— Да, — ответила Гермиона, переворачивая хрупкие страницы с таким видом, как будто рассматривала гниющие внутренности, — потому что тут есть предупреждение для темных магов, чтобы они накладывали очень сильные чары. Из прочитанного, я поняла, что то, как Гарри обошелся с дневником Реддля, это одно из немногих действительно надежных способов уничтожить хоркрукс.
— Что, проколоть его клыком василиска? — спросил Гарри.
— О, ну, тогда нам везет, у нас столько клыков василисков в запасе, — сказал Рон. — Я-то все удивляюсь, что мы с ними будем делать.
— Это не обязательно должен быть клык василиска, — терпеливо объяснила Гермиона. — Это должно быть что-то разрушительное, чтобы хоркрукс не смог восстановиться. Для яда васлилиска есть всего одно противоядие, и оно необычайно редкое…
— … слезы феникса, — кивнул Гарри.
— Именно, — сказала Гермиона, — Вся проблема в том, что веществ, таких же разрушительных, как яд васлилиска, крайне мало, и все они слишком опасны, чтобы везде носить их с собой. И эту проблему нам нужно будет решить, ведь просто разорвать, разбить или раздавить хоркрукс не получится. Нужно, чтобы его нельзя было починить магией.
— Но даже если мы сломаем эту вещь, живое там все равно останется, — сказал Рон, — почему часть души не может просто поселиться где-то еще?
— Потому что хоркрукс — полная противоположность человеческого существования.
Увидев, что Гарри и Рон совершенно сбиты с толку, Гермиона поспешила объяснить, — Смотрите, если бы я сейчас взяла меч и проткнула им тебя, Рон, твою душу я бы совсем не повредила.
— Конечно, меня бы это очень утешило, — сказал Рон. Гарри замеялся.
— Вообще-то так и должно быть! Но я хочу сказать, что, что бы ни случилось с твоим телом, душа продолжит жить нетронутой, — сказала Гермиона, — Но с хоркруксом все иначе. Часть души внутри него полностью зависит от оболочки, чтобы жить, ей нужно ее заколдованное тело. Она не может существовать без него.
— Тот дневник как будто умер, когда я проткнул его, — сказал Гарри, вспомнив чернила, текущие как кровь из проколотых страниц, и крики исчезающей частицы души Волдеморта.
— А когда дневник был уничтожен, частица души, заключенная в нем, не могла больше существовать. Джинни пыталась избавиться от дневника до тебя, пробовала смыть его, но он вернулся совсем как новый.
— Подожди, — нахмурился Рон, — Та часть души в дневнике завладела Джинни, ведь так? Это как работает?
— Пока волшебная оболочка не повреждена, часть души может перелететь в кого-то и вернуться обратно, если они сблизятся с этим предметом. Я имею в виду не держать его слишком долго в руках, не в прикосновении дело, — добавила она, опередив возражения Рона. — Я имею в виду близко эмоционально. Джинни открыла сердце этому дневнику, она сделала себя жутко уязвимой. Очень опасно любить хоркрукс или попасть в зависимость от него.
— Интересно, почему Дамблдор уничтожил кольцо? — сказал Гарри, — Почему я его не спросил? На самом деле, я никогда…
Его голос упал: он подумал о том, сколько нужно было спросить у Дамблдора и о тех возможностях, которые, как казалось Гарри, он упустил, когда Дамблдор был жив, возможностей, узнать больше… узнать все…
Тишину нарушил грохот распахнувшейся двери, от которого затряслись стены. Гермона пронзительно взвизгнула и уронила «Секреты темнейших сил», Косолап пулей метнулся под кровать, возмущенно шипя. Рон спрыгнул с кровати, поскользнулся на разбросанных на полу карточках от шоколадных лягушек и стукнулся головой о противоположную стену, а Гарри инстинктивно потянулся за палочкой, прежде чем понял, что перед ним стоит миссис Уизли; ее волосы были растрепаны, а лицо исказилось гневом.
— Мне так жаль прерывать ваше маленькое уютное собрание, — сказала она дрожащим голосом. — Я понимаю, что вам нужен отдых… Но в моей комнате куча подарков к свадьбе, их нужно разобрать, и мне показалось, что вы согласились помочь.
— О, да, — сказала Гермона и испуганно вскочила на ноги, разбрасывая книги во всех направлениях, — мы все сделаем… извините…
Глядя на Гарри и Рона страдальческим взглядом, Гермиона поспешила выйти из комнаты вслед за миссис Уизли.
— Чувствую себя домашним эльфом, — пожаловался Рон тихо, потирая голову, когда они с Гарри отправились следом, — Только удовольствия от работы никакого. Чем быстрее пройдет эта свадьба, тем больше я буду рад.
