Дорофея Ларичева - Зачарованный город

Он вдруг подался вперёд, всматриваясь в толпу. По тротуару, неуклюже прихрамывая из-за новых туфель, шла белокурая девочка-подросток лет тринадцати-четырнадцати на вид. Покачивая головой в такт звучащей в наушниках музыке, даже беззвучно подпевая, она остановилась у чебуречной. Порывшись в карманах оранжевых шортов, принялась пересчитывать скомканные деньги.

Рука Са-а-ара сама потянулась к мобильному телефону. Какое чудо, что в нём есть функция быстрого набора номера.

– Ты где, Ли? – шёпотом спросил он сразу откликнувшуюся старшую. – Погоди с минералкой. Тут у чебуречной некто интересный. Кто? Человеческий ребёнок с неплохим потенциалом.

Са-а-ар нажал отбой и прильнул к окну. Девочка уже купила у продавца-грузина пирожок и что-то выспрашивала у него, умудряясь при этом жевать. Усатый грузин, высунувшись из окошка, махал рукой, указывая куда-то в сторону центрального универмага. Са-а-ар не стал прислушиваться к беседе. Его мало привлекали дела людей, если они не затрагивали интересов леса. Он дал информацию Ли-дви-ре, пусть она разбирается. И пусть теперь только попробует заикнуться, будто он – всего лишь тупой водитель, годный бессловесно крутить баранку.

Вот и старшая – выскочила из-за стеклянных дверей. В руках бутылка минералки и две пачки чипсов. Са-а-ар скривился, но промолчал. Девчонка уже покинула чебуречную и шагала к универмагу, улыбаясь лившейся из плеера музыке. Странные эти человеческие подростки: живут в придуманном мире, смотрят кино о выдуманных судьбах, а к собственной реальности прислушиваются сквозь грохочущую мелодию.

Разведчик потыкал пальцем в сторону удаляющейся девочки и опустил стекло машины, принимая покупки. Ли-дви-ра никогда не сделает в точности, как её просят. Вода без газа, зато с лимонным ароматизатором. К тому же тёплая. Лучше напиться из лужи. Но выбора не было – очень хотелось пить. Чуть горчащая жидкость потекла в горло, не доставляя удовольствия.

Завинтив крышечку и раздражённо кинув бутылку на заднее сиденье, Са-а-ар вырулил со стоянки. Если старшая вздумает ловить девочку прямо сейчас (у неё наглости хватит), понадобится поддержка. Точно, ловить собралась – запела. Зачем? Есть такие, как он, разведчики.

Са-а-ар обогнал девочку и идущую за ней старшую, отстававшую на два шага. Губы женщины шевелились, пальцы складывались в знаки. Подчиняясь воле Ли-дви-ры, незримые для человеческого зрения стебли протянулись от ловца к жертве, оплели её плечи, заползли между кудрявых волос. Лесная магия – сильная вещь.

«Пора!» – понял он и затормозил, ожидая, пока освободится место на ближайшей стоянке. «Ауди» въехала как раз в промежуток между «Газелью» и джипом и выжидающе замерла, точно хищный зверь в засаде.

Девочка приближалась. Она умудрялась вертеть головой по сторонам, вычитывая названия магазинов и рекламные призывы витрин. Связывающие охотницу и жертву стебли натягивались, и тогда девочка замедляла шаг. Старшая умело вела ребёнка к машине.

Но когда девчонка по всем законам должна была свернуть на стоянку и взяться за ручку заботливо приоткрытой Са-а-аром двери, жертва остановилась, вытащила из нагрудного кармана джинсовой курточки плеер, переключила несколько композиций и зашагала дальше, легко разрывая связующие стебли. Разведчик мог поспорить на что угодно – она даже не заметила этого, ни разу не оглянулась.

Стерпеть подобный провал Ли-дви-ра не могла. Лицо старшей исказилось, кулаки сжались с такой силой, что тщательно наманикюренные ногти могли пострадать. Она не отступит, Са-а-ар знал. Ему было приятно, что незнакомая девчонка играючи провела гордую соплеменницу. Но теперь цена способного ребёнка возрастала в разы.

Са-а-ар проследил за разъярённой старшей. Пришлось проехать мимо универмага, подождать за аптекой, куда и направлялась девочка. Та, кстати, вышла из-за белой пластиковой двери уже не хромая – из-под пятки туфелек на каблучке торчал кончик лейкопластыря.

Задумавшись на пару секунд, девчонка свернула в переулок. Тут-то Ли-дви-ра не удержалась, окликнула жертву. Что именно она сказала? Скорее всего, спросила дорогу. Главное заговорить, заглянуть жертве в глаза. А дальше…

Дальше девочка нехотя извлекла из левого уха наушник, переспросила и, отрицательно качнув головой в ответ, отвернулась от старшей. Окончательно расстроенная, Ли-дви-ра схватила малолетнее дарование за руку и потянула к притормозившей рядом машине. На безлюдной улице ей никто не помешает. А даже если и не на безлюдной. Люди так устроены, что, если не обратиться к конкретному человеку лично, будут вести себя, словно чужой призыв о помощи их не касается. Не все такие, большинство.

