— Но ценности не найдены? — спросила Полина.
— Да вроде нет.
— А что с церковью?
— На следующий день с утра поднимали колокола. Вы, наверное, знаете, что случилось большое горе? Самый большой колокол упал и раздавил Ивана Сергиева, того самого, который строил эту церковь и так много сделал для города.
— Да, — грустно сказала Дина, — нам в музее говорили об этом. И в честь этого зодчего назван наш город.
— Колокола все же потом подняли, — продолжила бабушка, — и первая служба была посвящена Сергиеву.
— Как это символично, — задумчиво произнесла Полякова, — и красиво.
— Да уж, очень красиво, — с недоумением произнес Артем.
Все немного помолчали. Воронцова посмотрела на часы. Время пролетело незаметно, надо было возвращаться домой. Настроение упало, потому что девочка рассчитывала на то, что они все расскажут Марфе Семеновне, обсудят, поохают.
Но одно дело рассказывать про такие вещи ребятам, своим одноклассникам. Они все свои и всё поймут как надо. И совсем другое дело со взрослыми. Они настолько заморочили себе головы со всякими там сложностями и условностями, что, прежде чем поверить в то, что действительно есть, будут непременно долго сопротивляться и спорить. Хорошо, если они вообще смогут воспринять то, что им говорят. Есть такое мнение, что старики как дети. Быть может, это и на самом деле так. Дине очень хотелось рассказать Марфе Семеновне о том, почему та их видела в своем детстве, показать эти волшебные часы, поговорить. Душа просто жаждала поделиться таким открытием с кем-нибудь одновременно взрослым и невзрослым. А старушка как раз подходила под такое определение. Дина могла бы сейчас просто напрямик спросить Марфу Семеновну о том, не видела ли она их раньше. Но что-то останавливало ее.
— Что-то вы загрустили? — старушка суетливо встала и пошла на кухню, и уже оттуда донеслось: — Сейчас чай пить будем.
Ребята переглянулись.
Пока Марфы Семеновны не было, Диана негромко произнесла:
— Мне хочется все ей рассказать.
— Ты с ума сошла? — покрутил у виска Артем.
— Придумала. Она тебе все равно не поверит.
— А мы ей часы покажем.
— Все равно не поверит.
— А мы ее в прошлое переместим, — не сдавалась девочка.
— Ага, и ее хватит удар. Тогда что делать будешь?
— Но мы ведь предупредим, — вмешалась Поля, которой тоже не терпелось поделиться новостью с этой бабулькой.
— Чем она вам приглянулась? — спросил мальчик.
— Она одинокая, и ей скучно одной — мы ее немного развеселим. В комнату с чайником в руках вошла бабушка. Она поставила его на стол, вынула из серванта чашки и снова вышла на кухню.
— Вы пока беседуйте, а я пойду ей помогу, — встала Полина.
— А что тут говорить. — Фомичев покосился на Диану. Ему, честно признаться, и самому хотелось рассказать Марфе Семеновне о том, что у них есть, поэтому больше спорить он не собирался.
— Вот ты знаешь ее больше, чем мы, — начала Дина, — вот как бы вывести ее на разговор о том, что мы похожи на детей из прошлого?
— Прямо можно спросить.
— Конечно, но лучше как-нибудь ненавязчиво и тактично.
Марфа Семеновна вошла вместе с Полиной, накрыли на стол.
— Кстати, я совсем забыла вам сказать, — остановилась женщина, — в том году как-то под вечер я видела ребятишек каких-то странных…
— И что? — заволновалась Воронцова.
— Я, правда, говорила об этом Артему, но сейчас не о том, — отмахнулась бабушка, как от наваждения, — я после кое-что нашла.
— Неужели ключи? — неожиданно даже для самой себя вырвалось у Дианы.
— Да… — Марфа Семеновна выронила из рук ложку, потом присела на стул.
— Всё, я запуталась окончательно.
— Вы не волнуйтесь, — успокоил ее Артем, — мы сумеем во всем разобраться.
— Я начинаю вас бояться, — тихо сказала женщина, взяв стакан воды, который подала Полина.
— Мы не страшные, — улыбнулась Диана, — мы сейчас все выясним.
— Что именно? — спросила Марфа Семеновна.
— Вы говорили Артему, что он очень похож на того мальчика, которого вы видели в четырнадцатом году?
— Да.
— А мы не кажемся вам тоже знакомыми?
— Кажетесь, детки, кажетесь.
— Вы нашли ключи?
— Да, нашла.
— Три штуки: два белых, а один такой длинный, необычный и желтый?
