— Илия, — фыркнула Леля. — Ты же слышал, он всегда возрождается.
— Но ведь его никто и никогда не побеждал…
— Не надо стоять у него на пути, — проскрипела бабушка из темноты. — Все, кто пытался — замерзали…
— В этом году отец брал нас с собой усмирять Йому, а ведь тот хотел загородить собой солнце. Что нам какой-то ледяной зверь без имени? — резко произнес Илия. — Я возьму лук и сожгу его.
— Вот что, мелкотня, — грубо оборвала его Леля. — Послушали — и спать.
Мальчишки насупились, но тут из угла вновь донесся бабушкин голос:
— В эту ночь все равно никто не спит. Она особенная. Сегодня Ледяной зверь начинает свой бег… Пусть себе идут, и не жалуются потом, что их не предупреждали…
— Возьму лук с огненными стрелами, — упрямо повторил Илия.
Костей вспомнил, как брат учился стрелять по старой колоде, и вздохнул.
— Слушай, — заявил он насупившемуся Перуну. — Как мы пойдем по снегу, если всегда проваливаемся в него? Ты можешь ходить по снегу, и не проваливаться?
— Смастерим лыжи, — не отступал младший.
— Вот и мастерите, — сказала Леля, закрывая дверь в подпол.
— Вот и пойдем, — поддержал ее Костей. — А завтра утром двинемся на Ледяного зверя. Пойдет?
— Пойдет, — вздохнул Илия, и вслед за братом направился в сарай.
Любой подвиг, как он вдруг понял, требует серьезной подготовки.
Глава 8
Следующая неделя прошла без происшествий. Дед работал день и ночь. Он сообщил внуку, что уже давно хотел написать такую книгу сказок. И ему, фактически, не пришлось ничего выдумывать.
— Когда есть история, — говорил дед. — Когда ты ею уже переболел. Не год, и не два. Когда все слова уже расставлены. Все фразы прозвучали, у тебя в голове… Когда ты уже видел это. Прокрутил даже не десятки, а сотни раз в воображении. С разных ракурсов и точек зрения… То садясь писать, ты начинаешь слышать шепот. Или голос. Как будто это не ты, а кто-то тебе нашёптывает, или говорит. Как будто твоей рукой кто-то управляет, сверх твоего ведома. Слова уже давно готовы и собраны в предложения. Предложения — в абзацы. В главы. И твоего здесь только — без ошибок всё это переписать…
Некоторые истории дед брал без изменений, из старых "наработок". Кое-что ему приходилось переделывать и писать заново. День шел за днём. Милослав Мстиславич бодро тарахтел клавиатурой, а стопка готовых листов в отдельной папке становилась все толще.
Незаметно появился Фрол. Дед однажды набрал его номер, и сказал одно слово: "Пора". И уже на следующий день старый печатник появился в типографии. Тихонечко гремел в мастерской.
У Александра появилась ещё одна обязанность. Несколько раз в день ему приходилось брать трубку телефона, и отвечать примерно следующее:
— Да, слушаю. Нет, к сожалению, мы сейчас заняты очень большим и важным заказом. Да, перезвоните, пожалуйста. Примерно в конце следующего месяца, не раньше…
Произносил он это важным «взрослым» голосом. Дед одобрительно кивал.
Каждый вечер Милослав Мстиславович давал внуку денежную купюру — чтобы у того было чем расплатиться в магазине. И каждый вечер Сашка с всё возрастающим беспокойством оценивал содержимое кошелька деда. Александр давно вырос из того возраста, когда дети считают, что родители берут деньги со сдачи в магазине. Или что банкомат выдает всем столько, сколько требуется. Мальчик очень хорошо понимал, чем чреваты для типографии столь длительные «каникулы». Но Милослав Мстиславич был бодр и весел, и кошелек его оставался туго набит деньгами. Пока, казалось, все было нормально. Но это пока.
Скоро пришла бумага. В двух огромных рулонах, которые нельзя было поднять, а можно было только катить. Пришел картон. Принесли чернила и специальную ткань для корешков книг. Дед обмолвился, что скоро придет ещё один переплетный аппарат. Все было с одной стороны — хорошо. А с другой стороны — все это стоило неимоверно дорого.
