Короче, лучше не задумываться.
За спиной раздается всплеск.
— Мэнди, где мама?
Это папа выходит из воды с сетью, которая была на яхте. На нем фиолетовые шорты до колен и ласты. Он опять ловил рыбу — только этим он и занимается с тех пор, как мы тут очутились. Ну, еще возится с яхтой. Ее выбросило на крохотный пляжик, залитую водой, замусоренную ракушками, камнями, битыми бутылками.
Да уж, папочка. Ее не так-то просто будет починить!
Сеть, как всегда, пустая.
Папа стягивает маску и улыбается. Чему он радуется? Он что, не понимает, что мы тут погибнем?
Может, его по башке чем-то тяжелым ударило, когда яхта тонула?
Он встряхивается как собака.
— Пойдем со мной. Мне надо сказать вам обеим что-то очень важное.
Я иду вслед за ним к жалкому сооружению из ветвей, которое стало нашим домом. Мама сидит на земле, прислонившись спиной к пальме. Она ничего не делает, просто смотрит в пространство. Волосы у нее торчат во все стороны, как будто ее током ударило. Лицо белое, глаза — совершенно пустые. Ну чистая сумасшедшая.
— Морин, Мэнди, все наши беды кончились! — объявляет папа.
Я не выдерживаю и начинаю смеяться. Приди в себя, папочка, глотни кофейку. Ах, извините, я совсем забыла. ЗДЕСЬ ЖЕ НЕТ НИКАКОГО КОФЕ, ПОСКОЛЬКУ МЫ НА НЕОБИТАЕМОМ ОСТРОВЕ ТАКОГО РАЗМЕРА, ЧТО СМОРГНЕШЬ — И НЕ ЗАМЕТИШЬ; В ОКРУЖЕНИИ ОРЕХОВ, НАСЕКОМЫХ И РАЗБИТОЙ ЯХТЫ!
— Просто выслушайте меня, — просит папа. — Вы мне, конечно, не поверите, но, клянусь, это правда. — Его докрасна обгорелая щека нервно подергивается. — Клянусь, — повторяет он.
Мама вздыхает.
— Ну, говори уж. Что еще за бредовая идея тебя посетила?
— Это не идея, Мо. То есть, не совсем. Я кое-что видел.
Мама приподнимает голову.
— И что же это было?
Папа набирает в грудь побольше воздуху и обводит нас взглядом.
— Русалок. — Я вижу, как у него ходит кадык. — Там были русалки.
— О Господи, Джек! — Мама тяжело поднимается и отряхивает юбку. — Когда ты, наконец, начнешь вести себя как взрослый мужчина и придумаешь что-нибудь дельное вместо того, чтобы витать в облаках!
Она поворачивается, чтобы уйти, стряхивает песок с ног. Но папа хватает ее за руку.
— Это не фантазия, Морин! — выпаливает он. — Клянусь тебе каждым своим глотком воздуха, там плавают русалки! Не здесь, у берега, а в открытом море. Я заметил их, когда заплыл подальше. У них хвосты! Длинные, блестящие, сверкающие!
Родители уставились друг на друга, как в игре «Замри-отомри», когда ведущий крикнет: «Замри!»
Но в папиных словах есть что-то такое… что-то… никак не вспомню…
— Ты что, не понимаешь, что это значит? — спрашивает папа. Его шея налилась кровью. Он крепко сжимает мамину руку.
Мама не отрывает от него взгляда.
— Нет, Джек, я не понимаю, что это значит. Может быть, это значит, что ты сходишь с ума? Но не беспокойся, у меня тоже скоро крыша поедет. — Она выдергивает у него свою руку.
— Мо, я не схожу с ума! — кричит он. — Ты должна мне поверить! Мы можем спасти наш дом, парк аттракционов — всю пристань! — Папа оборачивается ко мне, глаза его сверкают. — Мэнди, ты же мне веришь, правда?
— Я…
Конечно, я ему не верю. Конечно нет! Но что-то… что-то… Что же это?
Мама мотает головой.
— Ты уж меня извини, но я не улавливаю никакой логики в твоих рассуждениях.
Папа взмахивает сетью.
— Мы поймаем русалку! Отвезем ее в Брайтпорт. Придумаем представление, с продажей билетов. Конечно, мы будем за ней ухаживать, следить, чтобы ей хорошо жилось. К нам со всей страны съезжаться станут! А может, и со всего мира. Мы прославимся на весь город, отремонтируем пристань. Неужели не понимаешь? Это решит все наши проблемы!
Мама поджимает губы.
— Джек, ты до сих пор не поймал ни единой рыбешки. Предположим, я поверю — хотя я не верю — в то, что ты действительно видел русалку. Но как ты собираешься ее поймать?