Девочка, вместо того чтобы испугаться и подчиниться, дёрнулась, изо всей силы стукнула острым каблуком туфли по голым пальцам ноги старшей, свободной рукой заехала той под глаз и бросилась бежать. Но не по переулку, а обратно, к перекрёстку, в многолюдный магазин. По дороге она упала, разбив коленку, но быстро поднялась и влетела в едва приоткрывшиеся автоматические стеклянные двери. Это случилось настолько неожиданно, что расслабившийся Са-а-ар не смог помочь Ли-дви-ре.

Та выругалась, потирая ушибленные пальцы.

– Вот мерзавка! – шипела она. – Поймаю тебя…

– Уверена, что быстро отыщешь ту, которая так легко разорвала твои заклинания? – не удержался разведчик.

– Заткнись, Са, – прихрамывая, женщина доковыляла до машины. – Хватит с меня на сегодня и одной шпильки! Я найду её, даже если мне придётся заглянуть в каждое окно этого отвратительного человеческого муравейника!

– Не думаю. С такими лучше не связываться, а доложить князьям.

– Ни за что! – продолжала шипеть Ли-дви-ра. Но Са-а-ар знал – она не преступит закон, покипит и первой побежит докладывать Владыкам о происшествии, ожидая похвалы и поощрения, ведь ребёнок – потенциальный арбитр.

Когда старшая склонилась над своим испорченным маникюром в бессильной попытке его исправить, Са-а-ар позволил себе улыбнуться. Всё-таки хорошо, что неизвестная девочка-подросток указала гордячке на её место!

В шлёпках на босу ногу Элька ступила в очередную глубокую лужу, как, наверно, утята впервые вступают в озёрную гладь, чтобы научиться плавать. Но девчонка, зайдя в воду по щиколотку, лишь замедлила шаг, с рассеянным удивлением посмотрела под ноги и, не найдя ничего занимательного в мутной жиже, пошлёпала дальше.

Элька только приехала в наш дом и пока не стремилась знакомиться с окрестной ребятнёй. В каком классе она учится – было неясно. Почти на голову выше меня, она казалась младше как минимум на год, и я тогда решил – ей тринадцать.

В тот день она возвращалась с ежедневной прогулки раньше обычного. Закинув объёмную сумку на плечо, она шла явно чем-то расстроенная, наподдавая носком шлёпанца ни в чём не повинную жестяную банку из-под колы. Перед лужей девчонка не рассчитала усилия, и банка улетела слишком далеко. Сворачивать с намеченного пути Эльке оказалось лень, и она с маневренностью асфальтоукладочного катка забрела в лужу, после ночного ливня занимавшую почти четверть детской площадки.

Чудна́я она, новая соседка. Выгоревшие рыжевато-жёлтые волосы собраны в фонтанчик на макушке. На кофточке, которую моя Анютка непременно назвала бы «выходной», болтаются разноцветные нити бус, на вид слишком тяжелых, чтобы быть пластиковыми. Точно каменные, позаимствованные у матери. Коричневые бриджи закатаны выше колен. На левой коленке цветёт свежее пятно зелёнки.

Я пропустил Эльку вперёд, спрыгнул со своего наблюдательного поста – детской горки и, засунув руки в карманы, пошёл следом, упорно делая вид, что мне нет дела до Эльки и до всех прочих обитателей двора. Правда, пару раз пришлось выйти из образа, вежливо покивать: «Здрасьте, тётя Даша», «Здрасьте, дядя Арсений», «Привет, Колян!» Но меня с намеченного маршрута не сбить даже новеньким Колькиным скейтбордом. Я жуть как хотел научиться так же лихо скользить по дорожкам и бордюрам, легко подпрыгивать, переворачивать в воздухе скейт, вызывая восторг у всех окрестных девчонок. Но родители были категорически против. И мать, едва завидев мои попытки покататься на чужой доске, очень обидно оттаскала при всех за ухо. Поэтому я усиленно делал вид, что «грубые и опасные развлечения не для воспитанных мальчиков», коим я, несомненно, являлся в маминых глазах.

Элька тем временем дошла до подъезда нашей пятиэтажки, уселась на скамейку, уложив на колени сумку, и принялась в ней рыться.

– Ключ потеряла? – плюхнулся я рядом и принялся болтать ногами. И чего я лезу к долговязой Эльке? Своих дел мало?

Она удивлённо подняла на меня чайно-карие с проблесками зелени глаза, чуть раскосые, очень выразительные, и наморщила нос, отчего пятнышки веснушек поползли друг к другу, стремясь обняться.

– Ты кто? – она тут же поспешно захлопнула сумку и немного отодвинулась.