– Она такая свежая, – прохныкала Поппи. – При виде нее мне пить захотелось. К тому же можно было бы искупаться…
Она уже начала расстегивать пуговицы на одежде.
– Эй, девочки, этого нельзя делать! – раздался голос из зарослей кустарника. – Это очень опасно.
Мы так и подскочили. Из кустов выбрался парень лет пятнадцати; по тому, как он был одет (главным образом в потрепанные лохмотья в стиле Робин Гуда), я догадалась, что он из клана лесорубов.
– И почему же это я не имею права здесь искупаться? – осведомилась Поппи голосом знатной дамы, обращающейся к лакею.
– Потому что эта вода заколдована, а вы нездешние, – вежливо ответил парень. – Меня-то ею поили еще с колыбели, поэтому у меня выработался иммунитет против ее чар. А с вами совсем другое дело, прекрасные барышни! Кстати, меня зовут Жюльен.
Он выглядел очень сильным. Крепкий, мускулистый, с приятным толстощеким лицом. На голове у него было что-то вроде зеленого колпака (довольно дурацкого, по-моему) с воткнутым в него пером. Мне он показался вполне симпатичным, хотя от обращения «барышни» остался неприятный осадок. Но, впрочем, он ведь сказал «прекрасные», так что не стоило сильно обижаться, верно?
– И в чем же заключается это предполагаемое колдовство? – хмыкнула Поппи, презрительно сморщив свой прелестный носик.
– От него люди растворяются, – объяснил Жюльен. – Если, скажем, ты окунешь в реку ступни, они тут же растают, как сахар в горячем чае. Ты даже и боли-то не почувствуешь. Только вытащив ноги из воды, обнаружишь, что они оканчиваются лодыжками, а ниже ничего нет.
– Вот дьявольщина! – не сдержалась я, вытаращив глаза.
Жюльен пожал плечами.
– Это все из-за того, что когда-то в прошлом лесные феи взяли себе обыкновение купаться в этом ручье, – продолжал он. – Они не хотели, чтобы люди грязнили его воду, и приняли свои меры предосторожности. Сейчас фей уже не осталось, они все вымерли из-за химического загрязнения, пестицидов и всего такого, но речка так и осталась зачарованной. Только те, кто родился здесь и кто пил эту воду с детства крохотными дозами, защищен от колдовства… но и то не полностью.
– Что это значит – «не полностью»? – спросила я.
Жюльен покраснел и долго юлил, извиваясь, как уж на сковородке, пока наконец не выдавил из себя:
– Не стоит пить этой воды больше, чем помещается в наперстке, иначе придется потом пи́сать часами… Проблема в том, что эта вода вызывает жажду.
– Вода, вызывающая жажду? – ахнула Матильда. – Вот уж чепуха.
– Это правда, я ничего не придумываю, – стоял на своем Жюльен. – Чем больше пьешь, тем больше хочется… Это может превратиться в бесконечный круг. Один из моих приятелей решил попробовать. Не смог удержаться, знаете, и в итоге провел полдня, стоя у дерева и продолжая пи́сать… пять часов подряд. Это долго, скажу я вам!
Впечатленные рассказом, мы умолкли, созерцая реку, которая с каждой минутой казалась все более свежей, все более прохладной, все более…
– Не смотрите на нее долго, – посоветовал крепыш, – она же заколдованная. Может вас загипнотизировать. К тому же вы нездешние. Если вы сделаете хоть глоток, вам не просто писать захочется, вы растаете.
– Да что это за бред? – возмутилась Поппи.
С тех пор как она похорошела, она стала ужасно высокомерной. Меня это здорово злило. В то же время я видела, что Жюльен глаз от нее не может оторвать… от этого меня терзала ревность.
– Это правда! – буркнул юный лесоруб. – Вы просто растворитесь изнутри. Сначала закапаете, а примерно через час от вас останется только лужица на земле. Она впитается в землю, и тогда прости-прощай…
Поппи упрямо отказывалась в это поверить, снова разгорелась перепалка. Я отошла подальше, чтобы подумать. У меня начала зреть одна идея. Усевшись на поваленный ствол, я водрузила чемоданчик себе на колени и спросила:
– Как ты полагаешь, эта Пробудительница могла бы воспользоваться заколдованной рекой, чтобы достичь деревни?
– Это было бы разумно с ее стороны, – прошептал чемоданчик. – В этом случае никто не смог бы напасть на нее за все время ее путешествия…
Тогда я сказала:
– Верно, но это подразумевает, что она способна перемещаться по зачарованной воде без опасности растаять. Такое возможно?
– Вполне. Пробудительница наделена множеством удивительных способностей, которые делают ее почти непобедимой. Не удивлюсь, если она обладает и этой силой.
