Паук был мохнатый, все время шевелил длинными лапами, а в центре его спины Саша разглядел белый крест, от чего становилось еще страшнее.
В центре паутины паук смастерил дупло. Оно было глубоким и извилистым.
Саше казалось, что паук все время смотрит на него своими выпуклыми глазами.
«Вот так он смотрит, смотрит, а потом как бросится — и потащит в свое дупло», — думал Саша, и от этих мыслей мороженое теряло свой чудесный вкус.
Умная Катя не раз объясняла брату, что пауки не бросаются на детей, а едят мух, комаров или, в крайнем случае, маленьких птичек. Но птичек едят огромные, особенные пауки, которые водятся в разных далеких странах. Но Саша по размеру больше любой птички, поэтому съесть его не может даже большой паук.
Саша все понимал, но ничего с собой поделать не мог.
Вот и сейчас он как зачарованный смотрел на паука, не ожидая от него ничего хорошего. А мороженое постепенно таяло и уже готовилось капнуть ему на рубашку.
И его плохие ожидания начали подтверждаться.
Большой красивый мотылек, привлеченный светом лампы на веранде, стукнулся о стекло, отлетел немного в сторону и попал лапкой в паутину. Он отчаянно задергался, крылья его хлопали, но паутина не отпускала.
Саша оцепенел.
Паук от радости подпрыгнул, выскочил из дупла и стремительно перебежал по паутине к мотыльку. Тот еще отчаянней захлопал крыльями, но паутина была слишком липкой, и в ней увязла и вторая лапка.
Паук, как бешеный, забегал вокруг мотылька, обматывая его паутинкой.
Бедный мотылек хлопал крылышками, пытаясь выбраться, но вот уже одно крылышко прилипло и перестало двигаться, потом второе…
Саша с ужасом смотрел на гибель мотылька.
Ему хотелось закричать и позвать на помощь, но он почему-то не мог пошевелиться. Он понимал, что если взять большую палку и стукнуть паука, то он убежит, проклятая паутина разорвется и мотылек улетит.
Но Сашу как будто облили паучьим клеем. Он даже не мог толкнуть Катю, которая не видела паука и беззаботно лизала мороженое.
Итак, положение было ужасное. Мотылек погибал в паутине, а Саша от страха не мог пошевелиться. Он мог только думать.
И он думал только одну мысль. И эта мысль звучала так: «Нужно спасти мотылька!» Конечно, эту мысль, которую думал Саша, никто кроме него не слышал, ведь мысли звучат только у нас в голове. Но внутри самой головы эта мысль звучала все громче и громче: «Нужно спасти мотылька, нужно снасти мотылька!!!»
И внезапно произошло нечто неожиданное.
Лампочки мигнули и стали светить как-то тусклее.
Что-то зажужжало.
Катя как раз собиралась лизнуть мороженое, но застыла с высунутым языком.
Воздух на веранде стал темнеть и сгущаться. Он сгущался, превращаясь в черную длинную колбасу, которая все время пульсировала и вращалась. Но эта колбаса была пустая внутри, и там, внутри, было еще чернее, чем снаружи.
Жужжание усилилось и стало нестерпимо громким.
Катя вскрикнула и заслонила собой Сашу.
Все, что происходило дальше, заняло не больше пары секунд.
Внутри колбасы что-то громко хлопнуло, оттуда выскочило нечто маленькое и черное и полетело по воздуху. Из этого маленького и черного вырвался ослепительный красный луч, который точно попал в паука.
Паук подпрыгнул и отскочил от мотылька.
Красный луч описал по паутине короткое, но точное движение, прожигая ее, и мотылек, замахав крыльями, немедленно оказался на свободе.
Луч погас, но маленький черный предмет продолжал лететь по кругу, намереваясь вернуться в свою колбасную трубу. И — о ужас! — его путь пролегал точно мимо Кати и Саши.
Катя и Саша от испуга одновременно громко закричали.
Они крикнули так громко, что летающий предмет их испугался. Он вдруг стал совершать зигзаги в воздухе и вместо того чтобы влететь внутрь своей черной колбасы, стукнулся об стенку, после чего, покувыркавшись, завалился за большой диван.
Раздался еще один громкий хлопок, и черная колбаса растворилась в воздухе.
Лампочки на веранде еще раз мигнули и стали гореть ровным светом.
Итак, все стало как прежде. Так же пели птицы, так же стрекотали кузнечики. Злобный паук так же сидел в своем дупле и размышлял, сколько дней ему нужно ремонтировать свою паутину.
Где-то летал спасенный мотылек.
