— Они что, во Франции считают, что все толстые старики — рок-звезды?
— Я же тебе говорила, Франклин был известен во всем мире. Он занимался философией и любил вечеринки — в общем, все такое французское. Ну, в любом случае, в письме говорится, что он покидает Париж. Письмо датируется 1785 годом. Я вполне уверена, что в этом году он вернулся в Америку, так что он что-то оставил в Париже.
— Что-то, что раскололо его клан, — сказал Дэн. — Об этом написано секретными чернилами.
— Ты думаешь, он имел в виду разные ветви рода Кэхилл?
— Возможно.
Эми накрутила волосы на палец:
— Дэн, то, что я сказала раньше… На самом деле, я не хочу сдаваться. Просто я очень напугана.
Дэн кивнул. Он не хотел признавать это, но человек в черном и взрыв тоже напугали его.
— Все в порядке, мы должны двигаться дальше.
— У нас нет выбора, — согласилась Эми.
Прежде чем они подошли к машине, дверь «Тойоты» распахнулась, из нее вылезла Нелли и решительно подошла к ним с одним наушником в ухе. Другой свисал на проводке с ее плеча. В руке она держала мобильный телефон — так, словно готова была запустить им в ребят.
— Угадайте, что случилось? Я только что получила голосовое сообщение из социальной службы в Бостоне.
Эми ахнула:
— Что они сказали тебе?
— Пока ничего. Я жду вашего блестящего убедительного объяснения.
— Нелли, пожалуйста, — попросил Дэн, — нам нужна твоя помощь.
— Они разыскивают вас! — пронзительно крикнула Нелли. — Ваша тетя даже не знает, где вы, так ведь? Вы хоть понимаете, какие неприятности мне грозят?
— Выкинь свой телефон, — предложил Дэн.
— Что?!
Ее голос звучал так, словно он только что предложил ей сжечь деньги — что, кстати, Эми уже сделала на этой неделе.
— Притворись, что ты не получала никаких сообщений, — взмолился Дэн. — Всего лишь на несколько дней, пожалуйста, Нелли. Нам нужно добраться до Парижа, и нам нужно, чтобы с нами был взрослый.
— Если вы могли хоть на миг предположить, что я стану… как ты сказал? Париж?
Дэн увидел, что это — его шанс. Он состроил печальную мину и вздохнул.
— Да, мы собираемся купить тебе билет в Париж, плюс твоя зарплата, заказ бесплатного номера в гостинице и очень вкусная еда и все такое. Но конечно, если ты не…
— Нелли, это всего лишь еще пара дней, не больше, пожалуйста, — сказала Эми. — Мы не врали тебе насчет семейной игры. Это действительно важно, и мы обещаем, что будем осторожны. Как только мы закончим свои дела в Париже, ты сможешь поступить так, как сочтешь нужным. Мы поклянемся перед всеми, что наш побег — не твоя вина. Но если мы сейчас вернемся в Бостон, нас отправят в приют. Мы проиграем и можем оказаться в еще большей опасности!
— И ты не увидишь Париж!
Неизвестно, какой аргумент оказался наиболее действенным, но Нелли сунула телефон в карман. Она присела и теперь смотрела им глаза в глаза.
— Только одна поездка, — сказала она, — все это может обернуться для меня очень большими неприятностями, ребята. Я хочу, чтобы вы пообещали мне: сейчас в Париж, потом — домой. По рукам?
Дэн подумал, что у них больше нет дома и им некуда возвращаться, но он сложил пальцы крестиком за спиной и сказал:
— По рукам.
— По рукам, — подтвердила Эми.
— Я об этом пожалею, — пробормотала Нелли, — но лучше я пожалею об этом в Париже.
Она прошагала обратно к машине и села за руль.
Дэн посмотрел на сестру.
— Я… насчет денег. Полагаю, у нас их достаточно, чтобы купить три билета в один конец? Мы можем долететь до Парижа, и у нас останутся еще деньги на гостиницу, еду и мелкие расходы — возможно, на неделю. Но я не знаю, хватит ли у нас денег, чтобы вернуться обратно. Если Нелли узнает…
— Давай подумаем об этом, когда доберемся до Парижа, — сказала Эми. И она побежала к машине, на ходу доставая паспорт из заднего кармана джинсов.
Алистер Оу только-только прошел таможенный контроль, как вдруг враги напали на него из засады.
— Bonjour,[8] дядя!
По правую руку от него вырос Иан Кабра:
— Полет прошел хорошо?
Алистер повернул налево, но Натали Кабра перекрыла ему путь к отступлению.
— На вашем месте я не пыталась бы бежать, дядя Алистер, — протянула она сладким голосом. — Вы даже представить себе не можете, сколько оружия я могу пронести в аэропорт.
Она подняла перед собой китайскую куклу в голубом шелковом платье. Натали была уже не в том возрасте, чтобы ходить с куклой, но не вызывало никаких сомнений, что она сможет обворожить охранников и они подумают обратное.