И это при том, что как только будет готово достаточное количество экземпляров — расходы еще возрастут. И неимоверно! Мальчик теперь старался экономить, и все деньги, которые ему выдавали родители, складывал в железную банку из-под чая. Когда придет время — важна будет каждая копейка.
Однажды вечером дед, по-прежнему не отрываясь от компьютера, сказал:
— Скоро закончу. Это же не роман. Кучка веселых историй, — дедушка говорил тихо. Но Александр не сомневался, что слова предназначены именно ему.
— И вот тогда настанут времена потяжелей. Сейчас чего? Разминка перед главной битвой. Я нахожусь на поле боя, где силен, и равных не вижу. Я могу писать много, быстро, без любых ошибок. Привычка. Профессионализм. Уж сколько десятков лет буквы в слова складываю, а слова в предложения. И вот теперь это донести надо. Что-то мне страшно, Сашка. Много на кон поставил, практически все. И если ошибусь — исправить будет сложно…
Тут в дверь типографии постучали. Причем стук был такой, что дрогнули оконные рамы.
— Открой, кого там ещё несёт, — слабо и спокойно попросил старик.
Сашка сорвался с кресла. Прежде чем распахнуть железную дверь, он на цыпочках посмотрел в глазок.
Батюшки святы!
— Дед, к нам тут… сам князь Вольга пожаловал! — крикнул Александр и отомкнул замок.
— Здравстуйте… ваше высоко… сиятельство…
Саша совершенно не представлял, как надо действовать в этих случаях. Поклонится что ли? Так он же хоть и князь, но сказочный! То есть не совсем настоящий.
Вольга Всеславьевич, застывший на крыльце, в удивлении приподнял одну бровь. Мальчик предпринял еще одну попытку:
— Пожалуйста проходите, ваше светлейшество, — решился еще раз Сашка. Он же читал, как надо обращаться к таким особам. И забыл, самым позорным образом.
Князь приподнял вторую бровь, но продолжал стоять на месте.
— Давай, в третий раз попробуем угадать, — сказал он холодным голосом.
— А вы императорской фамилии? Потому что к князьям простых родов и императорского роду разные прилагательные требуются, — насупился Александр.
Вольга не выдержал и улыбнулся.
— Саша, не забивай себе голову, не важно это. Зови меня здесь просто. Олег Станиславович. И всё… — князь сдвинулся с места, и прошел внутрь. За ним потянулась и свита.
Три человека, и всех их Александр видел впервые.
— Садко, купец, — подал один руку, и Сашка пожал потную ладонь, широкую как лопата.
— Василиса Микулишна, — представилась единственная женщина.
— Микула Селянинович, — веско сказал третий, и поправил суму через плечо.
— Оч-чень п-приятно, — чуть запинаясь отозвался Сашка.
Одеты они были… как нормальные современные люди. Двое — в шубах, а Микула — в самом настоящем пуховике. С китайскими иероглифами на груди.
А вот «Олег Станиславович», когда снял и перекинул через руку пальто, оказался в изящном смокинге, с фалами и бабочкой. Выглядел, он, конечно… Даже слова «великолепно» и «превосходно» здесь мало подходят. Постояв несколько секунд на пороге кабинета, Вольга сказал:
— Прекрасно, — и ловко переместился в кресло, на котором любил сидеть Александр.
— Гутен абент, — поприветствовал дед гостя, не вставая из-за стола, просто помахав рукой.
— И вам ваалейкум ассалам, уважаемый Милослав Мстиславович, — без тени улыбки отозвался князь.
Некоторое время они смотрели друг на друга, а потом рассмеялись и вскочили.
— Очень рад! Очень рад видеть, — мужчины пожали друг другу руки, и даже чуть приобнялись.
— Чем обязан, дорогие гости? — сразу перешел к делу дедушка.
— Недавно у вас была Марья Моревна, и она принесла не очень хорошие вести, — снова стал серьезным и холодным Вольга.
— Ну почему же, никаких проблем. Есть трудности. Но они вполне преодолимы, — рассудительно произнес дед.
— Давайте я расскажу, как понял ситуацию. А вы, если что, меня поправите, — уже гораздо мягче сказал князь. — Надо понимать, что наша сторона крайне заинтересована в успешном осуществлении проекта.