Я покачала головой. Интуиция подсказывала мне, что дальнейшие поиски бессмысленны. Заколдованная река предоставляла возможность пересечь весь лес наиболее надежным и безопасным способом. Значит, именно здесь и следовало открывать охоту на Пробудительницу.
Я двинулась вдоль берега, вглядываясь в речную воду. Рыбы изумленно таращились на меня из глубины. Прозрачность воды просто завораживала, ручей был похож на жидкий кристалл. Так хотелось погрузить в него руку…
– Знаю, о чем ты думаешь, – произнес вдруг Жюльен у меня за спиной. – Поосторожнее с этим. Постарайся отнестись к моим словам серьезно. Если пройдешь дальше в этом направлении, вскоре повстречаешь семьи лесников, которые живут по берегу реки. Там ты увидишь немало калек – кто потерял руку, кто ногу… а кто и что похуже. Все они совершили ошибку, когда решили помыться в реке, не потратив достаточно времени на выработку иммунитета против колдовства, который достигается питьем каждый вечер одной капельки речной воды – всего одной капельки, не больше!
– В таком темпе, наверное, иммунитет возникает не скоро… – вздохнула я.
– Не меньше десяти лет, – ответил Жюльен. – Иногда пятнадцать. Все зависит от человека. Мне, например, понадобилось одиннадцать лет.
У меня нет в запасе десяти лет, чтобы отыскать Пробудительницу, а значит, мне придется быть осторожной, чтобы не окунуться в реку. Я заметила, кстати, что берег кое-где был зыбким, ненадежным и его край часто обваливался в воду. Это грозило потерей равновесия и невольным купанием…
Меня нагнали Поппи и Матильда. Кажется, они перестали грызться. Было чему порадоваться!
Даже на ходу Жюльен рисковал свернуть себе шею, продолжая таращиться на Поппи. И это ужасно действовало мне на нервы!
В общем, для краткости скажу, что мы шли очень долго, не замечая ничего подозрительного. С наступлением темноты нас пустила к себе на ночлег семья лесников. Они были очень доброжелательны и накормили нас бутербродами с толстыми ломтями домашнего сыра и паштетом из кролика. Было очень вкусно. Они рассказали нам, что никогда не прикасаются к заколдованной воде, используя для питья только молоко, вино и дождевую воду. Экономя скудные запасы воды, мылись они редко. Не хочу показаться неблагодарной, но, честно говоря, это чувствовалось… Поппи во время всего ужина то и дело зажимала носик платком, смоченным одеколоном. По-моему, это было не очень-то вежливо.
Спать мы устроились в маленьком шалаше, тесно прижавшись друг к другу. Это было так уютно и так романтично. Разведенный рядом костер постреливал искрами в темное небо.
На следующее утро Жюльен покинул нас – ему пора было отправляться на работу. На прощание он еще раз посоветовал соблюдать осторожность. Лесники дали нам с собой флягу с дождевой водой, что по местным меркам было очень щедрым подарком. Я от души поблагодарила их.
Мы снова пустились в путь вдоль берега реки по направлению к северу. Мы шагали молча, раздвигая высокую траву, неотступно наблюдая за ручьем. Было жарко.
– Хочу пить, – без конца ныла Поппи.
В конце концов я передала ей флягу, посоветовав выпить не больше одного глотка. Хлебнув, она тут же выплюнула воду на землю со словами:
– Фу! Она же теплая! Я хочу свежей, холодной воды!
Мне стало ясно, что река уже околдовала ее и скоро у нас начнутся проблемы.
Естественно, я не ошиблась.
Сколько бы я ни старалась думать о чем угодно другом – петь, проговаривать про себя таблицу умножения и прочее, – я вскоре оказалась охвачена одной-единственной навязчивой идеей – попить и искупаться.
Солнце припекало все сильнее, одежда липла к телу, в горле пересохло. А река была совсем рядом, катя свои прохладные, кристально-чистые воды. Она как будто говорила: «Попейте из меня! Я вкуснее любого напитка в мире. Погрузитесь в мою воду, она снимет с вас любую усталость!»
– Уверена, на вкус она как оранжад, – пробормотала у меня за спиной Поппи. – Наверное, такая же газированная… Если бы у меня была соломинка…
– Прекрати! – прикрикнула на нее я. – Это ловушка. Она пытается загипнотизировать нас. Если мы поддадимся, нам конец. Именно на это и рассчитывает Пробудительница. Наверняка она думает, что у девчонок вроде нас нет ни капли силы воли.
– Так что ж, она права! – завопила Поппи, падая на колени у края берега. – Я больше не могу. Мне нужно попить!
Она уже склонялась к воде, жадно открыв рот. Я едва успела схватить ее за волосы и отдернуть назад. Она яростно закричала от боли и попыталась оцарапать меня. Я отвесила ей пару оплеух.
