Ознакомительная версия.
– Нож уберите, – говорил Володя. – Яд распространяется в человеческом организме в две секунды. От разрезов и перевязок только хуже будет. Я наверняка это знаю.
– Ничего подобного, – упорствовал Шурыкин. – У меня спички в кармане, – сказал он Игорю. – Обожги нож, чтобы инфекции не занести... Потерпи, парень.
Зеленко махнул рукой и куда-то убежал.
Игорь достал из кармана Шурыкина спички и сломал три штуки, прежде чем ему удалось зажечь одну и поднести огонек к лезвию перочинного ножа.
– Скорее ты! – торопил его Шурыкин. Он отсосал кровь из ранки, сплюнул и вздохнул: – У меня дырка в зубе, как бы яд не попал. – Он еще раз сплюнул. – Где наша не пропадала!
Со стороны управления уже несся, подпрыгивая на кочках, «газик». Зеленко сидел рядом с Мишей. «Как быстро! – удивился Игорь. – Видно, Миша не задал ни одного лишнего вопроса».
– Клади его в машину, – приказал Зеленко, когда «газик» разворачивался у лежащего на земле Маун У.
Шурыкин больше не стал спорить.
Когда машина выскочила на шоссе и понеслась к городу, распугивая длинноногих кур, Игорь вдруг посмотрел на свою руку и увидел, что держит за хвост мертвую змею. Даже удивительно, как она могла попасть к нему. Он хотел выбросить змею на дорогу, но Зеленко сказал:
– Погоди. Мы ее врачам покажем. Может, против нее специальная сыворотка нужна. – Потом обернулся к Маун У, который лежал на боковом сиденье (Шурыкин поддерживал ему голову), и добавил: – До института Пастера десять минут. Вы уж продержитесь.
Маун У ответил что-то неразборчивое. Экскаваторщик расшнуровал ботинок и снял его с ноги Маун У. Нога распухла и посинела. Кровь больше не шла.
– Зря все-таки не прижгли, – сказал Шурыкин.
Миша зверски скалил зубы и не переставая нажимал на сигнал. Даже автобусы уступали им дорогу – видно, понимали, что не для собственного удовольствия машина так гонит по улице.
Маун У тяжело дышал и все время закрывал глаза. Игорь мысленно подгонял машину: ну скорее же, скорей! Миша резко затормозил – какой-то рикша выскочил из бокового переулка и чуть не угодил под колеса. Миша вывернул и, выругавшись по-бирмански, снова нажал на газ.
Вот уже виден Шведагон. Миша свернул в один из переулков и остановился, въехав под портик большого двухэтажного дома, у дверей которого висела вывеска на бирманском и английском языках:
ПАСТЕРОВСКИЙ ИНСТИТУТ
Игорь помогал вытащить Маун У из кабины. Навстречу уже спешила женщина в белом халате.
– Куда его? – спросил Володя.
– Змея?
– Да.
– На второй этаж. – Женщина повернулась и пошла по лестнице впереди Володи.
Они внесли Маун У в большую комнату, посреди которой стоял покрытый клеенкой операционный стол. Около шкафчика с инструментами склонился пожилой врач.
– Доктор! – сказала женщина.
Тот обернулся.
– Кладите его, – показал он на стол, а сам принялся мыть руки. – Какая змея?
– Вот эта. – Игорь показал зеленую змею.
– Это еще не так страшно, – сказал доктор. – Бросьте ее. Или возьмите на память. Сколько прошло времени?
– Минут двадцать, – сказал Володя.
– Будет жить и бегать, как молодой, – сказал врач. – Попрошу посторонних выйти.
И дверь в операционную закрылась.
Они сидели почти полчаса на длинной деревянной скамье в коридоре. Шурыкин с Мишей выходили покурить, потом вернулись. Наконец появилась женщина в халате и сказала им:
– Все в порядке. Можете забрать его домой. Пусть полежит немного, дня три, и все придет в норму.
Два санитара с носилками вошли в операционную и вывезли оттуда Маун У.
За ним вышел доктор и сказал:
– Опасности никакой нет, ему будет лучше дома.
– А если бы мы приехали позже?
– Позже приезжать не следовало. Семьдесят процентов смертельных случаев от укусов змей в Бирме происходят оттого, что начинают применять всякие знахарские средства, вместо того чтобы привезти человека к нам.
– Можно еще один вопрос, доктор? – спросил Зеленко. – Что надо делать в случае, если человека укусила змея? До того, как привезти его сюда.
– Ничего. Ровным счетом ничего. Если есть сыворотка, сделайте укол.
– А как насчет того, чтобы высасывать яд, прижигать рану, перетягивать ее жгутом?
– Никуда не годится. Суеверие. Только его еще не скоро поборем, – сказал доктор. – От этого потом образуются раны и язвы, человек может стать на всю жизнь калекой. Змеиный яд распространяется в человеческом организме почти мгновенно... А сейчас попрошу меня извинить...