Даже Катя и Саша сидели точно так же, как и раньше, держа в руках подтаявшее мороженое.
Но все уже было не так, как раньше.
Потому что за диваном сидело что-то черное.
Дети сидели, боясь пошевелиться и не зная, что делать.
— Да вы ешьте мороженое, не стесняйтесь, — внезапно раздался голос из-за дивана.
Катя и Саша подпрыгнули и вжались в диван.
Это «что-то» умело говорить!
— А вы кто? — громко прошептала Катя. Она была смелой девочкой.
— Неважно, — ответил голос из-за дивана. — Мало ли кто тут у вас мимо бегает. А сейчас вы посмотрите на вон ту птичку на дереве, отвернитесь, и я улечу.
— Нет! — одновременно выкрикнули Катя и Саша.
И их можно понять.
Как и все дети, они любили разные приключения. Но какие приключения могут быть на даче?
Однажды Катя упала с велосипеда, но это было больно, поэтому приключением это назвать нельзя.
В другой раз их любимая кошка Гера поймала мышку и принесла ее в дом. Но это было не приключение, а стихийное бедствие, потому что мама и няня выскочили из дома и боялись в него заходить до вечера, пока не пришел папа.
Правда, однажды Саша посмотрел по телевизору фильм про мумию, потом размотал видеокассету и обмотал пленкой Геру, чтобы она стала точно такой же страшной мумией, как в фильме. Но, во-первых, Гера его поцарапала, а во-вторых, папа выругал Сашу за то, что он уничтожил его любимый фильм.
А если ты сидишь измазанный зеленкой и на тебя кричит папа, то какое же это приключение.
Все приключения были в телевизоре. Там Человек-паук боролся со злодеями, а Аладдин летал на ковре-самолете со своей красавицей Жасмин.
По сейчас на веранде был не мультик. Все было по-настоящему.
За диваном что-то сидело. Оно разговаривало и предлагало смотреть на птичек. И оно хотело улететь.
Катя и Саша не могли этого допустить.
Потому что если что-то вылетает из черной колбасы, стреляет в паука красным лучом и спасает мотылька, то это означает, что, возможно, впервые в жизни начались настоящие приключения.
Глава третья, в которой в жизни Кати и Саши появляется Черная Рука
Нужно было что-то делать. И для начала хотя бы выманить эту штуку из-за дивана.
— Не хотите ли мороженое? — вежливо спросила Катя.
— Не хочу, — ответил голос из-за дивана. — У меня от мороженого горло болит.
— А может, вы проголодались? — продолжала настаивать Катя. — У нас на обед были макароны по-флотски. Очень вкусные. Я вам их подам на подносе, как в самолете. Вы ведь любите летать?
— Я не хочу макарон, — категорически отказался голос. — Мне пора. Смотрите, вон птичка летит!..
— Никаких птичек, — твердо произнесла Катя. Она была решительной девочкой. — Вы нас испугали, вон как Саша трясется. А теперь не хотите показаться.
Катя немного обманывала. Саша не трясся. Он просто сидел, выпучив глаза.
Возникла пауза.
Катя уже не знала, что говорить, поэтому она толкнула брата.
— Мы можем посидеть в папиной машине, — прохрипел Саша. — Я дам покрутить руль.
Услышав эти слова, Катя чуть не упала с дивана. Обычно, когда Саша сидел в папиной машине — а сидел он там часами, — никто не смел дотронуться до руля, потому что Саша сразу начинал орать.
— А какая машина? — неожиданно заинтересовался предложением голос.
— Большая, — уклончиво сказал Саша. Он уже пожалел о предложении. Кто знает, сколько эта черная штука захочет сидеть за рулем. А вдруг весь день?
— Большая машина — это хорошо, — деловито сказал голос из-за дивана. — А завести дадут?
— Не дадут, — грустно сказал Саша, — папа ключи прячет. Но можно помигать фарами, посигналить и включить навигатор. И еще послушать радио.
— Помигать фарами? Как интересно, — задумчиво сказал голос. — А у вас памперсы есть?
— А зачем? — удивилась Катя.
— Вдруг я вылезу, а вы сильно испугаетесь, — хихикнул голос. — Слишком сильно…
— Мы и не такое видали, — обидчиво сказала Катя, вспомнив Геру в виде мумии. — Мы смелые!
— Хорошо, — сказал голос. — Тогда я выхожу.
За диваном раздалось шуршание.
Катя вжалась в диван, а Саша наконец по-настоящему затрясся.
— Вы готовы? — спросил голос.
Дети что-то пискнули.
— Але-о-оп! — выкрикнул голос.