Папа дергает сеть.
— Я еще не продумал весь план целиком. Я же их только что увидел. Они плыли группой, довольно глубоко. У одной русалки на хвосте сверкали звезды. И среди них был русал — с длинными черными волосами и блестящим серебристым хвостом. Русал! Морин! — Он снова хватает маму за руку. — Я говорю правду! Ты сама увидишь!
Мама отшатывается.
— Пойдем, Мэнди. Помоги мне приготовить поесть. Хватит с меня на сегодня твоего отца и его безумных фантазий.
Я бреду следом за мамой через какие-то заросли. Мы, как бродяги, подбираем всё, что кажется съедобным. И, как обычно, молчим. Но сегодня я молчу не так, как всегда — у меня в голове крутятся странные мысли; до того странные, что я не смею поделиться ими с мамой. Папины слова напоминают мне о чем-то. Только я никак не могу «ухватить» это воспоминание. Может, я по телику что-то такое смотрела? Кино про русалок. Какие-то смутные образы встают в памяти. Кто-то плавает. С хвостом. Она кружится в воде и улыбается, усмехается, глядя на меня! Это было в бассейне, а вовсе не по телевизору. Я уверена. Все было по правде. Со мной.
Я срываю пару орехов и запихиваю их в карман. Русалки! Ну и ну! Просто смешно. Надо убираться отсюда, да поскорее. Пока у нас у всех крыша не поехала.
— Папа.
Он не ответил. Просто смотрел куда-то в море. Мы уже полдня плавали вдоль берега и придумывали различные варианты, как быть дальше. И вот остановились отдохнуть в просторной каменистой бухте на восточной оконечности острова, неподалеку от нашей бухты. Папа устроился на большом валуне, выступающем в открытое море.
— Папа, — позвала я снова, подплывая.
— Я думаю, милая, — откликнулся он, не оборачиваясь. — Потерпи минутку.
Я мысленно сосчитала до десяти.
— Что нам делать?
Он покачал головой.
— Не знаю, Эм. Просто не знаю.
Я тоже посмотрела вдаль. Вода тихо плескалась о камни. Вечерело.
Какой он огромный, этот океан. Не видно ни конца, ни края. Повсюду, до самого горизонта — вода. И где-то там плавает чудовище.
У меня по коже побежали мурашки. Вода казалась такой спокойной, но в любой момент она могла вскипеть от гнева кракена. Как представишь, что скрывается за этим спокойствием, так просто жуть берет.
Что-то сверкнуло на горизонте. Быстрая яркая вспышка. Я вздрогнула и всмотрелась в горизонт. Даже глаза заслезились. Вот, опять.
— Папа!
— Эмили, я же просил оставить меня в покое! Дай мне хоть пять минут. Мне нужно подумать.
Я схватила его за руку, показывая в ту сторону, где заметила вспышку.
Папа проследил взглядом за моим пальцем.
— Морской черт меня побери! — выдохнул он, всматриваясь в горизонт. — Что он там делает?
— Что это?
— Смотри: красный огонек, потом зеленый. — Папа обернулся ко мне. — Это корабль, Эмили.
Корабль проник в Бермудский Треугольник! Кракен раздвинул границы!
— Но он ведь плывет в другую сторону? — я задыхалась от волнения.
— Вроде бы, да. Но он может изменить курс — Папа соскользнул с валуна и быстро поплыл. — Пойдем.
— Куда?
— Мы должны об этом сказать.
— Сказать? — Слова застревали у меня в горле. — Но кому?
— Не знаю. Наверное, Арчи. — Папа взял меня за руку. — Эмили, вблизи от острова появился корабль. Остальные должны знать, что кракен вырвался на волю.
— Нет!
— Эм, родная, чудовище может напасть на корабль. Или члены экипажа обнаружат нас и наш остров. Это будет конец всему. Ты же слышала, что сказал Нептун. Если секрет выйдет наружу, нам придется покинуть это место. Ты представляешь, что здесь будет? Толпы туристов… Они превратят наш остров в зоопарк или что-нибудь в этом роде. — Он повернулся, чтобы плыть.
Зоопарк. Мне тут же вспомнились все мои страхи — я так боялась, что мою тайну раскроют! Что я наделала?
— Давай придумаем какой-нибудь другой выход, — торопливо предложила я, догоняя папу.
— Это единственный выход, — твердо ответил он.
Больше он не сказал ни слова. Вскоре вода снова потеплела, и под хвостами стало видно песчаное дно, ребристое, как автомобильная покрышка.
— Плыви домой, — сказал папа, не глядя на меня. — А то мама будет беспокоиться.