– Спасибо, доктор.
Зеленко торжествующе посмотрел на Шурыкина, но, по мнению Игоря, ни в чем не убедил механика.
– Ну, ты настоящий герой, – сказал совершенно серьезно Шурыкин, когда «газик» ехал к дому Маун У. – Не испугался и сразу змею камнем. Молодец! Даже молодециус. Я в твоем возрасте от змей бегал.
– Не надо, – ответил ему Зеленко. – Испортите ребенка. Ведь он это по глупости, змей не знает.
– И не по глупости, – обиделся Игорь.
– Вот видите! – сказал Зеленко. – Он уже сам уверен, что герой.
Маун У лежал между сиденьями на носилках, которые им одолжили в Пастеровском институте, чтобы довезти больного до дома. Он дремал, иногда морщился от боли, но прислушивался к разговорам. Он понял, что говорят об Игоре, и сказал ему по-русски:
– Спасибо.
– Вот уж не за что! – искренне удивился Игорь. – Я-то ничего не сделал.
– Очень карашо, – сказал Миша. – Карашо. – И запел песню: «Но провожают пароходы совсем не так, как поезда...»
Дом Маун У был деревянный, одноэтажный, такой же, как почти все дома на этой тихой улочке. Перед домом шла неширокая веранда, на ней стояло кресло-качалка, и в кресле сидел старый усатый бирманец в роскошной юбке-лоунджи, переливавшейся всеми цветами; волосы его, по старинному бирманскому обычаю, были забраны в узел на затылке.
Старик увидел «газик», поднялся и подошел к крыльцу.
Миша сразу начал ему говорить по-бирмански, стараясь не делать страшного лица, а остальные, вылезая по очереди из «газика», смущенно улыбались и всем своим видом показывали, что ничего плохого не случилось. В результате старый бирманец забеспокоился, подбежал к машине, заглянул внутрь, но тут молодцом себя повел Маун У. Он заговорил таким веселым голосом, что у старика, видно, отлегло от сердца.
Носилки внесли в дом и поставили их у возвышения, на котором лежали циновки и подушки. Старик включил фен, а Маун У тем временем перебрался с помощью Володи на циновки.
– Ну, все, – сказал Володя, – мы поехали. Работать надо, а то никто на площадке не знает, куда мы делись.
– Ни в коем случае, – сказал старик по-английски. – Я вас не отпущу. Вы спасли жизнь моему сыну. Пусть ваш шофер поедет обратно и расскажет, что я вас взял в плен.
– Оставайтесь, – сказал Маун У. – Побудьте со мной.
В конце концов остались только Володя с Игорем. Шурыкину надо было срочно возвращаться на площадку – он ведь оставил экскаватор без присмотра. С ним уехал и экскаваторщик.
– Ты за отца не беспокойся, – сказал на прощание Шурыкин Игорю, – я ему все распишу, как в фантастическом романе.
Заплаканная женщина, мать Маун У, принялась хлопотать возле сына. Старик ворчал на нее, видно, хотел, чтобы она заботилась о гостях, а Маун У уговаривал ее не волноваться. Наконец старик сам ушел на кухню помогать жене, а Игорь между тем рассматривал комнату, в которой они находились. Тут было что рассматривать. Наверно, отец Маун У был офицером. На стенах висели мечи, пистолеты и ружья, еще там было много портретов всяких людей в военной форме или старинных нарядах и картинки, на которых были изображены различные бои и стычки.
Маун У заметил интерес Игоря и объяснил:
– Мой отец еще в Первую мировую войну был капралом в английской армии. Потом в бирманской Армии освобождения дослужился до полковника, а теперь вот пишет историю войны за независимость.
Вернулся старик.
– Я говорю о твоих занятиях, – сказал Маун У.
– Ну, это все пустяки, – сказал старик. – Так, на досуге занимаюсь историей. Вот сейчас пишу о генерале Бандуле. Вы о нем слышали?
Зеленко кивнул головой, а Игорь сказал, вспомнив, что рассказывал Евгений Александрович:
– Он воевал с англичанами и погиб.
– Какой умный мальчик! – сказал старик. – И так хорошо говорит по-английски!
– По-английски еще плохо. Но я научусь, – сказал Игорь. – И по-бирмански тоже.
Он был в центре внимания, немного гордился тем, что не струсил, когда увидел змею, и вообще чувствовал себя настоящим мужчиной.
– Что же ты еще знаешь о Бандуле? – спросил старик.
– Он погиб в первую англо-бирманскую войну, в тысяча восемьсот двадцать пятом году.
– Правильно.
Мать Маун У принесла чай и всякие сладости. Володя и Игорь стали отказываться, но старик и Маун У и слушать их не хотели.
Ознакомительная версия.
