Через какое-то время мы остановились где-то, где горели костры. Я слышал, как потрескивает в костре сырое дерево, и видел слабый свет сквозь холщовый мешок. Тот, кто вез меня на своей лошади, резко столкнул меня на землю. Я приземлился на ноги, но так как был связан, сразу упал.
– Ну, что у нас здесь? – спросил кто-то.
– Тот парень, что спрашивал про Девлина.
– Финк говорит, он расстроился, когда услышал, что Девлин убил священника.
Тот факт, что Финк говорил с этими людьми, меня не удивил. Я знал, что он как-то связан с важными людьми, может, доставлял припасы или собирал информацию в городе. Это было очевидно, потому что единственной вещью его размера на нем были ботинки. Вероятно, эти люди дали их ему, чтобы он бегал по их поручениям.
Я невольно восхитился тем, как быстро он успел сообщить им обо всем.
Меня прислонили к дереву, пристегнули цепь к веревке, которой были связаны руки, и приковали к стволу, и только потом сняли с головы мешок.
Это был обычный разбойничий лагерь. Между деревьями стояло несколько палаток, здесь и спали, и готовили, и справляли все прочие потребности. И все же лагерь, по-видимому, простоял здесь достаточно долго.
Человек, снявший мешок, наклонился, чтобы лучше меня рассмотреть. На вид ему было за сорок. Широкоплечий, немного сутулый, жидкие волосы коротко острижены, когда-то они, наверное, были ярко-рыжими. Умный взгляд, лицо пересекли преждевременные морщины. Не похоже, что я ему понравился.
– Кляп мешал? – спросил он.
– На вкус противный, – сказал я, все еще с авенийским акцентом. – Вы точно стирали эту тряпку?
Он хмыкнул и дал мне по щеке. Не сильно, и я это оценил.
– Это за болтливость. Я Эрик Ломан. Я тут главный. Как тебя зовут?
Я подумал, а потом сказал:
– Сейдж.
– И все?
– Думаете, у такого, как я, может быть несколько имен?
Эрик улыбнулся.
– Я удивляюсь, что кто-то потрудился дать тебе это.
Я усмехнулся в ответ.
– Не-а. Я сам себе его дал.
На этом обмен улыбками закончился. Познакомившись, Эрик перешел к главному.
– Почему ты спрашивал Финка о священнике?
– Хотел в паре грехов исповедаться, – сказал я. – В том, что испортил жизнь своему последнему усыновителю.
Вторая пощечина оказалась поувесистей.
– Финк сказал, ты пытаешься найти Девлина.
– Я пытаюсь найти пиратов. У меня к ним есть дело, и мне нужна их помощь.
– Я работал с ними много лет, парень. Пираты не помогают никому, кроме самих себя.
– Это дело и им поможет.
Он нахмурился, потом снова завязал мне тряпкой рот.
– Попробуй ее выплюнуть, и я тебе язык вырву. Понял? – Он не стал ждать ответа и снова надел мне на голову мешок.
Меня оставили одного, и вскоре кругом стало тихо. Когда я убедился, что все спят, то ослабил веревку на руках, вынул кляп и снял мешок. Развязав ноги, я лег, чтобы тоже поспать, подложив мешок под голову.
Проснулся я от удара ботинком по ребрам, но это оказалось не так страшно, как я думал. Открыв глаза, я увидел над собой Эрика, руки его были сложены. Финк стоял в тени сзади него. На лбу у него виднелась ссадина, там, где я его ударил. Может, кто-нибудь поблагороднее меня и устыдился бы того, что ударил ребенка. Но я нет.
– Сзади крыса, – сказал я Эрику.
Финк покачал головой.
– Нет, моя крыса в клетке.
– Я не о ней говорил.
– Можешь обзываться как хочешь, – сказал Финк. – Мне сказали, что пока я буду за тобой присматривать, я могу тут остаться.
Если он рассчитывал на мои поздравления, его ждало разочарование. Здесь было не место для детей, как он. И как я, наверное.
– Почему не убежал? – спросил Эрик. – Похоже, наши узлы для тебя слабоваты?
– Пока все их развязывал, устал. Кроме того, мне с вами надо дело обсудить. – Я бросил взгляд на Финка. – Без него.
– Если б не я, тебя бы уже убили, – сказал Финк.
– Если б не ты, меня бы здесь вообще не было, – ответил я.
Эрик схватил меня за грудки, рывком поставил на ноги и повел куда-то. Финк шел следом. Каждый раз, когда он подходил слишком близко, я останавливался, так, чтобы он на меня наталкивался, а я разворачивался и ухмылялся. Это его раздражало, но я был выше и не думал, что он может ответить. Конечно, в последний раз, когда мы встречались, я пнул его в лицо, так что, может, он и собирался ответить.