— Что это такое? — спросил Алистер, пытаясь сохранять спокойствие. — Пистолет? Бомба?
Натали улыбнулась:
— Я надеюсь, вам не придется это узнать. Было бы жаль перевернуть тут все вверх дном.
— Не стойте на месте, идемте, дядя.
Иан вложил в эти слова столько сарказма, сколько мог.
— Мы не хотим вызывать подозрения.
Они направились наискосок через терминал. Сердце Алистера гулко билось. Он чувствовал «Альманах простака Ричарда» в кармане пиджака. Тот постукивал ему о грудь при каждом шаге.
— Итак, — сказал Алистер, — когда вы прилетели?
— Ну, мы прилетели на нашем собственном самолете, — сказал Иан. — Мы предпочитаем частные авиарейсы, где не такая строгая охрана. Мы просто подумали, а не пойти ли нам встретить вас.
— Как это мило с вашей стороны, но у меня нет ничего из того, что вы хотели бы получить.
— Мы слышали обратное, — сказала Натали. — Отдайте книгу.
У Алистера пересохло в горле.
— Как… как вы могли узнать…
— Новости разносятся быстро. У нас есть информаторы.
— Натали! — бросил Иан. — Я буду говорить, а ты держи куклу крепче.
Она бросила на него хмурый взгляд, отчего лицо ее перестало на миг быть таким красивым, как обычно.
— Хочу говорить — говорю, Иан! Мама с папой сказали…
— Плевать мне, что они сказали. Я здесь главный!
Натали посмотрела на него так, словно сейчас закричит, но взяла себя в руки.
Алистеру не нравилось то, как крепко она сжимает в руках куклу. Он представил, что у этой куклы, должно быть, где-то есть курок. И ему не хотелось узнать, где именно.
— Вы же не хотите еще одной войны между семейными кланами Кэхилл? — сказал Алистер, пытаясь быть дипломатичным. — Один телефонный звонок — и я смогу организовать помощь от Токио до Рио-де-Жанейро.
— Равно как и мы, — сказал Иан, — и я читал нашу семейную хронику, Алистер. Когда последний раз ветви нашего клана сражались между собой, для твоих предков это плохо обернулось.
Алистер шел впереди и напряженно думал. Вон жандарм, он стоит у охранного пункта. До него осталось около двадцати метров. Если бы только Алистеру удалось отвлечь их…
— Тунгусский метеорит, — сказал он Иану. — Да, это было впечатляюще. Но на этот раз наши ставки возросли.
— Разумеется, — согласился Иан. — Итак, отдай книгу, старина. Не заставляй нас применять силу.
Натали рассмеялась:
— Если бы ты слышал себя со стороны, Иан! Честное слово!
Иан нахмурился.
— Извини?
«Пять метров до жандарма, — подумал Алистер, — надо успокоиться».
— Да так, ничего, — сказала Натали беспечно, — просто ты — ужасный зануда. Без меня ты не испугал бы даже этого жалкого старикашку.
Лицо Иана напряглось.
— Уверен, что смог бы, ты, бесполезная маленькая…
Натали сделала шаг вперед и оказалась напротив Алистера; она явно намеревалась стукнуть Иана. Тут Алистер понял, что это и есть его шанс. Как только Натали оказалась перед ним, он сделал шаг назад, потом в сторону. И прежде чем Кабра успели перегруппироваться, Алистер уже стоял рядом с жандармом, разговаривая по-французски во весь голос.
— Мерси, племянница, мерси, племянник! — воскликнул он громко, глядя на Кабра. — Но ваши родители будут волноваться. Бегите теперь и скажите им, что я выйду через несколько минут. У меня есть тут кое-какие вопросы к офицеру, — он указал на жандарма. — Боюсь, я забыл внести в декларацию на таможне свежие фрукты.
— Свежие фрукты? — спросил жандарм. — Это очень серьезно! Следуйте, пожалуйста, за мной.
Алистер, извиняясь, пожал плечами и посмотрел на Кабра:
— Вы должны меня простить, племяшки.
Глаза Иана метали молнии. Казалось, они готовы поджечь Алистера, но Иан взял себя в руки и натянуто улыбнулся:
— Конечно, дядя, не беспокойтесь. Мы определенно встретимся позже. Пойдем, Натали. — Он произнес ее имя сквозь зубы. — Нам надо поговорить.
— Ой! — взвизгнула она, когда брат мертвой хваткой вцепился в ее плечо и потащил прочь через зал.
Алистер вздохнул с облегчением. Он с благодарностью пошел за жандармом назад к таможне, где через пятнадцать минут вопросов и проверки багажа Алистер вдруг понял — вот так-так! — что у него не было с собой никаких свежих фруктов. Он притворился, что ему очень неловко — ну какой же он забывчивый старик! — и раздраженные таможенники отпустили его на все четыре стороны.