— Да уж, — сказал Гарри, — тогда нам ничего не придется делать, только хоркруксы искать… Это как отпуск, да?
— Рон засмеялся было, но смех его оборвался при виде огромной горы свадебных подарков, которая ждала их в комнате миссис Уизли.
Делакуры прибыли на следующее утро, в одиннадцать часов. Гарри, Рон, Гермиона и Джинни к тому времени порядком обиделись на семью Флер; для приличия Рон поковылял наверх, чтобы одеть одинаковые носки, а Гарри попытался пригладить волосы. Когда их признали достаточно опрятными, они столпились на заднем дворе, освещенном солнцем, поджидая гостей.
Гарри никогда не видел это место таким чистым. Ржавые котлы и старые ботинки Веллингтона, всегда загромождавшие ступени у задней двери, исчезли, их заменили два новых куста дрожжанки, стоящие по сторонам от двери в больших горшках. Ветра не было, но листья тихонько шевелились, создавая красивый эффект волн. Кур спрятали, двор чисто подмели, а растения в саду подрезали, выпололи сорняки и приукрасили, хотя Гарри, которому нравился его заросший вид, подумал, что он выглядит одиноко, без привычно резвящихся там гномов.
Он потерял счет защитным чарам, наложенным на Нору Орденом и Министерством, он только знал, что никто больше не может перенестись прямо сюда с помощью магии. Поэтому мистер Уизли пошел встречать Делакуров на вершину соседнего холма, куда они прибыли с помощью портключа. Первое что послышалось после их прибытия — необычно высокий смех, как выяснилось, смеялся мистер Уизли, он появился у ворот секундой позже, нагруженный багажом, ведя за собой красивую светловолосую женщину в длинном платье цвета листвы, это была мать Флер.
— Маман! — крикнула Флер, бросившись вперед, чтобы обнять ее, — Папа!
Месье Делакур выглядел совсем не так привлекательно, как его жена, он был на голову ниже и очень пухлый, с острой бородкой. Как бы то ни было, он выглядел очень добродушным. Подпрыгивающей походкой на высоких каблуках он подошел к миссис Уизли и дважды поцеловал ее в обе щеки, чем очень смутил ее.
— Вам так трудно пришлось, — сказал он глубоким голосом, — Флер рассказывает, как много вы работаете.
— О, ничего, ничего, — проблеяла миссис Уизли, — Никаких проблем!
Рон выместил свои чувства, пнув гнома, который выглядывал из-за одного из новых кустов дрожанки.
— Дорогая леди! — сказал месье Делакур, все еще зажав руку миссис Уизли в своих пухлых ладонях и подпрыгивая. — Скорое соединение наших семей для нас огромная честь! Позвольте представить мою жену, Аполлину.
Мадам Делакур выплыла вперед и нагнулась, чтобы тоже поцеловать миссис Уизли.
— Enchanté, — сказала она. — Ваш муж рассказывал такие забавные истории!
Мистер Уизли издал безумный смешок. Миссис Уизли взглянула на него так, что он немедленно замолчал и сделал такое лицо, как будто стоял у постели тяжело больного друга.
— Да, познакомьтесь с моей младшей дочерью, Габриель! — сказал месье Делакур. Габриель выглядела, как Флер в миниатюре; ей было одиннадцать лет, у нее были светлые волосы длинной до пояса, чистого серебристого оттенка. Она адресовала миссис Уизли ослепительную улыбку и обняла ее, затем, хлопая ресницами, бросила пылкий взгляд на Гарри. Джинни громко прочистила горло.
— Ну, давайте, входите! — сказала сияющая миссис Уизли и провела Делакуров в дом, постоянно повторяя: «Нет, пожалуйста» и «После вас!» и «Ничего, ничего!».
Быстро выяснилось, что Делакуры очень приятные и полезные гости. Они были довольны всем, и горели желанием помочь в подготовке к свадьбе. Месье Делакур называл все, от плана рассаживания гостей до туфлей подружек невесты, «Charmant!» Мадам Делакур прекрасно владела хозяйственными заклинаниями и в момент могла как следует вычистить духовку. Габриель везде следовала за своей сестрой, стараясь помочь, чем могла, и трещала на французском.
Нора не была рассчитана на то, чтобы вместить так много людей, это было большим недостатком. Теперь мистер и миссис Уизли спали в гостиной, несмотря на протесты месье и мадам Делакур они настояли на том, чтобы те заняли их спальню. Габриель спала с Флер в старой комнате Перси, а к Биллу должен был по прибытии из Румынии подселиться Чарли, его шафер. Возможностей обсудить планы вместе не стало совсем, и Гарри, Рон и Гермиона в отчаянии добровольно вызвались кормить кур, лишь бы сбежать из переполненного дома.