Меня привели в самодельную палатку на окраине лагеря. По виду это была палатка для припасов, хотя внутри нее поживиться было нечем. В самом центре палатки стоял небольшой стол. На нем лежали мой нож, меч и кошелек, который я отдал Финку.
Эрик показал на эти вещи.
– Объясни.
Я криво усмехнулся.
– Если ты не знаешь, что это, ты не тем делом занят.
Его это не позабавило. Он приподнял кошелек и высыпал монеты на стол.
– Это новые картийские монеты. Как ты достал так много?
– Просто взял. – Что на самом деле было просто, учитывая, что я король.
– Значит, ты вор.
Я спокойно сунул руки в карманы.
– Похоже на то.
– И хороший?
В ответ я только кивнул на монеты.
– Откуда они?
– Зачем тебе это знать? – Как будто это не очевидно.
– Ты сказал Финку, что можешь достать еще.
Я взглянул на Финка.
– Ему надо бы понять, что это только между нами.
Эрик быстро терял терпение.
– Так где-то есть еще?
Скрестив руки, я сказал:
– Почему ты думаешь, что я отвечу? Если есть еще, я лучше расскажу об этом пиратам.
Эрик хитро усмехнулся.
– А. Ты думаешь за сокровище купить себе место за столом?
Мне не нужно было место. Только меч и побольше удачи.
Эрик продолжал:
– Не сработает, потому что они тебя не знают. Они заберут себе деньги, а тебе башку снесут.
– Я против. Если это касается моей шеи, – сказал я. – Лучше скажи мне, как это провернуть. Может, ты знаешь пиратов.
– Знаю немного. – Эрик скрипнул зубами. – Если скажешь мне, где сокровище, я расскажу пиратам.
– Что не решит моей проблемы с головой, – сказал я. – Я знаю, где деньги, но не могу достать их в одиночку. И без обид, я не доверю вашей банде любителей ни одной монеты из фонтана, а тем более – сокровища. Только пиратам, и только я сам могу рассказать им.
Эрик взял нож и, приставив его к моему горлу, припер меня к стене палатки.
– Нет никакого сокровища. Я думаю, ты сам его выдумал.
Это было обидно, потому что, если бы я выдумывал, у меня получилось бы значительно лучше. Но теперь я думал лишь о ноже у горла.
– Ты этого не хочешь.
Губы его дернулись.
– Нет, хочу.
Я это обдумал.
– Это честно. Но это будет ошибкой. Деньги существуют, и их там очень много. Они в секретной пещере в Картии. Короли держат лишь малую часть своего богатства в замке. Если замок захватят, враги не должны получить сокровища.
– Ты откуда все это знаешь?
Я поднял бровь.
– А ты не знаешь? Это везде так, не только в Картии.
– Я думал, это сказки, – сказал Финк.
– Я там был, – сказал я. – Был там внутри.
Это случилось лишь однажды, когда я был еще маленьким. Я помню, как ходил туда с папой и Дариусом. Папа застукал меня, когда я кидал монеты в воду, как камешки, у пруда в дальнем углу пещеры. Я хорошо помнил, как он тогда разозлился.
Наконец Эрик отпустил меня, потом потер рукой небритый подбородок.
– Где пещера?
– Думаешь, ее так просто найти? – хмыкнул я. – Я мог бы нарисовать карту, и ты все равно не нашел бы. Придется оставить меня в живых, если хочешь ее увидеть.
– Сколько в ней денег? – спросил Финк.
– Больше, чем ты увидишь за всю свою жизнь. Достаточно, чтобы каждый пират получил здоровенную долю. И уж точно хватит, чтобы обеспечить мне место за столом.
– А может быть, и мне. – Эрик покачал головой. – Ты не можешь идти к пиратам в одиночку, но если бы я привел тебя, они бы тебя выслушали. Я мог бы договориться с ними, что в обмен на сокровищеполучу у них место.
– Может, ты договоришься, чтоб они оставили меня в живых? – спросил я.
Эрик усмехнулся.
– Это мне не особенно важно. – Я хотел возразить, но он добавил: – Ты пока что тут сам по себе. Но если станешь одним из моих воров, если я буду с тобой в доле, тогда шанс есть. Кроме того, иначе ты вообще не найдешь пиратов.
Упрямо нахмурившись, я сказал:
– Хочешь себе славу на мои деньги купить.
– Ее хватит на нас обоих. Ты сам сказал, что не можешь добраться до сокровища в одиночку, и черт свидетель, я и не пущу тебя одного. Так что не убудет у тебя славы. Зато будет компаньон.
Я смотрел на это иначе, но сделал вид, что обдумываю его план, а потом кивнул:
– Хорошо. Я согласен. Но у нас мало времени.
– Почему это?
Потому что время работает против меня. Осталось всего пять дней до встречи регентов. Но я решил, что эта деталь только усложнит наши высокие отношения, и сказал:
