, спускаясь с дерева. — Это быстрее, чем объяснять.
Это была правда, но Токло это все равно не нравилось. Каждый раз, когда Уджурак превращался, Токло боялся, что его маленький друг забудет, как быть медведем, и никогда не станет прежним. Быть медведем и так очень трудно, а они еще все устали, проголодались и измучились. Что если Уджурак выяснит, что другим зверем быть проще?
Уджурак задумчиво поднял голову. Внезапно шерсть его всколыхнулась, словно трава под ветром, а потом превратилась в перья, усеянные темными крапинками. Он взмахнул передними лапами — и они стали крыльями. Вот тело его съежилось, шея вытянулась, а на месте носа вырос острый клюв. В следующий миг Уджурак исчез, а на его месте оказался длинношеий гусак.
С громким гоготаньем гусак-Уджурак захлопал крыльями и поднялся в небо. Не успел Токло глазом моргнуть, как он уже скрылся в темнеющем небе.
Каллик и Луса провожали его сияющими взглядами. Способности Уджурака приводили их в восторг, а Токло хотелось прыгнуть на гусака, спустить его на землю и как следует встряхнуть, чтобы он поскорее превратился обратно в медведя. Он сердито царапнул когтями землю. Почему Уджурак не может быть обычным медведем?
Таккик прижался спиной к дереву. Губы его разъехались в стороны, и он быстро-быстро замахал лапами, словно боялся, что Уджурак его клюнет.
— Мне это не нравится, — проворчал он. — Почему вы до сих остаетесь с ним? Он чужой!
— Как ты можешь так говорить? — поразилась Каллик. — Разве ты не видишь, какой он удивительный? Он необыкновенный! Теперь ты веришь, что он сможет привести нас в Последнюю великую глушь?
«Да уж, он необыкновенный, — подумал про себя Токло. — Необыкновенно глупый и неосторожный медвежонок!» Но в глубине души он был согласен с Каллик. Просто ему хотелось, чтобы Уджурак поскорее вернулся и они смогли отправиться дальше.
— Это ненормально, — упрямо сказал Таккик, качая головой. — Это неправильно и опасно. Что если он вздумает превратиться в моржа и нападет на нас?
— Он этого не сделает, — отрезал Токло и добавил: — Как и мы не причиним ему вреда, когда он обернется белкой.
— А не проще было предупредить меня, вместо того чтобы драться? — хмыкнул Таккик.
Тут над головой у медвежат снова послышалось хлопанье крыльев, и Уджурак, приземлившись на поляну, снова превратился в медведя. Несколько серых перьев остались лежать на траве, где только что сидел гусь. Таккик подозрительно обнюхал их, а потом посмотрел на Уджурака.
— Они пахнут гусем! — прорычал он. — Как же нам тебя узнать, когда ты не медведь?
— Я стараюсь не превращаться без крайней необходимости, — виновато вздохнул Уджурак.
— А мы должны вести себя очень осторожно, когда он исчезает, — добавила Каллик.
— Ладно, идем, — рявкнул Токло. Один из огнезверей, спавших перед берлогой, проснулся и зарычал. Чем скорее они уберутся отсюда, тем будет лучше!
Когда медведи начали спускаться с холма, Луса слезла с дерева и подбежала к Токло.
— Ты в порядке? — негромко спросила она.
— Да, — ответил он и тут же сморщился от боли в расцарапанном плече. Струйка крови сбегала у него по шее, но он не мог даже остановиться, чтобы зализать рану. Не хватало только, чтобы Таккик догадался, как ему больно! Белый медвежонок бодро шагал вперед, словно не замечая ран, оставленных когтями Токло.
Токло тоже хотел быть первым. Он не собирался позволить Таккику оспорить его место вожака стаи. Значит, нужно было во что бы то ни стало обогнать белого медвежонка, и Токло прибавил шагу, превозмогая боль.
Он остановился у края Черной тропы, ожидая остальных. Огромные огнезвери проносились мимо, завывая и рыча на бегу. Свет их круглых глаз ослеплял Токло. Огнезвери озаряли всю землю перед его лапами, и Черная тропа под их взглядами становилась светлой, как днем.
«Как они это делают?» — в который раз поразился Токло.
Подбежавший Уджурак легонько пихнул его в бок, и Токло понял, что тот хочет сказать, что не сердится на него за драку.
— А ты не можешь превратиться в огнезверя? — неожиданно спросила Луса. — Вот было бы здорово! Ты мог бы нам рассказать, о чем они думают и что едят — ой, надеюсь, что не медведей! И еще узнал бы, почему им так нравится бегать по Черной тропе, и где их нету, и еще…
— Хватит, не трещи, — перебил ее Таккик. — И не подбивай его на всякие глупости. Не хватало только, чтобы тут вдруг появился огнезверь!
Токло было противно соглашаться с Таккиком, но он тоже считал, что Уджураку лучше превращаться в обычных зверей.
— Не думаю, что у меня получится, — задумчиво ответил Уджурак. — Понимаете, эти огнезвери… Они как будто не совсем живые. Я не могу учуять в них ничего живого.
— Не живые? — взорвался Таккик. — Что за чушь ты несешь? Разумеется, они живые! Они бегают, и рычат, и нападают совсем как медведи.