— Вроде бы, откуда вам все известно? — женщина встала, подошла к серванту, долго копалась там в ящичке и, наконец, вынула те самые ключи.
— Я их храню столько лет. Может, вам покажется это странным, но они так мне понравились, тем более что такие необычные. После того как я их нашла, у меня все пошло хорошо, и они с тех пор так вот и лежат у меня на счастье.
— Это мои! — воскликнула Дина.
— Как хорошо, что они нашлись!
— Но этого не может быть. — Бабушка покачала головой.
— Я вам расскажу, только, прошу вас, не отвергайте все сразу, — попросила Воронцова, — я не буду вас обманывать.
Все сидели около стола, чай остывал, но никто им уже не интересовался, разве что Фомичев.
— Мы будем пить чай? — спросил он.
— Давайте начнем, а Диана будет рассказывать.
— Ну, конечно, — спохватилась Марфа Семеновна, — давайте, садитесь ближе, наливайте себе чайку, берите печенье.
На то, чтобы усесться к столу, ушло немного времени, и после этого девочка начала свой рассказ. Про М-ский треугольник она не стала упоминать, чтобы еще больше не запутывать бедную женщину.
— Мы нашли часы, — заговорила Дина, — они не совсем обычные. Проще сказать, они волшебные. Я знаю, что в это поверить очень трудно, однако это именно так. Эти часы могут перемещать людей во времени. Девочка посмотрела на бабушку. Та сидела неподвижно и внимательно слушала.
— Вы меня поняли?
— Конечно, отчего не понять.
— В музее мы услышали рассказ о нашей церкви и решили сами посмотреть на нее в четырнадцатом году. И мы отправились в этот год. Там у нас были небольшие проблемы, мы с ними уже справились. Вы видели нас, когда мы стояли и спорили в кустах. И именно там я потеряла свои ключи.
— Интересно, — сказала Марфа Семеновна, — на самом деле интересно, только не верится как-то.
— Я так и думал, — вставил Артем, прожевывая кусочек печенья, — вы нам не поверили.
— А кто-нибудь поверил? — резонно спросила бабушка.
— Да мы никому из взрослых, кроме вас, не говорили об этом, — вздохнула Полякова. — Мы понимаем, что поверить сложно, но как вы можете объяснить то, что сами своими глазами видели нас? И мои ключи? Ведь я, еще не видя их, описала, какие они из себя, сколько их, какого цвета…
— Это меня и беспокоит. — Марфа Семеновна задумалась. — Мне нужно еще какое-нибудь доказательство.
— Я покажу вам часы, — сказала Диана и полезла в рюкзак, чтобы достать их оттуда.
Теперь она уже не носила часы на руке: боялась, что совсем нечаянно может нажать на кнопку и произойдет что-то непоправимое. Воронцова протянула женщине часы. Женщина встала, подошла к серванту, долго копалась там в ящичке и, наконец, вынула те самые ключи.
— Я их храню столько лет. — Я совсем не разбираюсь в технике, — сказала старушка, — вижу, конечно, что они не совсем обычные, но не более того.
— А вы не хотели бы сами попасть в свое детство, в четырнадцатый год, например, походить по знакомым улицам поселка? — как искуситель, предложила Диана.
— Вы хотите сказать, что при помощи вот этих часов, — бабушка повертела ими в руках, — я могу попасть в любое время и даже к себе домой?
— Конечно, правда, вам уже не будет десять лет, но вы сможете увидеть себя маленькую. Только одно предупреждение — до себя, до той, дотрагиваться ни в коем случае нельзя.
У Марфы Семеновны, казалось, волосы встали дыбом на голове — так подействовала на нее эта предоставляемая почти незнакомыми ребятишками возможность. Видно было, что внутри у нее боролось два противоположных чувства. Ей очень хотелось попасть снова в свое детство, но так не верилось в эту возможность, что бабушка боялась показаться смешной, если все окажется шуткой. С другой стороны, она просто не верила и не собиралась проверять, действуют ли эти часы или нет. Но ребята сидели такие умиленные, простые, с такими честными глазами, что старушка подумала даже, что они все немного повернутые на этой идее. Видно было, что верили они в нее безоговорочно.
— Вы здоровы? — на всякий пожарный случай спросила Марфа Семеновна.
— Вполне! — ответил за всех Артем, и, видно, догадавшись, о чем думает престарелая женщина, добавил: — Не переживайте, мы не из сумасшедшего дома.
То ли сказал он это неубедительно, то ли с возрастом бабушка стала глуховата, только она вдруг всплеснула руками, заохала и стала спрашивать какой-нибудь телефон взрослых родственников.
— Вам зачем? — спросил Фомичев.
